 |
Главная / Путешествия на мотоцикле / Монгольский отчет Глеба Хойта. Поистине захватывающая история. / Монголия 2009 ч1
С этим чувством редко какой житель средней
полосы России знаком лично. Уж как необъятна страна наша, как
безграничны просторы, да вот беда, вечно застят взгляд то лесочек, то
село какое или город недалекий. Заросли камыша иль боярышника, ну или
просто крапивы куст раскидистый. И упирается взгляд в предметы, здания,
людей и машины. И каков он горизонт, кто знает?
А горизонт - он незримая, тонкая ниточка. Когда вдруг видишь на
двадцать, тридцать, сорок километров вдаль, не натолкнувшись ни на одну
травинку выше десяти сантиметров, когда кристально чистый воздух не
скрадывает морщинки дальних гор, когда котловина долины, раскинувшаяся у
ваших ног выглядит игрушечной, а на самом деле ей в диаметре в полста
верст, ты наконец понимаешь, что такое истинное ощущение безграничности и
свободы.
Но начнем сначала.
Свобода, как известно, вещь весьма относительная. Ну нет у человека
абсолютной свободы, коли рядом другой человек. Это законы общества. А
куда уж существу коллективному без них, без ограничений? Но все же сидит
тяга к свободе в каждом нашем сердце, и вступает в вечный неразрешимый
конфликт с желаниями общества, соседей. Вот уж верно, вместе тесно, а
врозь скучно.
Ну и что бы не было скучно, собрались как-то три мотоциклиста за
чашечкой отвратительного кофе под задымленными сводами «Секстона» году
эдак в 2007-м. Помыслы этих людей, столь разных и непохожих друг на
друга, на удивление потекли в одном русле. Что же может дать человеку
бОльшую свободу, чем мотоцикл, скорость и безграничная степь? И
развилась эта мысль в поток бурлящий идеями, закипела решимость ехать.
Ехать туда, куда стремятся все мотоциклисты, пришедшие к дальнобою как к
вершине мотосуществования. Туда, где безграничные степи и священно
синее небо Тенгри.
Монголия.
Страна, до этого известная лишь одному из участников «заговора», Сергею
Сергеевичу Линькову, бывавшему там с экспедицией несколько лет назад.
Тогда, подготовленные джипы прорвались через скалистые горы Тибета и
суровую политику КНР, огласили замершие в вековой дремоте барханы Гоби
мощными дизельными движками.
Сухоруков Андрей, второй «соучастнег» в той заварушке не участвовал,
собственно говоря, так же как и я, но совместно мы решили это упущение
ликвидировать в самом скором времени.
Итак, время шло, жизнь текла своим чередом, и мы все понемногу
готовились к поездке. В процессе подготовки к изначальной компании
присоединялось много разного желающего народу, но в итоге все они, как
это обычно и бывает, отсеялись под самыми разными предлогами. Таким
образом, трое мотоциклистов на BMW R1200GS в сопровождении технички
Mitsubushi L200, и двух Toyota Land Cruiser 80 стартовали из города
Иркутска 22 июля 2009 года. Почему из Иркутска? По банальным причинам
экономии времени. Тратить 5 дней на перегон техники из Москвы до места
старта по причинам занятости никто не собирался. Так что огромный
«фрейтлайнер», загрузив в свое брюхо мотоциклы и машины, помог всей
компании.
Тут надо сказать, что изначально план моей поездки несколько отличался
от запланированного Лонли Фоксом и Бабахером. После Монголии они
собирались вернуться в Новосибирск и оттуда улететь домой. Мой же план
был таков: Иркутск-Байкал-УланУде-УланБатор-пустыня
Гоби-Хархорин-Монгольский Алтай-Бийск (дальше группа разделяется и я еду
самостоятельно)-Барнаул-Семипалатинск-АлмаАта-ИссыкКуль(там я
встречаюсь с женой и дальше мы едем
вдвоем)-Бишкек-Чимкент-Ташкент-Самарканд-Бухара-Ташкент-Чу-Астана-Курган-Челябинск-Казань-Москва.
Когда грузовик исторг из себя технику, я опешил. Мой мотоцикл, стоявший
крайним, был слишком сильно перетянут крепежной стропой. В пути, от
постоянных колебательных нагрузок оторвалась по месту сварки задняя
подножка. Глубокомысленно поковыряв место слома, и вспоминая поверие,
что «новый GS весь аллюминиевый», кем-то была изречена фраза «надо
искать аргон».
Ну вот, скажете вы, как так, путешествие еще не началось (не проехали
ни метра), а тут уже такие проблемы. Может быть, кому-то это показалось
бы плохим знаком, но меня такие препоны в начале пути лишь раззадоривают
и я поехал искать в Иркутске сварку аргоном.
По совету аборигенов, направился сначала в бывший оборонный институт.
Местная рабочая интеллигенция поразила меня до глубины души. Сварщик,
работающий там, был либо бывшим научным сотрудником, либо мнящим себя
Наполеоном. Сначала он демонстративно заставил ждать около двадцати
минут, игнорируя любые вопросы. А когда вышел посмотреть на поломку и
увидел иностранный мотоцикл, сквозь зубы прошипел что-то вроде «вот
буржуи!» и ушел к себе обратно в подсобку ни сказав больше ни слова. Что
же, классовая ненависть живет и на берегах Байкала.
Ну что делать, еду искать дальше. Найдя очередную мастерскую, меня
обрадовали, что подрамник на самом деле никакой не алюминиевый а
стальной, и никакой аргон не нужен. Сделали все качественно, очень
быстро и денег взяли по-смешному мало.
На следующее утро вся компания выдвинулась в сторону Байкала. До
границы Монголии, несколько сот километров, собственно говоря,
асфальтовой дороги. На асфальте самого разного качества, наши GSы, в
своей стихии. Отличная управляемость, достаточная мощность, великолепные
тормоза. Мотоциклы стелились над дорогой, легко держа 140-150 км/ч.
Ехать было очень комфортно, а на серпанитинах, что вьются по-побережью,
мотоциклы с управляемостью классиков позволили даже позажигать.
По дороге почти постоянно встречали мотопутешественников. На озере к
нам подъехал парень на DLке. Все остальные мотоциклы
путешественников-европейцев - GSы.
Про Байкал
Первая остановка - тестовая, проверить палатки и остальное снаряжение.
Сейчас, наверняка, вызову праведный гнев тех людей, кто влюблен в это
озеро. Но может быть я попал на берега великого озера не в то время или
не в том месте, но Байкал меня отнюдь не поразил. Более того, осталось
странное ощущение разачарования. «Цивилизованная» сторона напомнила
черноморское побережье с рядами торговцев сувениров, забегаловками и
грязью. Дикая же сторона оказалась совсем не так красива, как ожидалась:
топкие берега, «среднерусская» природа.
К вечеру выбрали более-менее живописное место у поселка Посольский.
Песчаная коса, на пять километров выдвигающаяся в море манила ровным
песочком и видом на закат. Но разбив лагерь, сразу же узнали, что такое
байкальский гнус. Тучи насекомых лезли в нос, уши. Они проникали везде, в
палатки, под одежду. Не выдержав такого нападения, я прыгнул на
мотоцикл и решил исследовать песчаную косу. То что я еще не переобулся
во внедорожную резину, я вспомнил немного позже, когда было уже поздно.
Надо сказать, что наши GSы оборудованы антипробуксовочной системой, что
несказанно помогало нам впоследствии. Но мелкий сыпучий песок и
дорожный Mezeller оказались совершенно несовместимы. Проехав три
километра, мотоцикл потерял скорость в очередной песчаной ловушке. Мозги
двигателя не позволяли зарыться поуши, так что худо-бедно мотоцикл
двигался вперед. Но это со скоростью пешехода и при помощи моих
собственных ног. Через 15 минут борьбы движок нагрелся, пришлось глушить
его и отдыхать. Через час я кое как вернулся на базу. Первый урок был
получен. Для себя я решил, что на дорожной резине впредь в песок не
полезу.
Следующий день - Бурятия. Очень красивая страна! Сопки, тайга, горные
реки. Очень хорошая дорога и аккуратные деревеньки. Много церквей и
казачьих станиц. Улан-Удэ, столица Бурятии предстала довольно суматошным
городом с советской планировкой.
Про Улан-Удэ и национальности
Город Улан-Уде заставил меня задуматься. Буряты - прямые родственники
монголов. Их пути разошлись, по историческим меркам, не так уж давно. С
другой стороны, в России есть еще один монгольский анклав - Калмыкия,
находящаяся значительно западнее и отделившаяся от монголов гораздо
раньше. Но будучи в Элисте, сразу же замечаешь, насколько калмыки
поддерживают связь с исторической родиной. Монголия живет в Калмыкии во
всем. В архитектуре, традициях, даже в назаборных надписях «шиномонтаж»,
выполненных монгольским курсивом. И вот странно, что все это
практически не встречается в Бурятии. Обычный русский город. Хорошо это
или плохо? Не знаю. Просто для лоскутного одеяла российских наций еще
один лоскуток потерял свой цвет. Хотя нет, может быть я знаю причину.
Уже позже в Монголии нам рассказывали, как монголы не любят бурятов за
то, что те добровольно пошли под длань Российской Империи и считают их
чуть ли не предателями. Не от того ли буряты подсознательно
открещиваются от своих этнических корней? Так ли это или нет, сказать
сложно, но то, что эти ребята постоянно друг у друга скот крадут, факт.
Еще одна ночевка, уже перед самой границей с Монголией и на следующее
утро мы должны были перейти границу. Разбили лагерь в приятном хвойном
лесочке. Очень захотелось уюта, поэтому предложение развести костер
встретило одобрения у части путешественников. Но неожиданно, вторая
часть стала отчаянно протестовать, боясь нашествия лесников. Пришлось
пожалеть психику нерешительных соучастников и развести примус.
Первая граница и таможня. Все визы нами были проставлены заранее,
спасибо Лонли Фоксу, у нас голова ни о чем не болела, мы даже в
посольстве не были. Пограничный пост открывается в 10 утра, так что мы
успели постоять в небольшой очереди. Парнишка из местных, толкавшийся
рядом и со знанием дела расспрашивавший о мотоциклах, оказался
директором местной забегаловки. Отправили его за чаем (было прохладно).
Он принес несладкий чай с молоком. Чувствуется, что мы на пороге
Монголии, вкусы местных жителей «оттуда». Мы пили чай, наблюдая, как над
Монголией назревает тяжелое дождливое небо.
Так как на Сергее Сергеевиче «висели» две машины и два мотоцикла, а на
Гене его несовершеннолетний сын, то переход границы планировался быть
долгим. Рвусь вперед, проходить границу сам. На таможне достаточно чисто
и немного народа. Треть трафика - русские, треть - монголы, треть -
иностранцы из Европы.
«О! Парень, знаешь, что означает твоя фамилия по-монгольски? - радуется
монгол за невысокой стойкой, проверяющий мой паспорт, и довольный, с
непередоваемым акцентом сообщает - «Хойт - север»! Ты - «Северный
Человек».
На выходе из таможни меня встречает наш монгольский проводник -
Дамдинджав. Об этом уникальном человеке стоит рассказать отдельно!
Друг Сергея Сергеевича, закончивший в свое время российский ВУЗ,
идеально знающий русский язык. Бывший депутат монгольского парламента,
руководитель крупного департамента, и просто хозяин монгольского банка
оказался настолько простым и веселым человеком, что от его оптимизма и
веселого настроения заряжалась вся группа. Он на равне со всеми
совершенно спокойно спал в палатке на камнях, умывался ледяной водой и
испытывал все остальные трудности, хотя мог бы провести это время в
Калифорнии или Ницце. Дамдин был незаменим почти во всех ситуациях, пока
мы ехали вместе с ним. Именно он преподал мне еще один урок
монгольского, научив говорить «здрасьте» и «спасибо».
Объясняю, что хочу ехать вперед, а карты нет (гармин сразу же за
границей Монголии показывает белесое ничто). Дамдин говорит «Едь вон
туда, там круизер стоит с водителем, он даст карту». Ищу означенный 200й
круизер (ничего себе, скотоводческая Монголия, в Москве-то они только
появляться начали!), но найти не могу. Плюю на это дело и решаю
пробираться сам. Сразу же за погранпереходом начинается приграничный
городок. Домики одноэтажные, вполне себе советского толка. Вот только
сразу же за городком - юрты!
Меняю русские деньги у частных «человекообменников» на знаменитые
тугрики и решаю двинуться вперед, дорога все равно одна. И она, надо
заметить, отличного качества! 300 километров асфальтового шоссе петляет
меж зеленых холмов.
Монголия 2009 ч2
Первое впечатление: «Блин, а ведь действительно, они все живут в
юртах!». Север Монголии оказался достаточно богат. Хорошие пастбища,
незасушливый климат. Всюду, куда хватает взгляда, россыпи юрт и
бесчисленные стада скота. Типичная картина северной Монголии - юрта,
рядом установленная солнечная батарея, у порога стоит Land Cruiser 100.
Такой монгол уже давно может себе позволить и квартиру в Улан-Баторе, и
дом на склоне симпатичного холмика. Но он не хочет. Он предпочитает жить
в юрте. Это его традиция, его дом.
Еще одна интересная особенность, в корне различающая европейского
жителя и жителя степей. Если европейцев, либо любых других «оседлых»
субъектов «высыпать» на единицу площади, то все они сползутся, как
капельки ртути друг к другу, осядут в деревнях, городках, толкая друг
друга локтями, ругая «понаприехваших», но в тайне радуясь соседям.
Монголы же, попадая на единицу площади, как газ, заполняют весь
предоставленный им объем. Если на расстоянии 100 километров высадить 100
монголов, то они будут жить в километре друг от друга. Если монголов
будет 10, то расстояние между ними будет ровно в десять раз больше.
Про скот
Это наблюдение верно и в силу того, что каждая монгольская семья имеет
не менее ста голов скота. Еще со времен Чингизхана в Монголии есть пять,
так называемых «носов». Это Овцы, Лошади, Козы, Верблюды и Яки (а
точнее странные разновидности помесей коровы и яка, называемые сарлыки и
хайнаки). Именно овцы являются той определяющей силой, вокруг которой
выстроена повседневная жизнь монгола. Отара овец, проходя по степи,
словно LTV A-7 Corsair с напалмом на борту во вьетнамских джунглях,
оставляют после себя совершенно безжизненную поверхность. Трава, и так
не отличающаяся высотой и густотой подчищается под корень. Вообще в
Монголии трудно найти траву выше 10 сантиметров, она как английский
газон тысячелетиями «стрижется» миллионами овец. Семьи меняют стоянку по
три-четыре раза в сезон, переходя на новые территории. На севере
Монголии я не раз наблюдал грузовички, перевозящие юрты, домашний скарб и
даже лошадей на новые места жительства. Это у нас один переезд равен
двум пожарам, а у них это повседневная обыденность.
В Улан-Батор успеваю заехать ровно за 30 секунд до разразившегося ливня с градом, затопившего половину города.
Улицы города в ужасном состоянии, машин очень много, а то, как ездят
водители, сложно описать. Нет, ездят монголы небыстро, и не бесшабашно,
как в том же Каире или Риме. Они ездят зло, агрессивно, совершенно
наплюя на того, кто рядом, выдавливая и подрезая. При этом все постоянно
гудят и не обращают внимания на свист дорожных полицейских.
Сидя у себя в номере на шестом этаже гостиницы Kempinsky, я наблюдал
дикую картину. Центральный перекресток города. Залитый водой настолько,
что машины глохнут в огромной луже. Одинокий монгольский гаишник
пытается разгрести образовавшуюся пробку. Клаксоны надрываются, все едут
кто куда. Один автомобиль прорвался на красный и гаишник, натурально,
по колено в воде побежал за ним, колотя по крыше машины жезлом. Но
автомобиль рванув прочь, лишь обдал с ног до головы гаишника волной
грязной воды.
Полицейски развернулся к перекрестку, и... у него, буквально, руки
опустились. За его спиной, пока он гонялся за нарушителем, еще с десяток
машин поехали на красный, уже совершенно намертво закупорив
перекресток. Кстати за два дня в Улан-Баторе я не видел ни одной
непомятой машины. Хотя нет, видел. BMW 740 в шоуруме официального
дилера. Видимо, она просто еще не успела.
Автомобильный парк Улан-Батора это японские машины с правыми и левыми
рулями почти поровну. Корейцы и совсем немного иных. Хотя я видел в
городе и Кайены и новейшие мэрсы, все же самая популярная машина - Land
Cruiser. Кстати на удивление, оказалось очень много первых Приусов.
Во многих городах, если попасть туда «с закрытыми глазами», почти
невозможно определить, в какой стране ты находишься. Все города мира, и
даже восточные столицы, в деловом центре похожи друг на друга. Но в
Улан-Баторе ты сразу же понимаешь, где ты. Тут даже на центральных
улицах стоят юрты. В них торгуют, в них живут. Кажется, что монгол из
степи может просто приехать в город в командировку, поставить свою юрту и
жить там. И стоит шагнуть чуть в сторону от центра, и перед тобой
откроются целые «спальные районы» юрт.
Наш же отель - пятизвездочный «Kempinsky» поразил ценой в 60 долларов
за номер и отличным сервисом. Разложив вещи, я отправился по музеям.
