Главная / Путешествия на мотоцикле / Путешествие через Евразию на мотоцикле /

ПРОЛОГ

Идея, мысль - вот с чего начинается любое путешествие. Как и другие ценности, план должен обольстить, ослепить, автора - это хороший признак качества.

Через Магадан проходит 151-й меридиан восточной долготы. Здесь расположена самая восточная точка выхода автомобильной трассы к Тихому океану. Куда же отсюда можно было ещё придумать проложить маршрут экспедиции на мотоцикле, как не до противоположного края Евроазиатского континента – португальского мыса Рока.

Но кроме географического мотива было здесь ещё некое «зерно». Магадан - это место, имя которого произносили с трепетом, страхом или проклятием ещё поколение назад. Это полюс лютости, варварства и страданий 20 века. И вполне естественно было задумать протянуть из него ниточку на другой полюс - в Западную Европу, в страны зарождения великих ценностей, идей гуманизма, свободы, прав человека, на Родину первых Конституций и просветителей.

Долгое время этот план оставался мечтой, ибо требовал значительных финансовых ресурсов и свободного времени, выходящего за пределы нормального отпуска. Но к 2007 году вся мозаика моей жизни сама собой сложилась так, что я не только неистово захотел реализовать этот проект, но и мог его себе позволить.

Подготовка к путешествию. Что может быть более захватывающим? Это обязательно должно быть «великое» путешествие. Вы ставите задачу, занимаетесь оргмероприятиями, решаете десятки вопросов. Только «великое» заслуживает страстных усилий, горения, радости от самого процесса. И не важно, что из пункта А в пункт В можно быстро добраться комфортабельным транспортом. Вы ставите задачу своего путешествия: мера этой задачи, мера отпущенных вам средств и мера ваших усилий, вашего мужества могут оказаться, сопоставимы с усилиями Колумба в открытии Америки. Сопоставимыми могут оказаться и радость победы, утолённая жажда познания, полнота личных открытий.

В начале, когда безумная идея большого путешествия только родится в вашем разгорячённом воображении, она кажется весьма оригинальной. Но в ходе подготовки, изучения маршрута, блуждания по дебрям Интернета вы с удивлением узнаёте, что мир полон путешественников. Сейчас, и в каждую минуту они плывут на утлых плотах, на роскошных яхтах, летят на воздушных шарах и топают пешком через страны и континенты. Их много. Очень много! И нет такого уголка планеты, куда бы они ни стремились заглянуть. Они не агенты влияния и не шпионы иностранных разведок. Они не знают друг друга, но удивительно одинаково думают и поступают. Более того, путешествия по миру и путешественники - отнюдь не примета нашего времени. Они были, сколько существовал наш мир. Пилигримы, странствующие рыцари и просто бродяги. В какую только форму они себя не облекали!

В чём их функция, что толкает их бросить домашний очаг, семью, работу, собрать последние сбережения, а если таковых нет, то впроголодь пуститься в дальние края?

Они дивятся красотой дальних стран, примеряют на себя чужие обычаи и нравы, вкушают экзотические яства, гибнут на дальних дорогах от рук грабителей. Их маршруты густой сетью опутывают планету. Они видят нас, живущих оседлой жизнью, занимающихся своими важными повседневными и не очень делами, пишут свои книги, снимают фильмы, чтобы показать их нам. Мы смотрим на себя через зеркальные объективы их камер.

Путешественники становятся миссионерами, едва уходят за черту родного города. И судьями, - появляясь на пороге чужого селения. Они - инопланетяне, исследующие нас своими проницательными глазами. Можно ли думать, что всё это полная случайность? Блажь безумцев? А может, ими движет сила Рока, мотивы которого нам не дано понять? «Ведь если звёзды зажигают, значит, это кому нибудь нужно»!

Я буду говорить о путешествиях, а это слово отнюдь не тождественно туризму. Туризм - есть коммерческий, усечённый младший брат путешествия. В путешествии человек сам является автором идеи, целей и задач своего проекта. Он свободно выбирает маршрут и средства его прохождения. Он принимает на себя весь риск и ответственность за свои действия, не рассчитывает на опеку ни агентств, ни государственных структур.

Путешествие - это необыкновенное приключение, в содержании которого непредвиденные события, не управляемые вами. Оно способно сделать вашу жизнь невероятно счастливой.

Путешествие принято посвящать каким то большим памятным датам. Люди возлагают на них, как на буксир, утлую лодку задуманного мероприятия, объясняя и оправдывая смысл своего проекта. Я не стану пользоваться этим искусным приёмом. Читающий эти строки - мой единомышленник и союзник, которого незачем обманывать, выводя смысл путешествия из некоего другого события. Мой дорой читатель знает, что путешествие - это ценность. Одна из тех, которые не требуют объяснения и доказательств. Такие ценности есть, потому что есть человек. Поэтому путешествие есть само первопричина, которая может тянуть за собой шлейф других сопутствующих событий, а не наоборот.