Задание «собратьев по оружию» - сфотографировать максимальное количество
средневековой «копанины».
Сажусь в такси. Праворукая Тойота ныряет в поток. И вот тут мне стало
действительно страшно! Как в том анекдоте, про попавшего в ад батюшку,
на проповедях которого все спали и попавшего в рай таксиста, в машине
которого люди всегда молились. Такой агрессивной езды водителей я не
видел никогда. Если ты едешь через УланБатор на мотоцикле, то у тебя
из-за узости мотоцикла еще есть возможность вовремя убраться из-под
удара. Но на машине ехать на порядок страшнее!
Сам город представляет собой странное сочетание трех культур, трех
миров, трех эпох. Древней, исконной, советской и новой,
капиталистической. Город достаточно большой, население более миллиона
жителей. Столица в массе своей отстроенная при Советах, имеет множество
хрущевок и иных домов советской постройки. Они уже в обветшалом
состоянии и почти не ремонтируются. В центральной части города есть
несколько ультрасовременных зданий капиталистической эпохи.
Центральная площадь, как это водится во всех столицах, эффектна.
Но вот портит все здание сгоревшего парламента, в прошлом году народные волнения прокатились по Улан-Батору.
Город достаточно плохо заасфальтирован, пылен, грязен и совершенно
неуютен. Даже центральная улица выглядит весьма посредственно. Гуляя по
городу, видел достаточно много европейских лиц. Сев в кафешке на
уланбаторовской «тверской» обнаружил wi-fi и множество западных
экспатов. Ну и улицу пешком перейти практически нереально! Машины,
словно специально, нажимали на газ и старались поиграть со мной в
боулинг.
Музеи Улан-Батора находятся в переходном режиме из совковости в
западный стиль. И только центральный исторический имеет более-менее
существенную экспозицию по средневековью.
На следующий день по плану - смена колес. Эх, как хорошо Бахеру и
ЛонлиФоксу, у них колеса уже в сборе, на запасных дисках. А у меня лишь
запасная резина. Ну что же делать, в сопровождении Дамдина и его
водителя едем в шиномонтаж. Но не так все просто оказалось в монгольском
королевстве. Дергаю ключом осевую гайку и... родной бмвшный ключ
сминается! Оказывается, в Москве гайку закрутили пневмогайковертом так,
что открутить ее никакой возможности не было (лучи проклятий на
шиномонтаж на Яузской набережной). Внутреннего ключа на данный размер
найти в Улан-Баторе не удалось, несмотря на все усилия Дамдинджава. В
итоге пришлось ехать к официальному дилеру БМВ. Но и там ключей не
нашлось. Лишь общими усилиями и физической мощью водителя Дамдина
удалось свернуть проклятую гайку.
Вечером мне торжественно вручили новый ключ, сделанный из железнодорожного болта, согнутого буквой «Г».
Улан-Батор оставил смешанное впечатление. В нем сочетаются три времени
и, в отличии, например, от японских городов, каждое дисгармонирует с
другим.
Но теперь, после всего путешествия, мне кажется, что я понял одну вещь.
Монгол, живущий в степи или пустыне спокоен, уравновешен, приветлив и
обстоятелен. Но если монгол оказывается в городе, то что-то происходит с
ним. За два дня в монгольской столице я видел три массовые пьяные драки
в городе, меня пару раз сознательно пытались задавить на переходах, в
людях ни капли приветливости или радушия. Города не для монголов. А
точнее монголы не для городов. Так еще им завещал сам Чингизхан,
принципиально в города не входивший за свою жизнь побывавший лишь в
одном городе, покоренном им Самарканде.
На третий день в Монголии мы, выбравшись из Улан-Батора, наконец
оказались на долгожданном бездорожье. Оно было буквально «за углом».
Коротенькая асфальтовая дорожка пригорода, и вот они, песчаные степные
дороги Монголии.
Проехав всего метров пятьсот по песчаной дорожке, останавливаемся,
Бабахер не смог преодолеть зыбучий участок и упал. С этого момента
Андрей падал постоянно и в разных вариациях. Для него, совершенно
неподготовленного к внедорожной езде, наше путешествие превратилось в
экстремальное испытание.
Про дороги
Здесь необходимо объяснить, что такое езда по Монгольским дорогам.
Во-первых, понятие расстояния на бездорожье в корне отличается от
«асфальтового дальнобоя». Проехать сто километров по пустыне это
примерно тоже самое, что 1000 километров по асфальту.
Ландшафт в средней части страны холмистый, лишь изредка можно встретить
горы. Асфальта, естественно, нет совершенно. Долины прорежены десятками
ниточек дорожек-колей, ведущих в разные стороны. Если не чувствовать
направления, заблудиться можно за пятнадцать минут. Конечно, в половине
случаев, разошедшиеся дорожки соединятся «вооон за тем перевалом». Но
примерно в половине случаев этого не происходит.
Достаточно быстро я научился ориентироваться в плетении колей. Едь по
самой крупной из них, и все. Но иногда монголы руководствовались своими
внутренними тайными знаниями, и мы сворачивали на неприметные тропки,
либо резали ландшафты по прямой.
Обычно мы стартовали колонной, впереди ехала 80-ка наших монгольских
друзей, дальше шли мотоциклы, а следом «наши» машины. Но пыль,
поднимаемая первой машиной был такой густой и всепроникающей, что почти
сразу пришлось выработать для себя определенный ритм. Стартовав с места
очередной остановки (а они происходили почти каждый час), я обходил
80-ку, отрываясь на пол-километра - километр и держался впереди.
Благодаря Сергею Сергеевичу, который, идеально продумал все заранее,
каждому экипажу была роздана связь, которая безумно помогала. Уйдя
вперед, я мог не волноваться о том, по правильному ли пути иду. Перед
очередной развилкой я просто спрашивал по рации монголов, на какую
дорожку сворачивать.
Монголия 2009 ч3
Про ГС и степь
По ровным степным дорогам ехать - кайф! Движение напоминает езду на
борде - дорожка змеей вьется под колесами. Ты перекладываешь послушное
тело мотоцикла из поворота в поворот, старясь ехать «в упоре» колеи. Для
человека, не обремененного большим внедорожным опытом, управлямость
гуся на таком покрытии, близка к идеальной, он прощает ошибки, он едет
комфортно и чрезвычайно стабильно.
На разгонах почти всегда двигатель огрызается антибуксом. Вообще
антибукс - великое изобретение. Отрицать его можно, точно так же как в
начале девяностых некоторые автомобильные «специалисты» отрицали АБСы,
инжектор и автоматическую коробку передач. Стиль езды становится
совершенно иным, чем на привычном эндуро. Уже не надо думать о точном
регулировании тяги. Открыл газ на разгоне полностью, об остальном думает
электроника. До ста километров в час мотоцикл постоянно гасит излишние
пробуксовки. В общем, система для дурака, или для того, кто просто не
хочет в спокойном режиме постоянно думать о том, что бы не сорвать
заднее колесо. Попробовав поездить с отключенным антибуксом, я быстро
забросил эту идею. Мельтешения дофига, а результат смешон. Это как с
ручным режимом переключения передач на автоматической коробке.
На ровных участках иногда удавалось разогнаться до 160-ти километров в
час. Правда пару раз я жестко промахивался на подъемах. Вроде летишь по
дороге, и вдруг, после гребня она резко сворачивает под прямым углом в
сторону! Стоило больших сил удержать мотоцикл, перелетая огромные кочки и
каменистые завалы.
Еще одним выносом мозга была «стиральная доска» - мелкие поперечные
неровности в колеях. Очень часто было лучше ехать просто по степи, чем
трястись на ней.
Но именно в степи я понял, где есть пределы GSа. Что ни говори, но это
не спортивный снаряд. Так же глупо сравнивать на бездорожье комфортный,
надежный и относительно всепролазный Ленд Круизер (GS) и багги Шлессера
(какой нибудь WR). И это даже не Pajero Evo (KTM 990), который вел бы
себя не в пример «зубастее». Гусю частенько не хватало подвески именно в
режиме «валю на все деньги». Если на скорости далеко за 100 влетаешь в
сухое русло ручья, или на кочку, подвеска складывается, мотоцикл брюхом
достает до земли. В песках же сказывалась масса нагруженного мотоцикла.
Но я все равно считаю, что именно гусь идеально приспособлен для
путешествий (именно не ралли-рейдов, а спокойных перемещений по планете)
на любые расстояния и почти по любым поверхностям. Мотоцикл
феноменально надежен, комфортен, продуман. Он обладает достаточной
мощностью, что бы тащить двух седоков и кучу груза, он неприхотлив (в
Монголии, особенно в последние дни, а так же в Узбекистане он питался
76-м бензином и даже не чихнул), он обладает множеством полезных
электронных «фенечек».
Наша цель - пески пустыни Гоби и открытое кладбище динозавров,
полусекретное место, где Сергей Сергеевич был несколько лет назад,
совершая свое путешествие через Китай и Тибет.
Но реальность внесла свои коррективы. Начавшиеся через пару дней пески
оказались слишком тяжелы для Андрея. И если Сергей Сергеевич еще кое как
справлялся с мотоциклом и двигался вперед, то Бабахер, упав в -надцатый
раз за день просто оказался не способен вновь сесть на мотоцикл.
Именно здесь я понял, что такое четверть тонны снаряженной массы GSа.
Песок мелкий, пляжный, почти пыль. А участки этого песка становились все
чаще и глубже. Ехать можно, но только если у тебя хватает силы духа
держать высокую скорость.
100 км/ч - мотоцикл ведет себя отлично. Даже песчаные ловушки с
глубоким вязким песком можно проехать лишь слегка поправляя плавающий
мотоцикл. 80 км/ч уже сложнее, мотоцикл плавает сильнее, стоя на
подножках нужно уже отлавливать его. 60 км/ч ехать очень тяжело,
мотоцикл зарывается и старается вырваться из рук. 40 км/ч ехать вообще
невозможно. Причем песок маскируется, его видишь лишь в последний
момент. Едя по колее (а по пустыне вне колеи ехать вообще сложно, ибо
там тот же песок но при этом еще и крупные кочки), стараясь держать
высокую скорость, постоянно влетаешь в ловушки длиной до ста метров, где
тебя начинает нещадно колбасить. В эти моменты только газ в пол!
Вообще, Сергей Сергеевич держался достаточно неплохо, ему помогал
профессиональный спортивный раллийный опыт, он отлично читал грунт а его
реакции были более точны и адекватны. Но и ему было тяжеловато. Все же
лишний вес и диабет, не лучший помощники в песках. Но какова сила воли!
Уже позже, неудачно упав, Сергей Сергеевич сломал ребро. Но что бы ехать
дальше, отрезал кусок ремня, зажал зубами, и продолжал ехать, не
поддаваясь на уговоры сесть в машину. Лишь иногда в наушниках
проскальзывали его приглушенные ругания, когда его мотоцикл подпрыгивал
на очередной кочке.
В песках мы проехали не более ста километров. После очередного падения
Андрея, нам пришлось повернуть обратно. Ведь впереди 800 километров
вообще непроходимых песков, а темп по 100 километров в день никого не
устраивал. Принимаем решение уйти обратно и срезать путь, не забираясь в
самую песчаную часть, а идти по Срединной Монголии. Возвращаемся в
ближайший райцентр.
О райцентрах
Что такое райцентр по-монгольскии? Это четыре с половиной дома,
административное здание, школа и медпункт. Иногда, если повезет, два-три
магазина. Причем все это в ужасном состоянии, и очень похоже на
поселения Дикого Запада из американских вестернов.
[img]
[/img]
В одном из таких райцентров мы ночевали в местной «гостинице».
Двухэтажное здание, на втором этаже три комнаты с койками. Именно эта
гостиница запомнилась одной потрясающей встречей с... собакой!
Совершенно потрясающий пес, в детстве лишившийся задних лап, вырос и
научился ходить на передних. Он подгибал заднюю часть тела, балансируя
головой и передвигаясь вполне себе уверенными перебежками. При этом в
отличии от многих людей-инвалидов, зачастую обозленных и депрессующих,
этот пес был полон оптимизма и жизнерадостности. Было видно, что при
общей худобе местных сабак, полноватый двуногий пес являлся всеобщим
любимцем.
В том же райцентре мы увидели единственную в Монголию грядку. Дело в
том, что монголы не знают, что такое сельскохозяйственные культуры. То
есть растения там не выращивают вообще! И каково же было наше удивление,
когда мы увидели посередине Монголии... грядку картошки! Рядом с ней
стояла протестантская церквушка, пастором которой был английский
миссионер, живущий в Моноголии уже десять лет. На крыльце которой
красовался... морской якорь! Это в трех тысячах километров от ближайшего
моря! Тонкий английский юмор...
Но в общем, путь по центральной Монголии оказался тоже не сахар.
Песчаных дорожек хватало и тут. Кроме того, многочисленные броды,
заболоченные территории, каменистые перевалы. И очень, очень много пыли!
Меня спасало то что, я обгонял всех и ждал колонну на очередном
холмике. А вот из воздушных фильтров черных гусей песок вытряхивали
килограммами.
В северной части Монголии есть несколько очень неплохих «федералок»,
представляющих из себя качественный грейдер, мы выскочили как-то на
такой небольшой участок. По ним, при желании, возможно проехать и на
классике. Так что если вы хотите ехать по Монголии, а эндуры нет,
езжайте по Северу. Но наши проводники водили нас такими путями в
центральной части страны, что пару раз сами заблудились.
О космическом
Вы едете по голой степи. Иссохшаяся трава с хрустом ломается под
колесами урчащего мотоцикла. На горизонте - неровная гребенка гор, а в
полуденном небе видны звезды и луна. Вокруг на много-много километров не
души, а до ближайшего поселения вообще верст сто. И вдруг, прямо
посередине равнины ты видишь... ворота. Каменная или железная арка,
через которую может проехать КАМАЗ. Она, словно одинокий солдат,
вытягивается в небо, своей инородностью окружающей пустыне превращается в
сюр картин Дали! Ты словно стоишь перед покинутым тысячелетия назад
инопланетянами телепортом. Для верности, несколько раз проезжал через
эти телепорты. Никуда не перенесся. Странно.
Как оказалось позже, в советские времена на этих арках были закреплены
названия районов. Но буквы у большинства пообвалились, оставляя
впечатленние полной «киндзадзы».
Однажды мы увидели самый настоящий каток около юрты. Вся соль события
была в том, что до ближайшего асфальта по прямой километров пятьсот. Как
он туда попал?
Люди в степи
Но на самом деле, пустынность центральной Монголии лишь видимость. Если
ты заедешь на холмик, то почти всегда сможешь увидеть юрты. Они
группками по две-три, а иногда и по пять стоят на склонах холмов. Вокруг
пасутся животные. При этом уставшему от однообразия степной поверхности
взгляду белоснежные юрты кажутся ослепительными жемчужинами.
Люди в степной части Монголии оказались совсем иными, чем
представлялось. Если в дальнейшем, на Среднем Востоке, в Казахстане,
Узбекистане и Киргизии я встречал назойливо-радушный прием с
немотивированным тюркским восторгом и панибратством, то монгольское
радушие оказалось совсем иным.
Монголы знают себе цену. Они всегда сдержаны и вежливы. Не кидаются с
распростертыми объятиями и прежде чем заговорить, пару минут издалека
рассматривают гостей. Они вежливы и аккуратны в общении. Кстати в
Монголии не принято здороваться рукопожатием.
Дни, проведенные в Монголии, слились для меня в одно длинное
впечатление. Я потерял счет времени, впитывая неимоверные красоты
степей, гор, рек и озер страны. Сейчас мне уже трудно вспомнить
последовательность нашего пребывания в этой удивительной стране.
Одну ночь мы ночевали в так называемом «юртинге». Это вполне себе
цивилизованный кемпинг, но вместо домиков, на бетонных основаниях стоят
юрты. Беда была в том, что в это время в Монголии происходило совершенно
нетипичное нашествие жуков-долгоносиков.
О жуках-долгоносиках.
Мелкие черные жучки были везде! Они тысячами копошились в траве,
заползали на мотоциклы, на наши вещи. Когда я заглянул в юрту, то был
поражен сотнями черных точек, ползающих по крыше. В первом юртинге я все
же предпочел остаться ночевать в палатке, подальше от жилья. И оказался
прав. Большинство народа катастрофически не выспались. Жучки всю ночь
дождем падали на лица людей, ползали в волосах, под одеялами. Когда же
жучок падал на раскаленную буржуйку, слышался сначала удар о металл
хитинового панциря, потом жучок лопался от температуры и начинал мерзко
шкварчать.
Во втором юртинге, после того как мы вымокли под дождями, я все же
решился ночевать в юрте. Но судьбу решил не искушать, просто разложил
палатку и закрепил ее на кровати! Всю ночь жучки благополучно сыпались
на тент палатки, мне же было тепло и комфортно!
Монголия 2009 ч4
О еде:
«Пища монгола крайне проста. Монголы не возделывают растения. У них нет
ни риса, ни сладкого, ни острого. Соли у них тоже почти нет, они
выменивают ее в тридорога и очень ценят. Зато мяса животных и молока в
любое время года у них в достатке. Мясо они варят и едят весьма
неумеренно. Из молока делают множество видов сыров, творог, напитки. От
такого питания монголы вырастают крепкими телом, с хорошими зубами и
очень сильными» - из трактата о соседних племенах монголов китайского
ученого 13-го века.
За восемь столетий почти ничего не изменилось! Монголы по прежнему едят
только мясо и пьют молоко. В глубинке центральной Монголии до сих пор
невозможно встретить хлеб или сахар. Основа рациона - вареная баранина и
сыры. Из молока так же гонят водку и кумыс.
Когда ты заходишь в юрту, хозяин обычно предлагает гостю сесть на
почетное место - по правую руку от хозяина. Хозяйка предлагает мясо,
сыр, кумыс, водку, реже чай. Мне, как непьющему, предлагали молоко.
Мясо вареное, несоленое и неперченое. Обыное пресное мясо. А вот сыров -
несколько десятков видов. Почти все они достаточно необычны на вкус. В
основном кислые и твердые, иногда как камень. Но есть и подслащеные, и
рассыпчатые и мягкие. В общем, на любой вкус.
Уже в конце своего пути, когда я возвращался из Монголии один, я
заезжал в юрты местных жителей. Мне на дорогу всегда предлагали мясо.
Это оказалось очень удобно. Взял баранью ногу, кинул в кофр. На
очередной остановке достал, погрыз, бросил обратно.
Раньше я не мог поверить, что смогу съесть жирный холодный кусок
вареной баранины. Большей гадости я для себя представить не мог. Но в
дороге вкусовые пристрастия меняются, особенно когда из-за физической
активности и свежего воздуха постоянно голоден. Раскрывается очень
тонкий вкус мяса, который ты никогда не почувствуешь ни в одном, даже
самом дорогом ресторане.
Один вполне типичный день (как это происходило)
Однажды, наши монгольские друзья решили срезать участок пути, проехав
через небольшую долинку, зажатую между двух горных хребтов. Все бы
ничего, если бы не затяжные дожди, прошедшие в этом районе некоторое
время назад. Когда мы въехали в долину, то поняли, что перед нами вместо
ровных грунтовых колей - черная грязь, лужи и множество острых камней,
торчащих из земли. И все это располагается в жидком перелеске, так что
еще и коряги то тут, то там. Ну раз забрались в говна, надо ехать. Наша
езда на протяжении нескольких километров очень напоминала триал. Стоя на
подножках, маневрируя между валунами, лужами и корягами, приходилось
ползти, цепляясь брюхом о кочки. Сергей Сергеевич на ходу конкретно
приложился кофром о некстати подвернувшийся валун, крепкая железяка
немного согнулась, но выдержала.
Держась между топью и отвесной стеной горы, по узкому более-менее
твердому перешейку, выбираемся из долинки. Сергей Сергеевич и я садимся
на землю отдыхать. Запястья ноют от постоянной игры сцеплением, хуже чем
после пробки на Тверской. Но где же Бабахер? По рации спрашиваем
отставших автомобилистов и Андрея. Гена отвечает недовольным голосом:
едем!
Через некоторое время показывается мотоцикл с восседающем на нем...
Геннадием. Андрей не смог выдержать такой дороги, «сломался», и
запросился в машину. Гена же, опытный мотоциклист, лихо руля между
камней, доставил мотоцикл к нам.
До запланированного лагеря километров двадцать отличной степной дороги,
решаем ехать до него в таком же составе. Сергей Сергеевич и Гена уходят
вперед. Я, пока возился с камерой, немного отстал, оттого бросился их
догонять.
Великолепное ровное поле. Зеленая трава, ни одного камешка или ямки.
Лонли Фокс и Гена маячат далеко впереди, но ничего, догоним! 100, 120,
140, 160! Душа поет! Мотоцикл стелется над дорожкой, зеленая степь
проносится мимо. Сарлыки, смешно взмахивая хвостами, улепетывают от
непонятных «чудищь». Я быстро догоняю впередиидущую парочку. Чуть дальше
- небольшой спуск и подъем, решаю пройти мимо черных гусей на полной
скорости, нашлемная камера зафиксирует отличный кадр!
Но в последний момент, на краю впадинки, почти поровнявшись с
мотоциклами, понимаю, что это не просто небольшая впадинка, а самый
настоящий провал, уходящий резко вниз, причем сразу на спуске, дорога
резко принимает в сторону! Я ставлю мотоцикл чуть ли не боком, пытаясь
попасть в поворот, Гена тем временем, ничего не подозревая, плавно
входит в тот же поворот. Разница в скорости с ним километров в 100! Я
пролетаю в считанных сантиметрах от него, чуть не сбивая, понимая, что
самой страшной ошибки избежать удалось. Но передо мной крутой откос
вниз, скользкий и неровный. Я бью по тормозам. Если бы не АБС, упал бы
тут же, а так, со стрекочущими колесами ухаю с откоса вниз, хотя бы
немного успев погасить скорость. В нижней точке центробежная сила
прижимает мотоцикл к земле так, что я достаю защитой до земли. Сразу же
после - такой же отвесный подъем. Я открываю газ, взлетаю на него.
Уфф... Вот дурак-то! Чуть-чуть!
Обычно я не позволяю себе таких экзерцисов, перепроверю все сто раз, а
лишь потом «открываюсь». Не знаю, что меня понесло на такую авантюру,
предыдущий «ползучий этап» или близость финиша дня. Догнав меня, всегда
невозмутимый Геннадий покрутил пальцем у виска. Что поделать? Виноват!
Но на этом приключения того дня не закончились. Доехав до юртинга,
увидели, что непосредственно перед ним - небольшая речушка. Ну мне то
что, я и в брод могу, на ровном газу преодолев вязкий бродик,
перескакиваю на другой берег. Сергей Сергеевич и Гена решают переехать
реку по пешеходному мостику - деревянному настилу, перекинутому с берега
на берег на полутораметровой высоте.
Лонли Фокс красиво, на ровном газу переезжает шаткий мостик, Гена едет
за ним. Но в отличии от Сергея Сергеевича, не съезжает на него, а
впрыгивает, немного больше открыв газ. Попав ровно на середину мостика,
мотоцикл «отпружинивается» досками и взлетает вверх! Геннадий летит,
отцепившись от мотоцикла в одну сторону, моц падает с мостика прямо в
овраг! Геннадий, со словами «Да пошли в жопу ваши мотоциклы!!!»,
выползает из топи.
Сначала решаем доставать из топкого оврага мотоцикл лебедкой, но мне, удается поднять его и выехать из ловушки верхом.
Второй наш юртинг в котором наконец мне довелось ночевать, удивил своей
обустроенностью. Вообще такие места выглядят достаточно одинаково.
20-30 юрт, закрепленных на бетонных помостах. В центре «комплекса» -
трапезная, обычно это «парадная» юрта метров тридцати в диаметре. Там
подаются обеды. Но в нашем юртинге еще были: прачечная, баня и даже
самый настоящий термальный источник!
Гейзер (считающийся в тех местах священным местом) бьет в ста метрах от
юртинга. В месте источника температура воды около ста градусов. До
юртинга она дотекает, остывая до пятидесяти. Я очень жалею, что не
попробовал искупаться в нем, но все, кто там побывал, в один голос
утверждают, что ни с чем не сравнимое наслаждение!
Вечером едем с Гамбой за бараном. Тут надо рассказать о том, как вообще
происходит выбор барана и его поимка. Присутствовать на этом процессе -
очень интересно. Прежде всего, надо договориться с местным жителем. Это
не сложно, и монголы внутренне чуют, в какую юрту в радиусе тридцати
километров лучше обратиться. Мы подъезжаем к одному из хозяйств. В
данной семье - три юрты. В центральной сидят за ужином глава семейства и
старшие сыновья. Кроме того, встречаем двух англичан, парня и девушку
лет двадцати, которые живут в этой семье уже две недели. Чинно
рассаживаемся в юрте, каждому предлагается водка, молоко и сыр. Пока
Гамба договаривается с хозяином отары о покупке, разговариваю с
европейцами. Ребята путешествуют по Монголии второй месяц, живя то там,
то тут. У них то ли медовый месяц, то ли испытание перед помолвкой, так и
не понял. Выглядят они конечно, своеобразно. Монголы, смуглые, в
национальных одеждах выглядят очень гармонично. Но грязные, заросшие
европейцы выглядят как дети с помойки. Зато они счастливы.
Договорившись о цене барана, а стоит он всего пятьдесят долларов, едем к
отаре. Тут очень важно собрать отару в тесное стадо. Монголы очень
интересно, методом «челнока», по периметру сгоняют отару. Затем один из
них арканом вылавливает барана. Если ловится овечка, попытку повторяют.
О том, откуда на наших столах появляется мясо (для кисейных барышень,
считающих, что мясо растет на специальных мясных деревьях или получается
в результате каталитического диффузионного электролиза, следующий абзац
не читать).
Поймав барана, кидаем его в багажник 80-ки, отвозим за ближайший
холмик. Зачем? Таков обычай. Чужой человек не забивает барана рядом с
жильем. Я привык, что барана, козу или свинью в наших широтах режут.
Делается это достаточно просто (если знаком с процессом с детских лет).
Ножом по горлу, или в район сердца. Поудобнее схватившись за барашка, я
было уж вознамерился сделать это. Но монголы в панике остановили меня.
Что ты делаешь? Что за варварство? Нельзя так делать! Нельзя проливать
кровь! Я в замешательстве передаю бразды правления Гамбе. Оказывается,
монголы совсем по иному забивают скот. Для этого надо прижать барана
спиной к земле, сделать тонкий разрез кожи в районе грудины, быстрым
движением протолкнуть руку между желудком и легкими (для незнакомых с
анатомией - каждый орган «упакован» в специальный жировой «мешочек» и
крови между ними нет), пальцем проткнуть диафрагму, нащупать спинную
артерию, и разорвать ее пальцем. Кажется сложным, но весь процесс длится
секунду. Баран при этом не мечется, не дергается, и не хрипит
разорванной глоткой. Он просто засыпает от того, что кровь перестает
поступать к мозгу. Как мне показалось, куда как гуманнее, а самое
главное, ни капли крови! Вся кровь остается в грудной клетке, потом,
когда разбираешь тушу, она вся остается в межреберной чашке, ее очень
удобно вычерпать пиалой, и сделать, например, кровяную колбасу.
Схема разборки туши так же несколько отличается от «нашенской», но уже
менее существенно. Конечно, опытный монгол разбирает тушу за пятнадцать -
двадцать минут. Но в этот раз Гамба бросил меня одного и без его помощи
я возился над бараном около двух часов. Тяжелая физическая работа.
Особенно, если это делаешь коротколезвийным «лизерманом»
Еще мы посетили чрезвычайно интересное место. Горное озеро,
образовавшееся в результате тектонической деятельности. Въезд в
вулканический кратер идет по узенькой дорожке, петляющей меж черных
базальтовых глыб. Совершенно инфернальный пейзаж красных склонов с
россыпями угольно-черных вулканических пород. Ехать приходится
осторожно, так как камни очень острые. На очередном перевальчике Андрей
вновь не справляется с мотоциклом и улетает в промоину, Сергею
Сергеевичу удается все это заснять, а мне, как всегда, пришлось
пересаживаться и вызволять мотоцикл из ловушки.
Когда ущелье расступилось, перед нами открылась потрясающая картина на
огромное горное озеро. Кристально чистый воздух, солнце и спокойствие.
Надо сказать, что это место еще несколько лет назад был совершенно
безлюдным. Сейчас же мы стали свидетелями зарождающегося туристического
бума. То тут, то там появляются первые юртинги, люди и наезженные
дороги. При этом мы стали свидетелями очень типичной для современной
Монголии картины.
Начинающий работу юртинг, с солнечными панелями, спутниковыми
тарелками, дорогим джипом. И сразу же за ним - караван запряженных в
деревянные арбы яков, перевозящих семейство со всеми юртами и пожитками
на новое место. Прошлое и будущее. Бок о бок. Только бы второе не
победило первое!
По дороге на место стоянки на берегу, мы встретили местных охотников.
Они из карабинов стреляли сурков. Сурок в Монголии - величайший
деликатес, и вообще то, охота на них незаконна. Но Гамба купил одного
сурка за сумасшедшие деньги и вечером мы принялись его готовить.
Уж каких я способов готовки на природе не видывал! И запекание в
шкуре, в яме, в бидоне, на открытом огне, копчение, вяление. Но что бы
готовить сурка... паяльной лампой!?!? Я о таком слышал впервые.
Технология следующая: потроха вынимаются через горловое отверстие
(голову все равно охотники отстрелили). Берут паяльную лампу и...
обрабатывают огнем сурка прямо сверху, соскабливая попутно сгоревшую
шерсть. Процесс долгий, готовка длится где-то около часа. Все время при
этом необходимо обжигать разные стороны сурка, так как от температуры он
разбухает, превращается в шарик и может реально лопнуть, если упустить
момент. При этом жир просачивается сквозь шкурку и капает шкворчащими
каплями.
Готового сурка разрезают и подают как величайший деликатес. Как оказалось, действительно очень вкусно.
О Путешественниках и встречах
Пустыня. Справа от меня горный хребет, слева бескрайняя степь. Еду уже
целый день, на отрезке в пятьдесят километров почти нет юрт. Вдруг,
из-за бархана, накручивая педали, выезжает на велосипеде эдакий Форест
Гамп! Он едет по Монголии уже месяц на своем велосипеде за двести
долларов. Весь заросший до глаз бородой, но счастливый до усрачки!
И таких форестгампов в Монголии неимоверное количество.
Например, Сергей Сергеевич встретил испанца, едущего верхом на лошадях
уже две недели, при этом испанец за все время не встретив ни одного
человека!
Один раз, зайдя в юрту, я поздоровался с местными жителями, хозяином,
хозяйкой, детьми, пожилой женщиной. К моему удивлению, пожилая
монгольская женщина ответила... по-французски! Присмотревшись, под
местной одеждой и степным загаром, я обнаружил вполне себе европейское
лицо! Половину по-английски, половину по-испански, попытался вызнать кто
она такая. Оказалось, женщина живет в этой семье больше двух лет. Ей
просто нравится такая жизнь! Местные газеты пестрят рассказами об
очередном австралийце или японце, которые с удовольствием дауншифтятся в
Монголии, купив отарку овец/лошадок, юрту, и прутся от такой жизни.
Что же касается мотоциклистов, то их в Монголии тоже дофига. Мы
постоянно по дороге встречали эндуристов, едущих туда или оттуда. Почти
все мотоциклы - GS. Очень редко KTM и DL.
Однажды посередине степи мы столкнулись на встречных курсах с 17-ю
британцами (все на GS + машина сопровождения), едущих в кругосветное
путешествие. Пятиминутное общение, и мы разъехались, будто бы где-то на
Арбате встретились!
Но кроме транзитного туризма в Монголии развивается внутренний
мотопрокатный туризм. Арендовать в УланБаторе 400й ДРЗ стоит 100 евро в
день. Группе от пяти человек, дадут еще и сопровождающего на машине. С
такими ребятами мы тоже пообщались. Надо ли объяснять, что без багажа и
на легких эндурках они ползали вообще везде где хотели.
Но самая потрясающая встреча оказалась с неким испанцем и немкой,
путешествующими на микроавтобусе. Увидев номера города Хайдельберг,
Сергей Сергеевич, проживающий там же, глазам своим не поверил! Когда он
заговорил с пассажирами басика, выяснилось, что они живут, практически,
на соседних улицах! При этом ни разу не знакомы раньше. Надо же было им
встретиться за десять тысяч километров от дома, посередине Монгольской
степи!
Монголия 2009 ч5
Наши остановки-ночевки обычно происходили в
невообразимо красивых местах. Куда там фотографиям передать все это
великолепие! Долины, горы, речки, все это подсвечивалось солнцем и
обнималось Великим Синим Небом Тенгри.
По вечерам, расставив палатки, мы обычно наслаждались беседами и созерцанием.
Иногда, путешественники во главе с Лонли Фоксом, заядлым рыбаком (вот
уж никогда бы не подумал), ходили рыбачить. Пойманной рыбы я не видел,
хотя говорили, что что-то там ловилось.
Так бы и продолжалось наше неспешное приятное путешествие и дальше, если бы не....
В тот день мы выехали, как всегда, не очень рано. Отъехав от райцентра
Олгий километров на тридцать, мы пылили по ровной песчаной колее,
вьющейся меж зеленых холмов. У меня в наушниках хрипловатым голосом поет
Дженис Джоплин «Ball and Chain», справа, в небольшом отдалении -
будистская часовня. Я двигаюсь, как всегда, впереди колонны, на
расстоянии около полукилометра от остальных участников. В радиоэфире -
обычная веселая перебранка Ирины, ЛонлиФокса и Гены. Мотоцикл стелется
по степи, плавно работая подвеской и утробно хрюкая антибуксом.
И вдруг... голос Ирины: «Всем стоп! Бабахер упал!». Собственно говоря,
мы уже привыкли к подобным репликам на протяжении нашего путешествия. Но
что-то иное послышалось в ее словах. Обычно, при этом мы
останавливались и ждали когда поднявшийся Бабахер наконец нас догонит.
Но тут, «Ребята, как то нехорошо он упал, возвращайтесь» - подтвердила
мои опасения Ирина.