В своём путешествии я, кроме физического перемещения через Евроазиатский континент, ставил ряд иных задач. Мне хотелось увидеть воочию, понять, найти ответы на вопросы:

1. Каково место Магаданской области, северных территорий, Дальнего Востока в России?
2. Такова ли Россия на самом деле, какой мы её себе представляем и какой её рисуют нам средства массовой информации?
3. Чем отличаемся мы, россияне, от европейских народов?
4. Как относятся люди из Западной Европы к россиянам?
5. Какие проблемы России я увижу в путешествии?

Ответам на эти вопросы мы и посвятим грядущие страницы.

Уже после возвращения в Магадан меня часто спрашивали, не страшно ли мне было одному отправляться в такой дальний путь?

В самом деле, примерно за неделю до наступления часа Х - старта экспедиции, когда его реальность уже отчётливо определилась со всей неизбежностью, была некая оторопь грандиозностью проекта. Если вы едете один, то еще до начала черпаете силы, решимость только в себе. Все остальные, как бы хорошо они к вам не относились и как бы близки не были, - это далёкие зрители. Вы знаете, что скоро окажетесь на пустынной дороге, и не с кем будет посоветоваться, ждать помощи, укрепиться в вере в принимаемых решениях. Но этот барьер растворится, как только вы заведёте свой мотоцикл и тронетесь в путь.

Что же касается проблемы криминала и безопасности одиночного путешественника, то я изучал опыт мотоциклистов, ездивших по этим дорогам, старался избегать самых опасных мест или, когда это было невозможно, проходить их, как можно меньше контактируя с непосредственными объектами опасности. Реально проблема безопасности не оказалась на первом месте. Главной угрозой на всём протяжении экспедиции оставалась опасность попасть в ДТП.

Зачем люди путешествуют?

Можно привести множество интересных занятий изобретённых людьми, но будет ли хоть одно из них обладать свойством, бесспорно быть признанным лучше путешествия?

Пусть ответ на этот риторический вопрос самостоятельно созреет в душе у читателя. Я для себя на него ответил. Как - расскажут эти страницы. А пока вперёд, по волнам глав и километров!

МАГАДАН

Столица Колымского края провожала меня такой мрачной погодой, какую только можно измыслить. Третий день шёл холодный проливной дождь. Реки - вот что больше всего пугало меня. Ежедневно гуляя со своей любимой собакой Беткой по набережной, я с тревогой наблюдал, как вода в безобидной реке Магаданке прибывала, и бурный поток уже превращался в преграду, которую мне было не преодолеть на мотоцикле даже без груза. Это уже была не речушка, а полноценная река, доступная для сплава на лодке. А впереди по моему маршруту через восточную Якутию мостов не было. Всё предстояло форсировать вброд или на попутках. Воображение рисовало мрачные картины позорного провала экспедиции на самом начальном этапе Магаданской области и Якутии. Мотоцикл мог стать лёгкой добычей бурной реки, стоило ему упасть или черпануть воды в двигатель.

И вот «неожиданно» приблизилось 15 июня, ещё недавно казавшееся таким неопределённо далёким. Как, уже? Даже не верилось, что этот фантастический проект, остававшийся до сих пор только красивой мечтой, надо с завтрашнего дня реально воплощать в жизнь. Внутренний голос подсказывал: это - авантюра, ничего не получится, что ты делаешь!

«Глаза боятся, а руки делают».

Завтра - 15 июня. Сегодня с вечера я в отпуске. В Москве ждёт виза. Все друзья и знакомые знают, что 15 это день-Х.

Робкие вечерние надежды на прекращение дождя утром провалились. Льёт пуще прежнего. Ждать улучшения погоды? А если она завтра там, в Якутии, нормализуется, а я останусь в Магадане, на дистанции двух дневных переходов? Знатоки советуют - жди. В дождь на мотоцикле не ездят.

Решающими стали соображения того, что так или иначе в пути мне дождей не избежать. Я должен быть к ним готов. А если я готов, то почему должен откладывать экспедицию из-за первого магаданского ненастья?

Итак, еду, а там будь, что будет. Стану терпеть все тяготы.

Меня потрясающе провожали на Соборной площади преподаватели и студенты во главе с директором моей академии, где имею честь работать. Какие у них были горящие глаза! Я дурачился, они шутили мне в ответ. И вот я с флагом своей академии в сумке стартовал в 11 утра из города.

Холод и вода заполнили всю Магаданскую область. Меня спасал только немецкий дождевик. На подходе к посёлку Атка, за 160 км от Магадана, к моему изумлению пошёл снег. В душе было немое возмущение: - «Мы так не договаривались»!

О сколько раз ещё в ходе моего маршрута всё будет происходить не так, как я себе это представлял!

Запомните, мой дорогой читатель: мы не видим, не ведаем своего будущего, мы рисуем его себе иным даже на самое ближайшее время. Искусство жизни заключается не в том, чтобы предвидеть опасности и угрозы на своём пути, а в том, чтобы достойно их встречать.