Чертыхаясь, разворачиваю мотоцикл и спешу к месту падения. Подъехав,
вижу Андрея, лежащего ничком без сознания. Шея и рука неестественно
вывернуты. Сердце холодеет. Бросаемся к Бабахеру, сначала опасаемся
перевернуть, не знаем что с шеей. Через минуту Андрей начинает подавать
признаки жизни и мы аккуратно его переворачиваем. Он непроизвольно
начинает двигать руками-ногами, понимаем, что с позвоночником все
относительно в порядке, снимаем Бабахеру шлем, очень аккуратно
переворачиваем. Он остается без сознания, не открывает глаза, лишь
иногда хрипя что-то нечленораздельное.
Связи никакой нет, поэтому отправляем монголов в Олгий за подмогой. Тот
час, пока ждем врача, показался вечностью. Андрей находится в
полузабытьи, не открывая глаз бормочет что-то. Виден сильный ушиб
головы. Кроссовый шлем, принявший на себя удар, раскололся в районе
челюсти. Больше внешних повреждений не видно. Выясняем что произошло.
По словам Ирины, Бабахер довольно уверенно ехал по колее, но
испугавшись плавного поворота, решил как это он обычно делал, выскочить
из колеи в степь. Что-то пошло не так и его замотало из стороны в
сторону. Скорость уже почти совсем упала, когда мотоцикл рванулся из под
Андрея, взлетев в воздух. Бабахер неловко ушел в землю головой.
Мотоцикл приземлился вверх колесами.
Вокруг места падения разбиваем лагерь. Через некоторое время прибывают
монголы. Потрясающим совпадением оказалось то, что именно в то время в
Олгие был врач! Обычно он находится в разъездах по району, так как 99%
пациентов живут в юртах.
Врач мрачнеет на глазах, наши сердца холодеют. Обязательна немедленная
госпитализация. Принимаем решение перевозить Андрея обратно в Олгий.
Стелим в разобранной 80-ке из спальников подобие койки. Я забираюсь
внутрь и всю дорогу держу голову Бабахера у себя на коленях, стараясь не
думать о плохом. Сергей Сергеевич и Ирина едут за нами.
«Больница» райцентра Олгий представляет из себя деревянную избушку с
тремя палатами и несколькими «процедурными кабинетами». На всю больницу
ни одного пациента, лишь одна роженица в одной из палат. Естественно,
света нет. Поэтому достаем генератор, начинаем питать здание. Лекарств в
больнице почти никаких, благо есть раствор, не позволяющий сгуститься
крови. Врач подтверждает подозрение на кровоизлияние в мозг. Ситуация
критическая. Врач не дает никаких гарантий и жизнь Андрея продолжает
висеть на волоске. Необходима срочная транспортировка в Улан-Батор.
Проблема в том, что до Улан-Батора 2500 километров. По бездорожью на
мотоцикле, дубася как на ралли-рейде, это не меньше трех дней пути. На
джипе - пять. Обычная машина доезжает за неделю, а если везти больного
«ползком», что бы не причинить вред, то вообще к зиме приехать можно.
Сергей Сергеевич немедленно начинает обзвоны всех инстанций и
возможностей. Конечно, все мы перед выездам застраховались как раз ради
такого случая. По страховому соглашению у нас в «запасе» тридцать тысяч
евро на вызов вертолета, больницу и всего остального.
Прежде всего звоним в страховую. На том конце провода, услышав о
случившемся, страховой манагер скучнеет и обещает разобраться. На
аргумент о том, что ситуация критическая и вертолет нужен сейчас,
манагер отвечает, что должен проконсультироваться и кладет трубку.
Пока страховщик консультируется, стараемся ускорить процесс, звоним в
разные инстанции в Улан-Баторе. Оказывается, что на всю Монголию есть
всего лишь два спасательных вертолета! Начинаем понимать, что ситуация
не просто критическая, а вообще дерьмовей некуда.
Через три часа звонок из страховой:
- Скажите, а категория «А» у пострадавшего была?
- Да, конечно, где вертолет?
- Подождите немного, нам надо проконсультироваться!
В «больнице» кроме врача нет никакого персонала. Есть медсестра, но у
нее грудной ребенок и она не может присутствовать в больнице. Меня
назначают медбратом и я остаюсь сиделкой, выполняя все естественные
медицинские процедуры, которые нужно выполнять с пациентом в
бессознательном состоянии. Андрея всю ночь приходится держать, так как в
бессознательном состоянии он брыкается и рвет капельницы, пытается в
забытьи встать.
Еще через два часа звонок из страховой:
- А водитель на момент ДТП был в алкогольном опьянении?
- Нет конечно! Чем вы там занимаетесь? Что за бредовые вопросы, немедленно высылайте вертолет!
- Нам нужно проконсультироваться.
Постепенно понимаем, что страховая ничуть не чешется что либо делать,
видимо, ожидая «естественно развязки», так как Андрей находится в
критическом состоянии.
Все это время пытаемся вызвать вертолет без страховой компании, но это
не удается, так как вертолетчики требуют полную предоплату, а банки в
воскресенье закрыты. За свои услуги вертолетчики просят сначала
четырнадцать тысяч долларов, потом семнадцать.
Постепенно накал переговоров достигает температуры кипения. Ирина и
Сергей Сергеевич пытаются самыми разными способами надавить на
страховую. Через некоторое время манагеры начинают врать, что вертолет
готов, что он уже вылетел, потом оказывается, что произошла задержка,
что готовят второй вертолет, что он вот-вот вылетит, придумываются
отмазки об отсутствии врачей, о проблемах с погодой, куча других причин.
Когда в очередной раз нам врут, что вертолет уже летит, Сергей
Сергеевич едет на военную заставу, находящуюся недалеко, у которой есть
локатор. За небольшую плату нам сообщают, что в небе над Монголией нет
ни одного вертолета.
Опять звоним в страховую и слышим вновь слова о необходимости консультаций.
Вообще по итогам дня дело обстоит так: Бабахер в критическом состоянии,
на гране жизни и смерти. Два вертолета на всю Монголию. Из пустыни
оплатить вылет возможности нет. Страховая откровенно «динамит», кормит
завтраками и «консультируется», видимо, ожидая «естественного разрешения
проблемы».
Тем временем темнеет и я остаюсь сиделкой около кровати Андрея до утра.
Ночь. Яркая люминисцентная лампа с низким гулом освещает потрескавшиеся
стены. Запах лекарств и я у кровати Бабахера. Где-то это уже было.
Где-то там, в глубинах подсознания, куда загнанная память продолжает
ужасаться реальности. Где было страшно и отчаянно неуютно. Много лет
назад так же умирал мой отец. Страшная больница и скрежет зубов в
полуночной тишине. Такая же люминисцентная лампа и такие же стены.
Кажется, что я даже узнаю эту вязь трещинок на зеленой краске. Взять
себя в руки! Держаться!
Утром приехала новая смена из нашего лагеря. Сергей Сергеевич и Ирина
продолжают безостановочно названивать в страховую, в больницы
Уланбатора, куда-то еще. Пытаюсь помогать врачу, ко мне присоединяется
механик Коля. Дамдинджав все время выступает переводчиком и кажется, что
он успевает поучаствовать во всех процессах, он помогает держать
Андрея, вести переговоры, стирает простыни. Своей энергией и позитивом
поддерживает всех. Но настроение все равно на ноле.
За день вертолет опять несколько раз «вылетает» но каждый раз это
оказывается враньем. Сергей Сергеевич тем временем раскатывает
«луноходом» посадочную площадку. Андрей стабилизируется и у нас
появляется робкая надежда.
К вечеру я совсем никакой. Сказалось ночное бдение. Чувствую, что
моральные силы на исходе. Тем временем меня подменяют и отправляют
обратно в лагерь. Перед отъездом в лагерь приходит радостная новость.
Деньги вертолетчикам наконец перечислены и Сергей Сергеевич лично
дозванивается до врачей, которые утром наконец вылетают в Олгий.
Видимо, страховщики не дождались экономически выгодного для себя
решения проблемы и перечислили деньги. Правда нам было объявлено, что
вылет вертолета обойдется нам в 30 000 долларов (за такие деньги
подержанный вертолет купить можно) и все последующие действия страховой
покрываться уже не будут. Мы соглашаемся, так как выхода нет. Неплохая
накрутка в 100% на услуги вертолетчиков. Не так ли?
Я много думал о том, как же так получилось, что опытный, в общем-то,
мотоциклист, попал в такую передрягу. С самого начала пути, всем стало
понятно, что Андрей совершенно не подготовлен к сложной езде на тяжелом
мотоцикле в условиях бездорожья. Но каждый из нас был волен выбирать
свой путь сам. Сергей Сергеевич несколько раз, после очередных падений,
спрашивал, не передумал ли Андрей ехать дальше сам? Ведь была
возможность погрузить мотоцикл в пикап, и ехать в нем пассажиром. Но
Андрей отказался, решив ехать, хоть и на пределе возможностей, но сам. И
за это он заслуживает огромного уважения. Ведь бороться ему приходилось
не столько с дорогой, сколько с собой, а это самая сложная борьба.
Уже вечером, понимая, что ничем больше помочь не могу, возвращаюсь в
лагерь. Сообщив всем, что вертолет наконец то будет утром, вызываю общее
оживление.
Но мне находиться в лагере становится все тяжелее и тяжелее.
Сказывается усталость бессонной ночи и пережитых воспоминаний.
Постепенно становится понятно, что я должен дальше ехать один. Решаю
отъехать от места падения Бабахера насколько можно подальше, уехав тем
самым вперед. Меня отговаривают, пытаясь убедить ехать со всеми вместе,
утром, так как впереди незнакомая даже для монголов дорога, и ехать
одному опасно.
Но что-то во мне подсказывает, что я должен сделать это. Пусть это и
безрассудно и даже, в какой-то степени, глупо. Но как и в ситуации со
«звоночками», я привык идти наперекор судьбе, испытывая ее и себя. Более
того, мои ощущения в тот момент как никогда, оказались настроены на
звенящую струну одиночества и преодоления самого себя. Я собираю вещи,
навешиваю запасную резину на мотоцикл, прощаюсь с ребятами и еду вперед.
До полной темноты успеваю отъехать километров на пятьдесят.
Первая ночь в пустыне, проведенная наедине с собой. Это потрясающее
ощущение. Помноженное на нервотрепку последних дней, впечатление от езды
по ночной степи несравнимо ни с чем. Ты чувствуешь полную свободу!
Причем, не только свободу от людей, но и то, что люди свободны от тебя.
На многие десятки километров вокруг ни одного поселения. Лишь песчаные
колеи, расходящиеся в разные стороны и синие горы на горизонте.
Когда совершенно темнеет, понимаю, что ехать становится опасно,
песчаные ловушки появляются слишком неожиданно, а прогнозировать свой
путь на дальнее расстояние невозможно. Да и просто клонит ко сну.
Разбиваю палатку на вершине холма. Вокруг - пустыня. Маленькие ящерки
бегают под ногами, в воздухе запах цветущих трав. Я забираюсь в палатку и
вырубаюсь.
Утром вертолет забирает Андрея, наша бригада стартует вслед за мной, но
без автомобильного обоза моя скорость значительно вырастает. Если со
всеми за день удавалось преодолеть за день от силы 150 километров, то
тут за один день я проехал больше пятисот. Но возникает проблема. Почти
сразу же помирает мой старый гармин (окончательно отгнивают контакты
зарядки и в полевых условиях починить их возможности нет). Со мной лишь
карта и сотовый телефон (который, естественно, в пустыне не работает).
На одном участочке выскакиваю на асфальт и заезжаю в областной центр
Улангом. Заправляю полный бак бензина и две литровые канистры. Покупаю
бутылку воды и сворачиваю с дороги, ведущей на запад на очередное
бездорожье.
Северо-западная часть Монголии - продолжение нашего Алтая. Оттого и
перевалы - трехтысячники и гряды с белоснежными шапками и горные реки.
Монголия 2009 ч6
Уже первый перевал показал характер местных
гор. Забираться по отвесной грунтовке пришлось очень долго. Груженый
мотоцикл рычал двигателем. Но неутомимо пер вверх. Тропинка петляла
между огромных волунов, круглые булыжники под колесами, размокшая грязь.
Спускаясь в долинки, спрашивал дорогу у местных жителей. Они
подсказывали нужные направления. Вокруг неимоверной красоты пейзажи гор и
зеленых долин.
Еще в лагере к нам пришла информация, что в этой части Монголии
несколько недель лили дожди и большинство дорог непроезжие из-за
вышедших из границ берегов. Наш проводник Гамба мне нарисовал путь в
обход самых сложных участков. Правда для этого только по карте мне
пришлось бы сделать крюк в двести километров. В асфальтовом эквиваленте,
это около тысячи верст кругом. Но делать нечего, еду по обозначенному
на карте маршруту. Моя задача - объехать озеро Ачит Нур.
В очередной раз забираюсь по крутому склону на гору. До облаков - рукой
дотянуться можно. Где-то внизу, крошечные точки юрт и пятна отар. А
здесь - холодно и скользко от недавнего дождя. Двигатель глотает
разряженный воздух, но тянет мотоцикл сквозь награмождения огромных
булыжников. Спуск оказался не менее сложным. Постоянно приходится ловить
скользящий на булыжниках мотоцикл, периодически попадаются колеи,
наполненные черной грязью. Но по истечению часа, я спускаюсь в долину,
где обедаю в юрте местных жителей. Пытаюсь объяснить, куда мне нужно,
называя город Ногоонур (который указан на карте). До него как раз мне
должно хватить бензина. Местные жители удивляются моему выбору, но
указывают дорогу.
По узкой долине, идущей под уклон, спускаюсь к озеру. Его берегом и
двигаюсь, надеясь объехать с южной стороны. На восточном берегу встречаю
последнее поселение.
Тут надо пояснить, что в этой части Монголии, в отличии от
монголов-буддистов, часто встречаются мусульмане уйгурских племен.
Проезжая по поселению, состоящему из десятка юрт, слышал как местные
жители что-то кричали мне, а один из пацаненков кинул в меня что-то.
Решил не останавливаться.
По дорогам вокруг озера ехать было очень тяжело. Огромные песчаные
дюны, в которых пробита дорога, высились слева и справа. Мотоцикл плавал
и от меня требовались немалые физические затраты, что бы удержать
мотоцикл.
Километров через тридцать, когда я забрался из долинки на очередной
перевальчик, то понял, что дальше будет ехать ох как непросто. Дело в
том, что я уже научился ориентироваться по «проезженности» колеи. Если
пересекаются две равнозначные дорожки, но одна из них имеет более свежий
след, надо ехать по ней. Но перед этим несколько дней в районе шли
дожди и все колеи оказались или заполненными водой песчаными ловушками,
или «руслами» ручейков. И ни одного автомобильного следа! Кстати за
последующие сутки я не встретил ни одной души, ни одного автомобиля в
тех долинах!
Ну что делать, я поехал по указанному на карте пути, въехав в район красных скал.
Пейзаж, в который раз, сменившись, стал совершенно фантастическим,
инопланетным. Отвесные скалы по обе стороны от разломов, по дну которых я
ехал, возвышались в небеса. Арки, как в Гранд Каньоне, сходящиеся
где-то вверху, естественные тоннели и пещеры, желтые, красные,
терракотовые оттенки почвы. Огромные валуны, поперек дороги, которые
объезжаешь, чувствуя себя очень-очень маленьким.
Вообще пейзаж был настолько инопланетным, впору, Звездные войны снимать.
Попетляв пару часов по ущельям, долинкам и намочившись вдоволь в горных
реках, вчера еще бывших ручейками, понял, что дороги найти не могу. К
тому моменту от последнего жилья я отъехал уже километров на сто.
Постепенно начинает рождаться тревога. Въезжаю в очередное ущелье, на
его дне виднеется старая колея. Еду по ней, понимая, что дорога уводит
меня совсем в другую сторону. Вдали виднеется выход из цепи гор, я
открываю газ.
Когда я выбрался из ущелья, передо мной открылась ровная зеленая степь.
Ура! Радостно лечу к ней, в надежде быстренько доехать в нужном
направлении, и вдруг... мотоцикл начинает сбавлять ход, словно попав в
песок. Я смотрю под колеса и обмираю. Мотоцикл почти по ступицы в черной
жиже. Болото! Неимоверным усилием, с заносом заднего колеса, бросаю
мотоцикл в разворот, он крутится почти на месте, бешено воя двигателем,
словно жеребец, почуявший близкую смерть. Всеми физическими силами
налегаю на руль. Только не останавливаться!
Мотоцикл, разбрасывая вокруг черные куски грязи, рвется обратно. Я ору
что-то, упираясь ногами в болотное дно. Но все обходится, «Мец Кару»
врезается в почву, выдергивает мотоцикл на твердую поверхность. Въезжаю
обратно в ущелье. Понимаю, что выбрался совсем не туда, куда надо.
Возвращаюсь по дну каньона в ближайшую долинку. Ее, мне кажется, я
запомнил до конца своих дней, вплоть до последнего камешка. Когда стоишь
на перевале, наблюдая ее, подобную огромной чаше, кажется, что другой
ее конец очень близок. Но на самом деле это 20 километров абсолютного
бездорожья, огромных валунов и круглых камней. Вдоль и поперек долину
пересекают морщины разломов и оврагов. Ехать быстрее 40 километров в час
по ней просто невозможно. Один раз поехал по такой же неезженной колее,
как и все остальные, нырнул в другую долинку, оттуда в третью. Опять
перевал, дорога уходит на запад... а мне, блин, надо на север! Начинаю
психовать и громко ругаться. Возвращаюсь в первую долину. В итоге я
пересекал ее раз пять, пытаясь найти правильный выход!
Начало темнеть, когда я понял, что дело хреново. До ближайшего жилья
километров сто. А в баке остается бензина дай бог километров на
восемьдесят. Внутренним компасом я чувствую, что до Ногоонура на самом
деле близко, но вот дороги найти не могу!
И вот тут-то мне стало страшно! Когда едешь в команде с джипами
поддержки, с кучей народа, с едой, водой и бензином, вообще не думаешь о
том где ты и как. Просто наслаждаешься ездой, смотришь по сторонам,
впитываешь запахи, солнце. Дорожные трудности в виде болот, оврагов и
булыжников представляются легким развлечением.
Когда же едешь один, но в известном направлении, добавляется работа по
прокладке курса, но все равно ты спокоен, так как знаешь куда едешь.
Но когда ты полностью один, in the middle of nothere, когда у тебя
осталось пять литров бензина, литр воды и недоеденная баранья нога в
кофре, начинаешь понимать, что «доавантюрничал».
Тут пришлось поразмыслить. Понимая, что если поеду обратно, то точно
придется бросать мотоцикл и идти километров пятьдесят пешком. Поэтому
очертя голову, доверяюсь внутреннему компасу. Еду по едва угадывающейся
колее, уже не разбирая дороги, сквозь ночь. Мотоцикл скользит по камням,
пару раз чуть не свернул шею в глубоких оврагах, один раз около часа
вытаскивал мотоцикл из разлома.
Было три часа ночи, когда я, буквально по запаху, определил, что Ногонур где-то рядом. Пахло скотом!
И когда я неожиданно увидел перед собой утонувшие в кромешной темноте
очертания глинобитных построек, то готов был заорать от счастья! Люди!!!
Но въехав в городишко, неожиданно понял, что... он совершенно пустой!!!
Домики, а точнее загоны для скота, сделанные из глины были совершенно
пустыми. Мечеть с закрытыми ставнями. Ни души! Я не поверил своим
глазам! Мне же говорили, что это город, а не умершее село-призрак!
Вдруг в свет фары попадает тень, промелькнувшая из переулка в переулок.
Нормальные люди в американских фильмах при этом пугаются, и стараются
убежать. Я же сломя голову погнался за ней! Здесь есть кто-то живой!
На краю поселка я обнаружил единственный жилой домик. В нем жили три
сторожа, охраняющие городишко летом. Оказывается, люди в нем появляются
лишь зимой, когда сгоняют скот с летних пастбищ. Но я и им был рад!
Останавливаюсь около домика, ко мне выходят сторожа в противомоскитных
сетках.
- Бензин байгаа ю? (Бензин есть?) - спрашиваю я со словарем.
- Бензин? - Йамар бензин? (Бензин? Какой бензин?) - не понимают сторожа.
- Бензиновый, блин!!!
- Ааа, бензин уу! Бензин байхгуй ее, уи ч байхгуй! Овол л баина! (Ааа, бензин! Нет бензина. Вообще ничего нет! Зимой!)
- Хаана баигаа бол? (А где есть?)
- Цагаанур л баигаа да! (В Цагоонуре!)
- Хеден километр ве Цагаанур хуртел? (Сколько километров туда?)
- Тавин! (Пятьдесят!)
Тут я понимаю, что жопа еще продолжается. Я уже совершенно без сил, у
меня уже горит лампочка о том, что бенз кончился (реально после
появления цифры «0» еще километров на 20-30 от силы по бездорожью).
Окрестная территория - сплошные камни и скалы, даже палатку разбить негде.
- Тенд унтай болох уу? (Можно Спать?) - показываю на их каптерку.
- Медеей! (Конечно!)
Слезаю с мотоцикла. Снимаю шлем. И тут... на меня набрасывается просто
туча комарья! Они моментально лезут в уши, нос, глаза. Я быстро вновь
одеваю шлем. Сторожа ржут как кони.
Захожу в домик, разбиваю палатку прямо внутри, так как комарья и там
дофига. Сажусь «поужинать» со сторожами. У них на столе - кусок баранины
и соленый чай. Сторожа странно похохатывают. Замечаю, что они курят
траву и прутся от того, что к ним заглянул психонутый русский. Застолье
происходит при свете керосинки, так как света, естественно, нет.
Стараюсь долго не засиживаться, ложусь спать. Сплю два часа, лишь рассвело, сворачиваюсь и выхожу грузить мотоцикл.
И тут я увидел еще один сюр, до конца жизни который точно не забуду. В
воздухе такие тучи комарья, что они похожи на дым! В этом супе из
насекомых летают ласточки невероятных размеров и упитанности, которые
жрут комаров. Ласточек тоже тысячи, но все равно их куда как меньше. И
тут я замечаю на стрехе домика ласточку, которая сидела, склонив
головку, уже не двигающуюся и всю... облепленную комарами!!! Комары
сожрали ласточку!
Еще рядом со мной тусил барбос. Лохматый, как Боб Марли. Передвигался
он очень интересным способом. Он лежал на брюхе. Лапами закрыв нос и
глаза. Потом он подрывался, перебегал метров пять, вновь падал на пузо и
закрывался лапами. Если бы не косматая шерсть, он бы повторил участь
ласточки.
Сторожа указали мне путь в сторону Цогоонура, благо ориентир был
отличный - ЛЭП. Решаю, что проеду сколько проеду, пусть хоть двадцать
километров. Оставшийся путь дойду пешком, а уже из Цогоонура вернусь с
бензом. Преодолев степной участок, заезжаю в очередное ущелье. И тут,
вдруг, о чудо! Люди! Оказывается, именно в ущелье прячутся от комарья,
живущего на этой заболоченной территории, скотоводы. Около первой же
юрты - УАЗик. Хозяин сливает пять литров 76-го! Ура, живем! Завтракая в
монгольской семье, наблюдаю уже совсем другие, уйгурские лица. В юрте
вместо изображений буддистских богов - Коран.
От Цогоонура, такого же полумертвого городишки, но с механической
бензоколонкой, до границы уже рукой подать, километров пятьдесят. Еду,
по достаточно ровному грейдеру. Уже почти перед самой границей немного
блужу, останавливаюсь около юрты. Спрашиваю дорогу, меня зовут к столу.
Оказывается, потрясения еще не закончились. Захожу в юрту. Передо мной -
типичная монгольская семья. Престарелая бабушка, беззубая и почти
слепая, знавшая Батыя в младенчестве, отец семейства, мать, две дочери
подростка, пацаненок лет девяти. А на кровати... две русые головки
мальчишек, лет шести. Они хлопали своими голубыми глазками и о чем то
говорили на монгольском языке.
Видя мое удивление, монгол закивал:
- Урус, Урус дети!
Как я понял из рассказа, они живут в монгольской семье уже пару лет.
Откуда они там взялись и кто такие, выяснить не удалось. Чуть позже, на
границе, я сообщил о них пограничникам, но тем до них и дела нет.
Остается надеяться, что став членами монгольской семьи, они будут любимы
и вырастут счастливыми.
Монголия 2009 ч7
И вот, наконец, я на границе с Россией!
Дождавшись открытия (я приехал на два часа раньше), перехожу монгольскую
сторону. Как вы думаете, сколько может быть пограничная полоса между
двумя постами? Сто метров? Пятьсот? Восемьсот? Два километра? Фиг там!
Двадцать пять!!! Двадцать пять километров пограничной полосы между
Монголией и Россией! Как объяснили пограничники, такая дистанция нужна
для того, что бы было сложнее перегонять украденный в соседней стране
скот. Обычно пограничники успевают отловить такие отары.
На границе знакомлюсь с казахами. Они ехали на форестере, из Китая и
клялись, что в АлмаАту можно попасть коротким путем, через национальный
заповедник. И действительно, если взглянуть на карту, через Барнаул и
Семипалатинск дорога делает внушительный крюк. Если срезать через
заповедник, можно сэкономить тысячи полторы километров из тех четырех,
что мне предстоит проехать. Но помня рассказ Ирины о непролазности
данного пути, решаю не рисковать. Слишком свежи воспоминания о
блужданиях в Монголии.
Первый город после границы - Кош-Агач. Мое заднее колесо уже почти
превратилось в мочалку, крупные порезы видны и на протекторе переднего.
Въезжаю в Кош-Агач в поисках работающего шиномонтажа. Городок небольшой,
но на дороге нет работающих шиномонтажей. Может еще слишком рано?
Останавливаюсь на заправке заправиться и спросить. С визгом резины около
меня останавливается тонированная 99-я. С пассажирского сиденья
вылезает пьяный чувак (Как потом рассказал Сергей Сергеевич, он через
пару дней подъехжал и к ним).
- Аааасалям алейкум - взвыл он, панибратски лезя меня обнимать.
- А кто такой, да? А что здесь ездишь? А что, путешественниканама? А у меня тоже мотоцикл! Спортбайк! Не веришь?
Я стараюсь не реагировать, что мне с пьяным разговаривать? Закрываю бензобак.
- А что такой борзый? Отвечай, да! - начинает бычить абрек. - А что в
сумках везешь? Ану покажи! Да мой брат тут начальник милиции, может ты
чего везешь там? А подарок подари, да?
Я собираюсь сесть на мотоцикл, чувак хватает за плечо, не пуская меня.
Коротким ударом бью чувака в челюсть. Чувак падает на капот машины. Из
нее выскакивает водила и еще какой-то пацан, поднимают абрека. Я прыгаю
на мотоцикл и валю оттуда что есть дури, кто знает, может действительно
его брат в милиции работает? За два часа пролетаю триста километров,
успокаиваюсь лишь в Алтайском крае.
Природа Алтая фантастическая! Потрясающей красоты горы, дорога все
время вьется по берегу реки Катунь, ты оказываешься то по одну сторону
от нее, то по другую. Вода громовыми перекатами катиться вперед. На
берегах крепкие деревянные дома, некоторые, видимо, возрастом в
полтора-два века. Деревень много, почти все ухоженные. На склонах гор
пасутся коровы и лошади. Так же как и много кемпингов, отелей, кафешек.
Видно, что место пользуется огромной популярностью.
Дорога то петляет в долинках, то взмывает на перевалы. Несколько раз
попадал под сумасшедшие ливни, решил из дождевика не вылезать.
Алтай оставил очень необычное ощущение. Это вроде еще Россия, но уже
точно не Европа. И не Азия. Это Алтай, со старорусской основательностью,
азиатской природой и какой-то совершенно необычной атмосферой.
Проехав порядка 700 километров под постоянными грозами, доехал до
Бийска. Резину надо было менять немедленно! С трудом нашел работающий
шиномонтаж, как и во всей провинции, все закрывается очень рано.
Внедорожная Кару, почти умершая еще в Монголии, признаков жизни уже не
подавала. Задний протектор - в мочалку. На переднем огромная грыжа
(видимо, получил в скалах Ногонура). Добила резину гонка на скоростях
около 200-т километров в час сразу после ...... Два веселых
шиномонтажника, цокая языками, наблюдали как я снимаю колеса. Кстати за
перебортирование двух колес в шиномонтаже у меня взяли пятьдесят
рублей!!!
Еще по дороге, в Алтайском Крае, останавливался в кафешке выпить
горячего чая. Там встретил пермскую пару на R6. Ребята приехали с
группой пермского клуба потусить на недельку на Алтай. Ничего себе так
прокатились! На спортах они проехали пять тысяч километров в одну
сторону. Они и посоветовали мне гостиницу в Бийске, называющуюся «Под
телебашней».
Гостиница стоила порядка шестисот рублей в сутки за вполне приемлемый
номер. Впервые за долгое время я принял горячий душ! Какой кайф!
Но утром, проснувшись в гостинице, я первым делом ломанулся в туалет.
Выворачивало меня часа два! Где я мог отравиться, до сих пор не знаю.
Либо в той кафешке, где повстречал пермских байкеров, либо накануне в
ресторанчике гостиницы. Но так хреново я давно себя не чувствовал. Беда
еще была в том, что моя жена ждала на Иссык-Куле, а я итак уже из
графика выбился. Но делать нечего. Остаюсь на два дня. Так как опасался
вирусного заражения, на такси поехал в больницу.
По московской привычке, сначала попытался найти платную клинику, но не
найдя, заехал в обычную городскую больницу. Там, естественно, очередь из
десятка бабусек. Я же еле держусь на ногах. Иду к главврачу:
- Здравствуйте, я из Москвы, был в Монголии блаблабла еду в Узбекистан
блаблабла вот, отравился блаблабла, можно мне за отдельную плату как-то
побыстрее, а то совсем хреново?
Женщина, средних лет, главврач больницы, сначала онемела, потом ее
глаза налились яростью а лицо покрылось красными пятнами. Все думаю, мне
капец! Толи москвофобка, толи еще что, щас мне устроит!
И тут она начинает орать:
- Да что же вы москвичи за люди-то такие! Что же вы все деньгами
меряете? Вы думаете что здесь не люди работают? Да как вам не стыдно! -
хватает телефон, - Мариванну! Мариванна, тут парень-путешественник с
отравлением, быстро примите его! Ничего, потом дообедаете, в
процедурную! Я сказала сейчас же! - и уже мне - Так, молодой человек вам
вот туда-то к той-то, пройдете без очереди.
Меня осмотрели за пять минут, померили температуру, выписали нужные
лекарства, вкатили какой-то укол. От денег отказались напрочь! Коробку
конфет пришлось передать через секретаршу, иначе точно бы влетело «за
взятку».
И это все произошло в, откровенно говоря, совершенно нищем городке, из
конца в конец которого на такси можно доехать за тридцать рублей.
Показательным стал еще один случай. На следующий день я отправился на
местную «горбушку» за наушниками для айфонки (старые развалились). Два
этажа «электронного рынка». 99 % телефонов на прилавках - бэушные трубки
за 2-3 тысячи рублей. При мне солидная семейная пара покупала методом
трэйдин телефон за 1500 рублей, яростно торгуясь из-за каждой десятки.
Когда я достал айфон что бы проверить наушники, на него сбежались
смотреть все окружающие продавцы. Они долго не верили, что это
«всамделишний» айфон, а не китайская копия. Я думаю, до конца так в это
никто так и не поверил, потому что одна продавщица уверенно сообщила
другой, что «он в Москве стоит восемьдесят тысяч рублей, и их никто в
жизни купить не может!». Я почувствовал себя очень неуютно и даже,
как-то виновато. Все таки разница между Москвой и депрессивными
регионами огромна. Но люди как-то живут, радуются мелким успехам,
надеются, рожают детей.
Оправившись на третий день, стал думать как быстрее попасть в
Казахстан. У меня еще была надежда на то, что как-то удастся срезать
путь из Бийска до границы по районным дорогам, но так как джипиэска не
подавала признаков жизни, посовещавшись с дальнобойщиками, решил все же
ехать через Барнаул.
Дороги в этой части России очень неплохие. Нормальные две полосы,
трафик средней плотности. Большинство машин - праворучки. На подъезде к
Барнаулу тормозит гаишник. «Пройдемте на пост».
На посту - экран, в паре километров до этого стояла камера, и меня сфоткали за превышение на 30 км/ч.
- Ну и что? - спрашиваю я
- Как что? Вот, скорость превысили - показывает на экран.
- Где? Кто вам сказал, что это я? - на фотке силуэт моего мотоцикла спереди.
- А кто же?
- Ну номера на фотографии нет, это может быть кто угодно!
Гаишник впадает в ступор, через минуту, отвиснув, берет другой протокол и начинает заполнять.
- Что вы пишете?
- Протокол за езду без номера!
Тут в ступор впадаю я.
- Вы в своем уме? На мотоцикле нет спереди номеров!
- Вот за их отсутствие и пишу штраф, мотоцикл на штрафстоянку!!!
Я не верю своим ушам.
- Ничего, в суде оспорите - ухмыляется гаишник.
Понимаю, что зависать еще на неопределенное время не могу, дабы
бодаться с его тупизной, соглашаюсь на протокол о скорости. Кстати он
так и не дошел до Москвы до сих пор.
Граница с Казахстаном.
Как по мановению волшебной палочки, достаточно зеленые окрестности
превращаются в желтую выжженную степь. По ту сторону уже нет возделанных
полей, радующих глаз и создающих ощущение обжитости. По ту сторону лишь
послеобеденная жара и сухостой. Перед зданием погранперехода, торчащим
посередине степи уродливым мавзолеем - длинная очередь машин. Люди стоят
в ней уже часа три. И как всегда дифференциация. На русской стороне
«прессуют» казахов, на казахской - русских. Ну что поделать, объезжаю
справа по обочине, прячусь за грузовиками. Иду к казахскому
пограничнику. Извечные «блабла, путешественник, пропустите дяденька,
сами мы не местные, очень кушать хочется». Пропускают, после дежурных
«сколько жрет, сколько прет».
В итоге на обе границы потрачено около получаса времени и ноль пессо.
После границы стараюсь купить страховку на Казахстан, но страховой киоск
закрыт, возмущенные водители ждут страховщика уже часа два. Промеж
местных жителей на древних шестерках и ушатанных праворульках -
новенький Рэйндж с московскими номерами. Знакомлюсь с москвичом. Он
путешествует уже три месяца по стране в компании двух любовниц-моделей,
брюнетки и блондинки. Девочки уже совершенно ошалевшие от постоянных
перемещений, давно махнувшие на косметику, чистоту волос и опрятность
внешнего вида, даже уже глаза не закатывают. Они, вырванные своим
хозяином из неги московского бомонда, лишь тихо попискивают в ответ на
грозный рык «папика», гоняющего их без жалости.
Огромное малиновое солнце начинает садиться где-то впереди. Я решаю ехать вперед, пусть даже без страховки, была не была.
Казахстан - гладкая степь, во все стороны. Совершенно выжженная и
скупая для взора. Дорога после границы значительно хуже, попадаются
крупные стыки и ямы. Движения практически нет. Изредка попадаются
грязные села, негостеприимно ощерившиеся заборами и пахнущие крупным
рогатым скотом.
Уже в сумерках доезжаю до Семипалатинска. Знакомое каждому бывшему
советскому человеку название, прежде рождавшее образы азиатской Припяти,
совершенно не оправдалось. По-казахски город называется Семей.
Многоэтажные дома, рестораны, магазины. Обычный областной центр без
двухголовых людей и разговаривающих коров. Но страховые конторы в столь
поздний час уже все закрыты, зато небольшой компенсацией - зрелище на
мосту. Какой-то местный самоубийца решил броситься в реку с вантового
моста. Все местные гаи, пожарные и зеваки радостно наблюдали за
попытками человека рассказать всему миру о какой-то несправедливости.
Особых попыток снять его я не увидел, наверное народ в душе ждал увидеть
красивый полет. Но мне задерживаться некогда.
Меняю в обменнике деньги на красивые, канареечной раскрасски казахские и решаю двигаться дальше, сколько будет сил.
Отъезжаю от города уже почти в полной темноте.
И тут начинается!
Уж лучше бы опять монгольские дороги!!! Такой отвратительной трассы я в
жизни не видел. Вусмерть убитая дорога до Брянска по сравнению с ней -
аэродромная полоса!
Асфальт разбит до состояния провалов метровой глубины. Ямы, канавы,
куски выкорчеванного асфальта! Острые грани ям подкарауливают
неосторожных водителей. Местное население по нему вообще не ездит! Они
предпочитают ехать по обочинам. Но все равно огромное количество народу с
пробитыми колесами. С ужасом думаю, что будет, если мне придется ночью
перебортировать колесо на этой трассе.
Сжав зубы трясусь по остаткам дороги, одолеть триста километров до
более-менее ровной трассы за остаток ночи никаких шансов! Скорость
падает до 40 км/ч.
Попробовав таким макаром горным козлом поскакать по дороге смерти, все
же решаю ночевать в степи. Но кругом плоская как сковородка поверхность!
Где останавливаться-то? Единственное что есть в этой степи -
мусульманские кладбища.
О казахских кладбищах.
Казахские кладбища, это феерия. Это воплощение картин Дали и ночных кошмаров одновременно. Это очень необычно.
Казахи строят глинобитное ограждение 2х-3х метровой высоты вокруг
могилы, образуя таким образом подобие склепа. Сверху конструкцию
завершают куполом, шаром, венцом, буквой зю. В общем кто во что горазд.
Чем богаче семья, тем больше склеп и тем более марсианские крыши. Вроде
спиралей, герлянды шаров, зеркал. Все это «великолепие» выглядит как
игра братьев Гаргантюа и Пантагрюэля с разноцветными побрякушками своей
матери.
Вот за одним таким кладбищем с зеркальными шарами вместо крыши и решаю
разбить палатку, Сворачиваю с дороги. Боже, опять песок! Продираясь на
дорожной резине по зыбучей поверхности, кое как отъезжаю на пару
километров от дороги. Совершенно без сил разбиваю палатку и даже не
надув матрас, падаю в сон.
Утром, выйдя из палатки, наблюдаю змею, деловито проползающую мимо.
До АлмаАты еду весь следующий день. Через пару сотен километров асфальт
наконец то перестал быть выматывающим душу полигоном. Чем ближе к
Алма-ате, тем он лучше. Кругом все та же голая степь. Слева, вдалеке,
возвышается горная гряда. На небе ни облачка и температура медленно
приближается к 35 градусам. Выжженная желтая трава, грязные поселки у
дороги, практически полное отсутствие зелени.
Но села и городки появляются все чаще и чаще. В одной из деревень,
прямо напротив двух столкнувшихся на перекрестке автомобилей вижу
вывеску: Страхование. Захожу в контору. Оказывается, страховку
выписывает простая продавщица продуктового отдела. Казашка, к моему
удивлению, почти не говорит по-русски. Ей пришлось связаться «с офисом»,
что бы там переводили то, чего я хочу.
За страховку взяли около десяти долларов, и тут я понимаю, что местных
денег у меня очень мало, в Семипалатинске я поменял маловато денег. По
расчетам даже до Алма-аты не дотягиваю. А по дороге ни одного обменника
или крупного города!
Ну что же делать, оформив страховку, отъезжаю километров на двадцать,
где меня радостно останавливают дорожные полицейские на посту.
Казахские гаишники мало чем отличаются от российских. Так же берут
взятки, так же глупо и нагловато шутят, такие же толстые. Я к тому
моменту, уже изнемогающий от жары, с удовольствием шлепаю в прохладу
кондиционированного поста.
- Ааа, путешественник? - радушно улыбается гаишник.
- Ага - смиренно протягиваю документы.
- Откуда едешь?
- Из Монголии
- Ооо - удивляются они. - Батыр!
Когда улеглась волна почтительных возгласов, я негромко заявляю:
- Мужики, вот, смотрите, у меня в кошельке сто тенге осталось! До
Алма-аты даже на бензин не остается! Все по дороге потратил! Братцы,
помогите, кто чем сможет? - и протягиваю кепку, как бы прося скинуться.
Гаишники аж рты пооткрывали от такой наглости! Им, всю жизнь привыкшим
брать с водителей, это показалось настолько же неестественным, как для
пьяного байкера пойти смотреть «Лебединое озеро»!
Первым пришел в себя самый толстый из гайцов:
- Ты эта, парень, в своем уме? Как же мы тебе деньги то дадим?
- Ну не знаю, ну хотя бы по сто тенге каждый! Вот-те крест, больше с собой ни копейки!
Гайцы переглянулись.... и полезли за кошельками. В тот день я в первый
раз в жизни получил от гайцов деньги! Набралось около пяти тысяч тенге
(где-то тысяча рублей).
Дорога, вконец выправившаяся, легко несла гуся, довольно урчащего 92-м бензином.
За несколько десятков километров до Алма-аты я добрался до весьма
заманчивого водоема. По берегам его многоэтажные виллы, дорогие машины,
красивые мужчины и женщины в дорогих купальных костюмах. Чувствуется,
что бывшая столица уже рядом.
Об Алма-Ате.
Город открылся неожиданно. Да, алмаатинцам серьезно не повезло. Город
построен чрезвычайно неудачно с точки зрения экологии. Он полностью
находится в котловине, зажатый между гор и холмов. Когда я въехал в
Алмаату, жара была более 40 градусов. Смог над городом стоял такой, что
хоть топор вешай! Улицы города плотно забиты автомобилями. Кстати по
алмаатинским правилам мотоциклист не может ехать в крайне левому ряду.
Ну значит будем ехать в междурядье!
После ночи, проведенной в степи, решаю шикануть и заселяюсь в Holiday
Inn. Отличная гостиница, как клон, похожая на все остальные холидэйины
по всему миру. Что же, очень удобно, по крайней мере всегда знаешь, что
воон в той тумбочке холодильник, здесь тапочки, а здесь пульт от
телевизора. Слава глобализации! Забираюсь в огромную джакузи. Хорошооо!
Тем временем стемнело и я, освежившись, решаю прокатиться по городу.
Заехав на мойку, распросил местных жителей, где можно что увидеть в
ночное время.
Надо признать, что город, конечно, красив. Он по-южному цветист, зелен и
шикарен. Основные улицы ярко освещены, новые высокие здания то тут то
там. На окраинах города - богатые коттеджные районы. До Медео решил не
ехать, так как за день вымотался. Покрутившись по городу и вдоволь
наобщавшись с любопытными гайцами, возвращаюсь в гостиницу и падаю в
чистую, пахнущую отбеливателем постель.
На следующее утро, так как за время путешествия существенно оброс,
перед отправлением в дальнейшую дорогу, решаю подстричься. Заскакиваю в
одну парикмахерскую, очередь, в другую, тоже занято. Вижу российскую
сеть «Персона Лаб», Думаю, о, свои-то уж точно примут, фиг там, даже
разговаривать не стали, запись на два дня вперед! Уже на самом выезде из
города заглядываю в страшного вида брадобрейную, где за 50 рублей
российскими деньгами меня правят машинкой. Сажусь вновь на мотоцикл,
поливая шлем водой из бутылки: на улице 40 градусов!
Про Перевал и Несостоявшийся Тоннель.
Мне надо на другую сторону горной гряды. Вот она, кажется, протяни руку
сквозь висящий в воздухе алмаатинский смог. Мне надо туда. Туда, где
меня ждет моя любимая. Ждет уже много-много дней. И вот она, усмешка
судьбы. По прямой до супруги всего-то километров пятьдесят. Это примерно
половина МКАДа. Но путь по-прямой невозможен. В советские времена
планировалось пробить тоннель прямиком на ту сторону гряды, но данное
начинание кануло в небытие с развалом Союза. Периодически выделяется
финансирование и дорога в горы удлиняется на 2-3 километра, но до
окончания строительства еще очень долго. По словам одного собеседника,
несколько лет назад сель напрочь уничтожил несколько километров трассы,
теперь ее пытаются отстроить в другом месте. В принципе, горные тропы на
ту сторону есть, но на груженом ГСе данный эксперимент проводить не
стоило. Да и непонятно, как на высоте с пропускными пограничными
пунктами.
Таким образом, я двинулся в обход горной гряды. До границы с Киргизией
около трехсот километров. За два с половиной часа по относительно
неплохой дороге, правда под испепеляющим солнцем, доезжаю до границы. На
мой выбор - сразу три перехода. Как сказали дальнобойщики: «Здесь
главный пост, но там много машин. Вооон там, поменьше. Ну и третий, в
горах, но там на ослах в основном переезжают». Выбираю второй переход.
Как уже становится привычным на восточных таможнях, ко мне сбегаются
пограничники. Цокают языками, фотографируются. Спрашиваю, что заполнять
надо? Да езжай, машут рукой, ничего не надо, у нас, дескать, с
Казахстаном соглашение. Удивляюсь такому повороту событий, еще раз
переспрашиваю, может все таки надо что-то заполнить? Ну хоть какую-то
бумажку? Для вида у меня просят паспорт, смотрят в него... и отпускают
восвояси.
Монголия 2009 ч8
Киргизия
Киргизия встретила средней паршивости асфальтом и огромным количеством
автомобилей, привезенных из Германии. Оказывается, в Киргизии почти
отсутствуют ввозные пошлины и двадцатилетние машины ввозятся в страну по
цене металлолома. В итоге, вполне себе бодрые мерсики и ауди шныряют по
дорогам в весьма опасном стиле, не заботясь о состоянии кузовных
элементов и подвески.
Народное развлечение в Киргизии - огромные картины, сложенные на
склонах гор из разноцветных камней. В то время в стране проходили
президентские выборы, и главным лейтмотивом «горных» рекламных кампаний
была политическая агитация.
Повсюду огромные лозунги в поддержку кандидатов. Причем было видно, что
вот у этого кандидата денег много, его лик или лозунг растянулся на пол
километра, а вот у этого шансов нет, небольшая стометровая речевка на
низеньком холмике, сложенная из белых камней, едва видном с дороги. Так
же много надписей во славу Киргизстана, Бишкека и даже формулы вроде
Бахыт+Назира.
Мой путь лежал на горное озеро Иссык-куль. Но для того, что бы попасть
туда, сначала нужно проехать через длинное и узкое Боомское ущелье.
Отвесные скалы слева и справа от дороги, а по дну - оглушительно
перекатывает свои воды река Чу. Повсюду предупреждения о возможных
камнепадах, но красноречивее этих предупреждений, многотонные языки
горной породы, тянущиеся к асфальту, грозящие вмиг накрыть
путешественников. Лишь ненадежного вида бетонные стеночки отгараживают
дорогу от оползней, да что они смогут сделать? Видимо, очень немного. А
автомобильный тракт тем временем вьется где-то по середине меж небом и
пропастью, взмывая вверх и опускаясь вниз. Дорога эта еще обладает
историей столь древней и интересной, что в моем повествовании успею
сказать лишь одно. Именно здесь проходила северная ветка Шелкового Пути.
Река Чу, давшая имя небезызвестной для наркош, долине, обладает
страшным, кипучим нравом. Оттого, видимо, и пользуется в последнее время
огромной популярностью среди рафтеров. Ежегодно сотни человек рискуют
своими жизнями на пенных перекатах реки, повернутой в советское время к
Казахстану, дабы принести на иссушенные степи живительную горную влагу.
Но выезжая из-за очередного поворота, вижу еще одно проявление
характера Боомского ущелья. Продравшись по обочине мимо пробки, замечаю
выбитую секцию ограждения. Паркуюсь, не смотря на грозные оклики местно
дорожной полиции. Вниз смотреть жутко. Метров сто отвесного склона,
где-то далеко внизу серебристой змейкой-ленточкой - Чу. И в водах ее
перевернутая к верху колесами машина. Смерть людей была мгновенной, и
вытащить машину смогут еще не скоро, настолько сложна эта задача.
Вокруг места происшествия - множество местных гаишников. Я собираюсь
уже сесть на мотоцикл и ехать дальше, но ко мне вдруг подбегает
офицерик.
- Да все, уезжаю! - начал было успокаивать явно волнующегося
полицейского. Но тот, к моему удивлению мотает головой и показывая на
номерной знак изрекает:
- Немедленно снимите номер!
Не понимая, в чем провинился и заработал столь суровую кару, пробую выяснить в чем дело.
Киргиз мотает головой:
- Товарищ полковник, увидев ваш номер очень сильно разгневался.
- А что с ним не так?
Офицерик мнется, но решившись, показывает на буквенное сочетание номера АМ, столь распространенное на московских мотономерах:
- Это означает на нашем языке «....» (тут он изрекает грубый синоним женского полового органа).
Мне вроде и смешно, а вроде как совсем и невесело. Ничего не ответив
гаишнику, сажусь на мотоцикл и просто уезжаю. Вслед гаишник кричит:
- Ну хотя бы прикройте чем нибудь!
Включив на айподе «Реквием» Моцарта, с еще более обострившимся
философским настроением, еду навстречу клубящимся в дали дождевым
облакам.
Вынырнув из Боомского ущелья, словно попадаешь в другой мир.
Высокогорный курорт. Странное название, если произносить его не
относительно Куршавеля и не в декабре месяце. Что за человеческая
странность, ездить отдыхать туда, где прохладно и дождливо? Но как
оказалось, смысл все же в этом есть.
Конец августа. В Алма-Ате и Ташкенте, основных «поставщиках» туристов
на Иссык-Куль, около 40-ка градусов жары. Люди, даже привыкшие к таким
температурам, все равно изнывали от безветрия южного пекла. Города,
окунувшиеся в марево раскаленного смога, хрипели перегревшимися
двигателями. Запах расплавленного асфальта, размягченной резины и
человеческого пота висел в двух метрах от земли, не сдуваемые ни
малейшим ветерком. И даже вода из кранов текла теплая, как парное
молоко, не приносящая ни малейшего облегчения.
А на Иссык Куле - ветра. Там температура 21-23 градуса. Каждые пол часа
накрапывает легкий высокогорный дождик. Вода в озере не теплее
пятнадцати градусов! Ощущение человека, оказавшегося после часа езды по
Боомскому ущелью, сравнимые с выходом из парилки в прохладный
предбанник, где тебя ждет кружка ледяного кваса.
Вот и стекаются южане на свой «антикурорт». К прохладному озеру, в
ветренный, дождливый климат. На Иссык-Куле как в Исландии, дождь и
солнце меняют друг с друга с фантастической скоростью. Находясь, словно в
калейдоскопе, под контрастным душем погоды и непогоды, через некоторое
время ты начинаешь совершенно наплевательски относиться к промокшей
рубашке и вечно забрызганному мелкими каплями мотоциклу.
Любимая супруга ждет моего приезда в городке с красивым названием
Чолпон-Ата, в доме своей бабушки. Утонувшая в цветении плодовых деревьев
украинская мазанка, белыми боками повернутая к летящему по небу солнцу,
наконец то укрыла меня после стольких дней пути в уюте семейных обедов,
нежности любимой и спокойствии ничегонеделания. Перед глазами - любимые
руки, запах волос близкого человека, ее радостный шепот. Но внутренне я
еще в пути. Дорога никак не может отпустить. Шум ветра, переплетаемый с
эскападами гитар Хендрикса. Дрожь оппозита на кончиках пальцев, и
нескончаемая, завораживающая и возраждающая дорога в сердце.
Отоспавшись денек, подзуживаемый вечным двигателем внутреннего сгорания
бешеного характера моей любимой, осуществляю пару вылазок в окрестности
Иссык-Куля.
Перво-наперво занесло нас в Григорьевское ущелье. Тут следует пояснить,
что сейчас Иссык-Куль очень похож на Крым пятнадцатилетней давности.
Совок еще виден из-за каждого угла, наследие Империи не так просто
сломать, растащить, перестроить. Но грозной поступью капитализма уже
гремят долларовые интуристы по берегам чистейшего озера. То здесь, то
там разноцветными грибницами вырастают шапки современных коттеджей и
гостиниц. Обочины пестрят пока что самодельными и малограмотными, но
зазывающими рекламами самых разнообразных увеселений. А местное
население уже знает что такое «сезон».
Григорьевское ущелье - знаменитый природный заповедник, карабкающийся
по склонам гор ввысь, к Казахской границе. Там чистейшие озера и
молочно-белая река. Так как грозы то накатывали, то отступали, решили не
ехать на мотоцикле, а воспользоваться местным «туристическим сервисом».
Предполагалось, что минибасик с экскурсоводом довезет нас до
Григорьевского ущелья, где будет ждать нас, но уже когда мы оказались на
борту древнего «Мерседеса», нам сообщили, что остановка будет краткой,
пятнадцатиминутной, и то лишь для того, что бы закупиться каким-то
особенным местным алкоголем и сувенирами. Но нам-то нужна движуха!
Именно поэтому мы решаем не возвращаться тем же туристическим автобусом,
а провести как можно больше времени в горах.
Крутая грунтовая дорога вздымается все выше и выше. По берегам молочной реки раскидистые деревья.
Все ущелье - сплошной туристический шалман. Огромное количество мелких
кафешек. Киргизы предлагают сфотографироваться с орлами, белками,
лошадями. Нас высадили в крайней точке автомобильного туристического
маршрута. Подходим к лошадникам.
- Хотите сфотографироваться?
- Верхом.
- Верхом сфотографироваться?
- Уехать верхом!
Киргизы переглядываются. Они привыкли если и катать туристов, то в поводу, за поворот и обратно.
Мы же с женой вскакиваем в седла и галопом уходим вверх по дороге. С
нами едет брат жены, до этого на лошади не сидевший не разу. Но что
поделать, вперед и только вперед, распугивая редких пеших туристов, по
берегу реки, к горным озерам.
Проехав километров двадцать, оказываемся на берегу озерца. Тут тишина и
покой. Горные вершины уже близко и если бы не работа в седле, было бы
даже немного прохладно. «Пометив» кустики, опять садимся в седла и едем
вниз.
Уже начинает темнеть и шалманы как по мановению волшебной палочки
закрывается один за другим. К удивлению обнаруживаем, что вниз
транспорта уже нет. Сотовая связь не работает. Что же даелать? На наше
счастье мимо проезжала шаха в полуобморочном состоянии и выводком
киргизов внутри. Тормозим ее и запихиваемся внутрь, разменивая первый
десяток пассажиров гремящего агрегата.
Водитель экономит бензин, так что десяток километров вниз мы едем с
выключенным двигателем. Киргизы при этом веселятся, улыбаются
белоснежными зубами и поют песни.
Проведя на Иссык-Куле три дня, я понял, что кочевое настроение никуда
не уходит, и снова пора в дорогу. Но теперь ехать стало значительно
веселее, ведь гусик вез не только меня, но и мою жену. Один из кофров
был отдан под ее (надо отметить, весьма немногочисленные) вещи.
Вновь дорога. Вновь урчание двигателя и смена картинок.
- Как же хочется суши - взгляд Дикой мечтательно затуманился. - Я так давно их не ела!
Да, известный многим «эффект суши». Проведя две недели вдали от
цивилизации, начинаешь скучать по рисовым комочкам, как курильщик по
сигарете. Зависимость.
- А где они здесь поблизости водятся?
- Ну, скорее всего в Бишкеке.
Так, благодаря японской кухне, решаем заглянуть в столицу Киргизии.
О КИРГИЗАХ
Нам почти не удалось пообщаться с простым местным населением Киргизии.
Все родственники Дикой - русских и украинских кровей, а население вокруг
озера плоть от плоти детища коммерциализации зоны отдыха. На любой
нашей остановке толпы юных киргизов подскакивали к нам, предлагая те или
иные сувениры, ссорясь и споря за право продажи нам всякой ерунды.
Но в общем и целом, при том, что в Киргизии живут крайне небогато,
народ очень приветлив, а таможенники вообще оказались самыми простыми и
легкими в общении из всех среднеазиатских народов.
Бишкек, как и вся Киргизия осыпается шелухой советского прошлого. Но на
месте лысин не успевает прорасти свежая зелень нового строя. Несмелые
побеги прячутся по тесным улочкам, промеж типовых хрущевок. В один такой
оазис, с именем, близким любому московскому владельцу мотоциклов Honda,
мы и направились. Ресторанчик Аояма почти ничем не отличается от
качественных московских японских заведений. Отличный дизайн, вышколенная
обслуга, вкусная еда.
Наконец-то удается залезть в интернет, тут даже есть вайфай!
Познакомились и с владельцем ресторана, очень приятным мужчиной, который
очень внимательно отнесся к нашим «московским пристрастиям» в меню. Он
записал несколько рецептов и вообще с нами был очень мил.
Дорога до Ташкента, родного города моей любимой, лежит вновь через
Казахстан. Добравшись до Киргизско-Казахской границы в Чалдоваре, мы
попали в очень неприятную ситуацию.
Ссаживаю Дикую, она проходит границу пешком, что бы мне не оформлять
пассажира, что чревато множеством дополнительных бумажек. Она за
считанные минуты оказывается «по ту сторону», а вокруг меня собирается
общетаможенный консилиум.
- А как вы заехали в Киргизию? - удивляется таможенник, глядя в мой загранпаспорт.
- А в чем дело? - не понимаю я.
- У вас нет штампа о въезде.
- Но мне сказали что он не нужен!
- Кто вам сказал такую глупость? Вы же гражданин России. Вы проникли на территорию Киргизии незаконно!
После получаса разбирательств и звонков на тот пограничный пункт, через
который я въехал, а более всего, сжалившись над одиноким
мотопутешественником, начальник машет на меня рукой «Пусть проезжает!».
Вот так я в третий раз за неделю пересекаю Казахскую границу.
Вновь пекло. Вновь испепеляющее солнце и выжженная степь. Дорога стала
значительно хуже. Вытоптанный асфальт бугрится под колесами. После
буйства прохладной зелени Иссык-Куля угнетающая желтизна блеклых красок.
За день добраться до Узбекистана практически нереально. Как всегда на
югах, солнце буквально падает за горизонт, не оставляя благодатному
вечернему времени более получаса.
Уже в ночи въезжаем в Чемкентскую область.
Километров за сто до Чемкента нас обгоняет Ниссан. Немного оторвавшись
вперед, потом сбавляет скорость и начинает «вести» нас. Перед опасными
поворотами или колдобинами он включает аварийку, при обгонах
подсказывает поворотниками, при приближении к постам загодя снижает
скорость. Перед самим Чемкентом я обгоняю автомобилиста и притормаживаю
его. За рулем оказывается местный мотоциклист по имени Виталий.
Серьезный и спокойный парень, помогает нам сориенитироваться в Чемкенте и
доводит до лучшей гостиницы в горде. Мы остались ему очень благодарны,
так как город оказался весьма немаленьким, а в первом часу ночи сил
блуждать по нему в поисках жилья уже не оставалось.
Гостиница оказалась еще одним оплотом советского прошлого. Длинные
темные коридоры с разбитым паркетом, неприветливая консьержка. Виталий
настоятельно рекомендовал не парковаться на платных стоянках, было уже
пару случаев, когда с них уводили мотоциклы иностранцев. Так что
пришлось уболтать администратора на то, что бы запарковаться прямо в
холле гостиницы. Гусь, обвешанный походным барахлом в середине
отделанного мрамором холла смотрелся монументально!
На границу с Узбекистаном мы торопились особенно. Во-первых, было
совершенно непонятен его режим работы. Во-вторых, по слухам был закрыт
главный, «близкий» переход «Черняевка». Так что спрятавшихся в кустах
казахских гаишников я просто напросто проворонил из-за спешки. Хотя
превышение у меня было не очень большим, но душу всю жирный
казах-гаишник в мокрой от пота рубашке нам вымотал. Злость на весь мир, а
особенно на маскалей, катающихся на дорогом мотоцикле перла из него
через край. Очень неприятное впечатление. Так как казахских денег было
очень немного, пришлось усиленно торговаться.
Переход в Черняевке действительно оказался закрыт на реконструкцию.
Очень жаль, так как от этого перехода до самого Ташкента всего лишь 20
километров! А так, крюк составил около двухсот километров.
Переход в Чиназе оказался самым сложным за все время пути. Сначала
казахская граница. В очереди на оформление бумаг порядочная толпа.
Передо мной пятеро англичан, едущих из Ирана и Швейцарцы на Дефендере,
едущих в Азербайджан. Помогаю им с переводом бумаг. Краем уха слышу, как
один таможенник равнодушно сообщает дальнобойщику:
- Приходи через три дня. Сегодня не пропущу.
- Да как так можно? Я и так уже десять дней здесь ночую!
- Ничего не знаю, через три дня будет моя смена, может тогда пропущу, свободен!
Деньги на этом посту тянут почти из всех. Даже англичан пытались
облегчить на сотню долларов. Я активно выступал в роли переводчика, в
итоге удалось сторговаться до десяти долларов. Меня пропустили за
бесплатно, хотя и пришлось долго трепаться с казахскими таможенниками о
том, «сколько жрет, сколько прет».
Узбекская граница. Тут омрачило ситуацию происшествие с Дикой. Молодой
узбекский погранец с ненавистью допрашивал Ольгу о том, с какого рожна
она вышла замуж за россиянина, а теперь еще и смеет возвращаться на
родину. Ну Дикая никогда за словом в карман не лезла, по-узбекски дала
такую отповедь ему, что тот стоял с открытым ртом некоторое время.
Еще один припон - обязательная «карантинная» медслужба. Решается примерно за один доллар.
С другой стороны границы - «ручные обменники», парни, меняющие валюту
на сомы. Купюра в 100 долларов превращается в толстенную котлету денег,
которая едва умещается в набачной сумке! Инфляция в стране огромная, а
деноминации не было уже очень давно. Конечно, не Нигерия, но все же.
Несколькими днями позже, когда мы с Дикой расплачивались в ташкентском
японском ресторане, пачка денег в папочку счета просто не вмещалась!
Узбекистан - потрясающая страна. Если честно, я совсем не ожидал
увидеть настоящий цветущий оазис. Контраст с Казахстаном огромен. По обе
стороны неплохого четырехполосного шоссе засеянные поля. Нет
практически ни одного пустующего места. Ожидая увидеть после Казахстана
похожую безжизненную равнину, был крайне удивлен тем, что на протяжении
почти ста километров, деревни словно перетекали из одной в другую.
Плотность населения очень высока. Десятки людей на полях вручную
обрабатывают посевы, по обочинам снуют серые длинноухие ослики,
запряженные в деревянные телеги. Жизнь кипит!
Ташкент встретил нас жарой и плотным движением. Поразительно ехать в
автомобильном потоке, состоящим практически исключительно из Нексий, Тик
и Матизов. Естественно, по южной традиции, все они белые.
Родители Дикой должны были вернуться с Иссык-Куля еще через несколько дней, так что мы с комфортом разместились в их квартире.
Решив отдохнуть пару дней, катались по городу, по музеям, исползали рынки и парки.
Монголия 2009 ч9
Как и было известно заранее, в Ташкенте
мотоциклистов не любят, это факт. Президент Каримов, опасаясь покушений,
запретил ездить на двухколесном транспорте практически везде. Центр для
мотоциклов под запретом. На каждом столбе запрещающие знаки и проехать
по городу можно только на окраинах.
Но у нас возникла проблема, так как нам надо было снять денег с
карточки. Единственный-же банкомат, обслуживающий Master Card,
находился в гостинице «Узбекистан». А это, вот беда, самый что ни на
есть центр. Садимся на мотоцикл и пытаемся прорваться мимо знаков.
Проезжаем под один «кирпич», под второй. Дикая, хотя и знает город, все
равно не может найти безопасный путь. На третьем кирпиче нас, конечно,
тормозят. Ну что делать, надо платить штраф?
Про МВУ.
Вообще, международные водительские права - великое изобретение для
любого путешественника. Мало того, что их не жалко отдать за нарушение,
но к тому же, любой гаишник в Средней Азии знает, что это такое. Обычно
диалог складывался так:
Гаишник (Г) (грозно) - Вы нарушили, с вас штраф через банк, водительское изымаем.
Я (безразлично) - Да пожалуйста!
Г (Удивленное молчание)
(Я протягиваю МВУ)
Г (Разочарованно) - Ааа, так у вас международные права?
Я (гордо) - Да!
Г (простодушно) - Так ведь вы их отдадите и ничего платить не будете!
Это же не ваши внутренние права? Вы у себя в России новое МВУ выпишете.
Я (вкрадчиво) - И?
Г (задумчиво) - Ну и что же нам делать?
Я (скучающе) - Не знаю!
В итоге диалог обычно заканчивается либо чисто символичными
«отступными» в один доллар, либо «братанием» и разговорами
«сколькожретсколькопрет».
Правда этот конкретный ташкентский гаишник оказался менее сговорчивым. И
это понятно, ведь он не просто сидел в засаде, а вообще-то совершенно
добросовестно исполнял свою служу, пресекая, какое бы оно ни было
глупое, но нарушение закона.
Так что взяв с нас честноепионерское слово о том, что мы в центр больше ни ногой, и три доллара, отпустил нас восвояси.
Кстати, банкомат в гостинице оказался еще одной местной
достопримечательностью. Во-первых, вокруг него толкались почти все
иностранцы Узбекистана, опрометчиво, взявшие в путешествие карту
Мастеркард. Запомните, в Средней Азии платежной системы Master Card
нет! Там знают только Визу. А во-вторых, когда я наконец пробрался к
банкомату, то ждал системного ответа на запрос минут пятнадцать. Не
знаю, через какие сервера шел платеж, но это было очень долго!
Ездят в Ташкенте отвратительно. Почти Каир. Клаксон в положение
«включено» и вперед! При этом, как ни странно, аварий не очень много.
Про музеи.
Одна из целей моего путешествия по Средней Азии - изучение артефактов
чингизидов, эпохи великого расцвета монгольской империи 13-14 веков. Ну и
как было не посетить музей Тамерлана?
Тамерлана (Тимура) в Узбекистане считают национальным героем. По
странной азиатской традиции (несомненно, относящейся и к России),
жестокий убийца, выкосивший целые народы вместе с грудными детьми,
женщинами, стариками и строивший огромные пирамиды из черепов, возведен в
ранг отца нации. Великий Хромец вырезал страны и никак не мог
насытиться кровью, а теперь это самый главный герой. Странна психология
человека!
Новое здание Главного Музея Страны выстроено в мраморе, бронзе и
выглядит очень величаво. Я уже был в предвкушении богатых экспозиций
оружия и доспехов тимуридов, но каково же было мое разачарование, когда
я, заплатив, почти десять долларов, оказался внутри! Глиняные черепки,
несколько посредственно сохраненных клинков и огромное количество
бутафории-новоделов. Может быть для неискушенной публики подделки и
прокатывают, но мне, реально, были интересны максимум два-три экспоната.
И еще один интересный момент. Чуть позже, в исторических музеях Бухары и
Самарканда работники жаловались на то, что несколько лет назад их
запасники существенно очистили в пользу Ташкентского музея, но в самом
музее Тимуридов мы эти экспонаты не увидели. «Потерялись» по дороге,
наверное. Так бывает.
Русских в Ташкенте все еще достаточно много. В советские времена это
вообще был практически русский город. В доме, где живут родители моей
супруги, в 80-х годах жила лишь одна узбекская семья. Сейчас, русских
семей остались единицы. Многие кварталы, раньше сплошь русские, теперь
пестрят тюркской речью, а в садике, через который я каждый день проходил
к гаражу, среди смуглых ребятишек я увидели лишь одну русскую девочку.
Плохо это или хорошо? Я не знаю. Искусственно переселенные в Узбекистан
русские, украинцы, немцы, прибалты, евреи научились жить в мире с теми,
кто там жил веками. В Узбекистане нет этнических чисток или явной
дискриминацией по национальному признаку. Более того, сами ташкентские
узбеки крайне недовольны «понаехавшими» из кишлаков провинциальными
узбеками. Чем белее кожа узбека, тем он более считается
«аристократичным».
Проблема языка, естественно, достаточно остро стоит для людей старшего
поколения. И вот тут я никак не могу понять тех людей, которые прожили
уже двадцать лет в стране с иным государственным языком, но до сих пор
отказываются его учить! Благо, что молодое поколение неузбеков весьма
бегло говорит на тюркском и от этого имеет очень неплохие преференции.
На работу скорее возьмут знающего узбекский русского, чем узбека. Но что
уж совершенно точно, так это то, что не знающих местный язык, не
уважают.
Вообще Ташкент оставил смешанное впечатление. Убогость окраинных
районов и чистота центра. Приветливость и радушие друзей и
настороженность незнакомых.
Дорога до Самарканда почти все время проходит по неплохой
четырехполосной трассе, иногда прерываемой дорожными работами. А вот с
чем плохо на трассе, так это с бензином. В поисках 92-го бензина
посетили три заправки, бесполезно. На одной заправке пистолет с 95-м
бензином покрыт слоем паутины. Непонятно, сколько им уже не
пользовались, но наверное, долго.
Пришлось заправляться 76-м, но гусик умница, даже не чихнул.
Самарканд не оставил впечатлений, которых я ожидал от посещения этого
знаменитого города. Мы остановились в центральной гостинице. Достаточно
неплохо, европейского уровня отель, реальные три-четыре звезды. Правда
ценник завышен, но тут уж ничего не поделаешь, Самарканд сейчас -
туристическая Мекка. Здесь огромное количество иностранных туристов. В
туристических местах - группки европейцев, американцев, японцев.
Самарканд - столица средневековых богатейших государств. Окутанная
славой Тамерлана, единственный город, в который входил Чингиз. Каждый
камень, по идее, здесь должен дышать историей. Но суетливая толкотня
машин на улицах, какафония стилей и культур, разбросанность по городу
исторических памятников, оставили странное впечатление.
Не хотелось бродить по городу, прикасаясь к каждому камню. Не
чувствовалось «дыхания истории». Конечно, мы посетили Регистан,
несколько красивых комплексов. Но огромное количество туристов,
излишняя заорганизованность, барьеры и совершенно дикое количество
полиции оказало угнетающее воздействие.
Что запомнилось в Самарканде, так это местные маршрутки. В их роли
выступают сплошь «Дамасы». Мелкие машинки, в которых десяток людей сидит
в три погибели, шныряют по городу, нарушая всякие правила дорожного
движения.
Так что не сильно расстроившись, мы поехали дальше. В Бухару. Двести
километров от Самарканда и мы еще в одной древней столице.
Вот этот город оставил самое сильное впечатление от всего Узбекистана.
Город оказался гораздо более «историческим», чем Самарканд. Здесь нет
кричащей яркости красок Самарканда, его шумности и переполненности
туристами. Бухара, словно вылепленная из коричневой глины, застыла в
тысячалетиях узкими улочками, прохладными арочными сводами переходов,
раскидистыми анчарами.
Люди здесь спокойные, неторопливые. И туристы (коих, впрочем, тоже
весьма достаточно), как-то присмиряются, уже не носятся сломя голову, не
фотографируют все подряд без разбора.
Приехав в ночи в Бухару, мы отправились на поиски отеля.
О, гостиницы в Бухаре достойны отдельного рассказа! Чего только стоили
гостиницы, в которых нам удалось побывать! Нет, конечно, в Бухаре
существуют и современного типа отели, многоэтажные и новые. Но жить в
Бухаре, совершенно определенно, надо в частных отельчиках.
Узкие улочки, вьющиеся замысловатыми зигзагами пестрят вывесками
миниотелей. Сначала мы заглянули в одну гостиницу, внешне и внутри
выглядевшую как самый настоящий средневековый постоялый двор.
Метродотель рассказал нам, что раньше здесь была медресе, а сейчас
интерьеры 19-го века восстановлены практически полностью. Мрачная
архитектура, везде артефакты былой жизни прежних хозяев. К сожалению,
мест в этом чудном месте не оказалось, но метродотель оказался столь
люезен, что стал названивать в другие гостиницы до тех пор, пока не
нашел свободный номер. Более того, он слегка поторговался с хозяйкой, и
скинул для нас десять долларов.
Наш отель назывался «Саша и сын». Совершенно очаровательное место. С
улицы - неказистая дверь в глинобитной стене, вжизни не подумаешь, что
за ней не подсобка или хлев, а одна из самых потрясющих гостиниц,
которых я за свою жизнь повидал не мало. Совершенно непередаваемый уют
внутреннего дворика с раскидистыми деревцами, мягкие диванчики, лесенки,
балкончики, витиеватые переходы и разноцветная мозаика. Гостиница на
десяток номеров дышала спокойствием и прохладой. Мы были в совершенном
восторге. Словно маленький сказочный городок, эта гостиница была столь
уютной, что мы провели почти половину ночи во дворике, просто сидели и
наслаждались ночью.
На утро пошли по Бухаре. Здесь почти нет разноцветия голубой мозаики.
Стены коричневой глины. Узкие переходики, в которых торговцы предлагают
действительно уникальные вещи. Старинные стремена, кинжалы-новоделы,
ковры, одежда, все носит свой, особый бухарский отпечаток. Мы с Дикой
купили легкие бухарские рубахи (за что Дикая, благодаря знанию
узбекского, была вынуждена слышать злобный шепот проходящих мимо
ортодоксальных узбечек в длинных платьях «Вот, бесстыдница, вырядилась в
мужскую одежду!»).
Монголия 2009 ч10
Нам очень хотелось побыть в Бухаре немного
подольше, но опять в путь. Вновь пекло узбекского солнца, вновь дорога,
вновь движение.
Вернулись в Ташкент уже затемно. Последние километры давались очень
непросто. Так как с собой не брали никаких теплых вещей, в ночи даже
успели подмерзнуть, все же даже в Узбекистане чувствовалось сентябрьское
похолодание.
Прожив еще несколько дней в Ташкенте, пообщавшись с тестьями и братьями Дикой, мы засобирались в обратный путь.
Впереди финальный отрезок нашего путешествия. Стартовав рано утром,
добрались к открытию границы. За день смогли доехать аж до города Чу
(Шу). Остановились переночевать в дрянном придорожном мотеле за какие-то
бешеные деньги (два других мотеля на трассе были переполнены).
И на следующий день, отъехав на несколько километров от Чу, мы прокляли
все. Для того, что бы не ехать через Алма-ату, а там-то дорога
отличная, мы решили ехать через это самое Чу. Но срезка оказалась столь
паршивого качества, что этот путь для нас стал казаться не таким уж
разумным.
Несколько сот километров дороги, вытряхивающей всю душу. Гребенка
вытоптанного асфальта, хуже стиральной доски. Даже суперэнергоемкая
подвеска гуся не справлялась с такими нагрузками. Иногда приходилось
ехать со скоростью не более 60 км/ч. Промучавшись несколько часов по
такой дороге, наконец вырываемся на «федералку». Вдалеке - озеро Балхаш.
Под колесами - идеального качества дорожное полотно. Назарбаев одним из
приоритетов своего президенства избрал именно дороги. Ах, какая
потрясающая трасса ведет из Алмааты почти до границы с Россией.
По «взлетной полосе» ехалось просто замечательно. Средняя скорость в
140 км/ч на протяжении многих сотен километров скрадывает ощущение
полета. Это расслабляет. А как известно, на мотоцикле, даже на идеальной
дороге, расслабляться нельзя.
Уже боковым зрением я увидел, как из-за фуры, припаркованной у обочины,
выскакивает гаишник. Но я к тому моменту уже почти пролетел гаишника и
по этому решил не останавливаться. Проехав около тридцати километров,
вижу, как перед нами перекрывают дорогу железным шлагбаумом на посту.
Конечно, можно было бы свалить в степь, благо, после Монголии навык
закрепился. Но тут уж точно не спишешь на «не видел». Пришлось
останавливаться.
В будке гаишников собралось все местное «начальство». Пузатые менты,
похохатывая, задали все дежурные вопросы. На мое удивление «я никого не
видел», старший офицер скривился. «Ничего не знаю, неподчинение
сотруднику, конфискация мотоцикла». Конечно, права такого они не имели,
да к тому же, я как всегда, предъявил международные права «Забирайте,
мне не жалко». Но разговор явно затягивался. А до Астаны надо успеть до
ночи! В кошельке единственная купюра в 5000 тенге. Отдаю ее гаишникам и
выхожу из будки. Уже сажусь на мотоцикл, как слышу сзади:
- Эй, байкер, а ну, зайди! - да что еще такое? Нету у меня больше денег! Раздраженный захожу обратно:
- Что надо?
Тут встает старший гаец, протягивает мне обратно деньги и говорит:
- Забирай, мы с путешественников денег не берем!
В шоке выхожу обратно.
Через несколько сот километров еще одна остановка. Город Караганда и
его промышленный пригород Тимертау. Этот город в далеких 60-х строил мой
отец, по его рассказам я помню те пятиэтажки, в которых он жил, мне
кажется, что даже я узнал их.
Астана по сравнению с восточно-цветастой, южной Алма-Атой, академичный,
строгий город. Он гораздо более «русский», на улицах славянские лица и
речь. Даже гаишники худее и собраннее своих южных собратьев.
Опять поиски отеля. Заезжаем в круглосуточный сушибар, где есть вайфай,
ищем в инете подходящие варианты. Сначала едем в Редисон Сас. Но ценник
в 400 долларов за ночь разворачивает меня. Колесим по городу дальше.
Улицы полны дорогих автомобилей. Особенно много Паджер, видимо любят здесь эти машины.
Уже заполночь находим «гостиничный» квартал, селимся за 50 долларов в
неплохом отеле. С балкона открывается великолепный вид на центр города,
на стеллу и дом правительства.
Из Астаны в Россию можно попасть по астраханской трассе, через
Кустанай. Так ближе и быстрее. Но нас отговаривают ехать так, асфальт
там паршивый, а местами вообще отсутствует. По рассказам, дорога похожа
на Чу и мы решаем ехать строго на север через Петропавловск и Курган.
До Кокчетау опять отличный автобан. Именно на этом отрезке мы увидели
как строится титаническими усилиями тысяч людей европейского качества
дорога. Через каждые десять-двадцать километров строительные бригады.
Огромное количество техники формируют почву, кладут асфальт, строят
мосты-развязки. Циклопическое строительство!
Вот только одна проблема. В Астане мы не заправились, думая сделать это
на трассе. Но на протяжении почти 200-т километров ни одной заправки с
92-м !!! Пришлось опять заливаться 76-м.
После Кокчетау дорога опять становится обычной, двухполостной
провинциалкой. Уже перед самой границей попадаемся за превышение на 20
километров в час. На посту около получаса болтаем с гайцами. Так как
денег, как всегда нет, пытаюсь отдать МВУ (ну хоть раз бы забрали!), но
гайцы в итоге отпускают без штрафа и взятки.
Город Петропавловск, а по-казахски - Петропавл, вообще русский город.
Местные жители в разговорах, хотя и гордятся некоторыми достижениями
страны, сетуют, что Россия не особо инетерсуется своими бывшими
соотечественниками. Но все равно местные постоянно ездят в Россию по
делам бизнеса (благо она рядом).
Шестой раз перехожу границу с Казахстаном. Мой загранпаспорт
проштампован красными квадратиками на несколько листов. На Российской
границе считаю их количество. 16 штампов о пересечении границ за пять
недель! Даже во времена моего «европейско-делового» прошлого, такого не
было.
Ну вот и Россия! Скучал ли я за время отсутствия по тебе? Вряд ли.
Средней убитости дороги, хмурые лица гаишников, загруженные трассы.
Однако, здесь, пусть и за тысячи километров от Москвы, но все знакомо,
все свое. Уже не надо волноваться, что «если что случиться, как быть».
Кругом люди.
Трасса южного Урала постоянно идет по серпантинного вида дорогам.
Плотный трафик, состоящий из верениц дальнобоев, очень сложно обогнать
из-за узкой дороги, петляющей меж скал и сопок. Но природа потрясающей,
северной красоты! Иногда кажется, что вот-вот и из-за всхолмка выедет на
невысокой лошадке татарин в малахае или на речке прошлепает ладья с
казаками Ермака.
На трассе есть хит розничной торговли - магазинчиками с рациями. Они
торгуются в каждом ларечке, в каждом ресторанчике. Повальная рациизация
Урала!
К вечеру добираемся до Челябинска. Город к своему стыду, не посмотрели,
так как сил было лишь на то, что бы поставить мотоцикл на стоянку и
поужинать в гостиничном ресторанчике.
Погода стала портиться. Утро нас встретило холодным сентябрьским
дождем. Можно ли подумать, что каких то четыре дня назад мы изнывали под
Ташкентским зноем, а сейчас прицепили все подкладки и все равно мёрзко!
Гусик выкатывается со стоянки, сонно постукивая клапанами. На сиденье -
след от ночной изморози. Загружаемся, цепляем кофры, впереди Казань.
По дороге проезжаем мимо Миасса, здесь в двадцатых жил мой дед.
Еще через несколько сот километров - Уфа. Родина Земфиры встретила нас
еще сильнее упавшей температурой. Решаем с Дикой утеплиться и заруливаем
в местный «спортмастер». Недалеко - самый настоящий макдональдс. Тут я
каюсь, не сдержался, купил себе картошку фри и гамбургер. Все таки есть
что-то в этом пошлом фастфуде своя прелесть! Какие бы ни были изысканы
явства Востока, горячий гамбургер под осенним дождем чертовски вкусен!
Из Уфы до Москвы есть две дороги. Через Самару или Казань. Звоним
Студенту, он недавно до нас ехал этим путем. Сергей советует нам ехать
через Самару. Так-де короче и дорога лучше. Но внезапно оживший джипиэс
показал, что через Казань все же ближе, а дальнобойщики уверили об
отличного качества дороге. Как оказалось, мы не прогадали. Дорога через
Казань действительно оказалась отличной, а сама Казань просто влюбила
нас в себя.
Въехав в Казань уже ночью, решаем остановиться в первой же гостинице у
дороги. Раздеваемся и «за ради галочки» едем прокатиться по городу. Но
насколько оказалась прекрасной ночная Казань! Мы ездили по городу, вертя
головой, наслаждаясь потеплением и пейзажами. Чистый, красивый город,
совершенно европейский и отреставрированный не смог оставить нас
равнодушными! Вернувшись в отель через несколько часов решаем, что не
остаться здесь хотя бы еще на один день - преступление.
Весь следующий день гуляем по городу.
Прежде всего мы посетили кучу музеев. Надо сказать, что местный
(по-моему краеведческий) музей удивил новым поколением экспозиционного
обустройства. Огромное количество интерактивных дисплеев, разных
развлекающих «мулечек» (например весы, на которые ты встаешь и тебе
сообщают, на сколько ты легче Солнца, Земли, Юпитера), действующие
макеты нефтяных вышек, подсветки и лазерные указки.
Конечно, побродили по Кул-Шарифу, посидели в ресторанчиках. В общем
поползали по городу вдоволь. Уже позже, через месяц, выступая в
ралли-рейде пилотом журналистской команды Volkswagen и стартуя из
Казани, еще раз поразился красотой города.
Ну и все. Последний день путешествия. До Москвы какие-то смешные 700 километров. Ура, мы уже почти дома!
Дорога шикарная, дождики почти утихли, гусик стелется над дорогой, в
наушниках напыщенная и романтическая «Фантастическая Симфония» Берлиоза.
А в душе непонятка. Вроде ты уже устал от вечных дорог, от жары,
холода, людей. Но вроде и жаль, что путешествие заканчивается. А может
махнуть мимо Москвы, ехать дальше? Добраться до Португалии, Мексики,
обогнуть шарик? Нет, это надо оставить на потом.
Почти что уже около дома, в 200х километрах от Москвы, объезжая
Владимир, упираемся в дикую пробку. Машины в ней стояли на протяжении
20ти километров и нескольких часов почти без движения! Мы объезжаем
бедолаг по обочине, сочувственно помахивая расступающимся четырехлапым.
За Владимиром видим голосующего байкера. Парень из Йошкар-Олы из
саппортов «волков» склонился над своим Х4. Останавливаюсь, все понятно,
сдох аккумулятор. Так как солнце еще высоко, предлагаю помочь.
Испробовали все. Попробовали прикуриться от гуся, но тонкие провода
шипели, искрили, но не передавали достаточного напряжения. Пробовали
растолкать, и это нет.
Так как телефон у парня тоже сдох, оставляю ему свой запасной филипс,
договариваемся, что телефон парень оставит на стойке бара Секстона,
когда доберется до Москвы (парень, верни таки телефон! :)).
Еще через час въезжаем в Москву. Город нас встречает холодом и вечно серым небом.
Конечно, решаем не ехать сразу же домой, а заглянуть на Гору.
Все обвешанные кофрами, в дорожной грязи, но с идиотскими улыбками
бродим по Горе. Знакомые, услышав, что мы «только что из Монголии», не
верят своим ушам, требуют рассказов. Но все потом, все потом. А сейчас
просто ощущение, что мы дома.
В 20-00 заходим домой. Все, приехали!
Итак, позади осталось пять недель путешествия. 18000 километров. За все
путешествие ни одного прокола колеса. Ни одной поломки (даже мелкой).
Единственное падение на 15 км/ч в песчаную ловушку.
Спасибо огромное:
Линькову Сергею Сергеевичу, потрясающе интересному собеседнику, очень
сильному человеку. Без него все было бы совсем не так. Не пришлось бы
увидеть и узнать всего того, что увидели и узнали.
Бабахеру. Верному другу и мужественному человеку, переносящему все невзгоды стоически.
Ире. За заботу и разумность оценок и совершенно не женскую логичность.
Константину за навигацию и споры о судьбах человечества.
Гене и Коле за ощущение спокойствия относительно матчасти.
Сыну Гены, Валентину за протирку шлема.
ДамДину за огромный опыт, позитив и организацию.
Ну и конечно, ЛЮБИМОЙ. Дикая, все время, путешествуя без тебя, я
стремился только к тебе, а путешествуя с тобой я просто был счастлив.
Размещено с сервера авто.ру, с разрешения автора.
http://info.auto.ru/moto/faq/article/7780.html
|