…Снег не стекает по стеклу, как вода. Хлопья липнут, их приходится сгребать зимней меховой перчаткой. Через секунды стекло покрывается слоем снега вновь. Мёрзнут руки, зябнет голова от проникающих ледяных воздушных струй. Белая пелена идёт зарядами. Чуть-чуть становится светлее, но впереди уже вновь надвигается беспросветная аморфная мгла. Я ныряю в неё без всякого энтузиазма с фанатизмом обречённого. В 14 часов от снегопада стало так темно, будто на дворе стоял поздний вечер. Я отчётливо видел конус света своей фары, сформированный бликами снежной пыли. Так длилось около 100 километров. Потом полегчало. А ещё через 100 км в меня ударилась первая муха. Правда, ещё сто километров она оставалась единственным полярным насекомым, встреченным на моём пути. Потом был комар - тоже один на протяжении ещё 100 километров.

Ах, с какой улыбкой я буду вспоминать через несколько дней этот ужас холода, изнывая под палящими лучами солнца!

Севера, севера… Мы уходим с нашего Севера, бежим, оставляя за собой разруху и металлолом. Нигде больше в России я не увижу столько брошенных многоэтажных домов, стёртых с лица земли посёлков, оставленных на произвол судьбы кладбищ.

Вот и остаётся за спиной родной Магадан. Это - целая страна.

Запустение. Наверное, так выглядят населённые пункты, по которым прокатилась линия фронта ожесточённой войны. Но здесь никогда за всю историю не было войны! А какая разница?

Всё можно объяснить. Можно объяснить, что при советской власти в эпоху безумия сталинского директивного хозяйствования Север осваивали, не считаясь с расходами и рентабельностью производства. Что только сейчас мы при переходе на рыночные принципы обращаемся к рациональному хозяйствованию, вахтовому методу работы горной промышленности, когда для производства не нужны такие большие посёлки, неподъёмны коммунальные затраты постоянных поселений. Мы идём к способам производства, нацеленным дать конкурентную продукцию.

Да, всё так. Только в истории, как и в остальной человеческой жизни, главное значение имеет конечный результат. А результат: мы уходим. С конца семидесятых годов, когда на территории Магаданской области (без Чукотки) проживало 270 тысяч человек, население сократилось к 2006 году до 175 тысяч. Мы, русские, покидаем территории, когда-то занятые нами, включённые в хозяйственный оборот.

Территория, как и многое другое, есть - ресурс. Не всякий народ может, даже обладая ресурсом, его освоить. Но от этого ресурс не теряет своей ценности. И тогда ждите претендентов. Придут другие, и хорошо, если они будут добры и культурны. Хорошо, если они не заберут эту бесполезную ценность силой, а выкупят её. Выкупят дёшево, ибо вы продадите за любую цену. Пока вы не можете сами извлечь из него пользу, всякая цена будет для вас подходящей.

И вот мы оказываемся не в состоянии освоить, переварить территорию, которую занимаем. Наши предки, те, чьё престарелое поколение ещё живо, могли пользоваться, занимать и развивать её, а мы нет! Что изменилось? Почему Аляска и Канада продолжают освоение и эксплуатацию своих Северов? Может, над Магаданской областью разверзся озоновый слой, и космическое излучение выжигает всё живое? Может, Северо-Восток Евразийского материка потрясают землетрясения и ураганы? - Нет! Изменилось одно. Народ. Территорию современной России населяет другой народ. Не тот, который выиграл Великую Отечественную войну. Не тот, который выращивал невиданные урожаи в период реформ Петра Столыпина. И даже не тот, который создал основу прорыва в космос в 61 году. Ветераны, которые помнят расцвет и строительство Магаданской области, могут плюнуть нам вслед. У них есть на это все основания.

Мы уходим, и не важно по какой причине: вытолкнутые ли армией противника, сдав ли свою землю за деньги, или вот так, как есть, бросая всё никому.

Смотри же Россия что случится с тобой завтрашним днём. Сегодня тебе нет дела до далёкого Магадана, до красавицы-Колымы, раскинувшей свои просторы на площадь 461 тысяч квадратных километров, что больше Франции. Но очень скоро может придти день, и раковая опухоль брошенных сёл и посёлков поползёт метастазами всё дальше и дальше на Запад, съедая тебя, как огонь. Так погибали великие государства. И это не дурное предсказание будущего. Это уже есть. Десятки брошенных посёлков Магаданской области это уже - начавшийся русский исход.

Но, мы, живущие в Магаданской области,- вовсе не самая худшая часть русского народа. Мы такие же, как и весь народ. Мы просто живём здесь, а внутренние болезни государств проявляются в первую очередь на окраинах.

Российская империя, Советский Союз. Представим себе, что волею судьбы Исландия или Новая Зеландия вошли бы в состав России, и там жило бы русское население. Каков уровень жизни был бы на этих территориях? Такой же, как на остальной территории России. Там были бы те же методы ведения хозяйства, те же технологии, те же средства производства, тот же характер и уровень потребностей, та же норма прибыли, такой же уровень квалификации рабочей силы. А если бы жителей этих островов спрашивали о причинах отставания от соседней Великобритании и, соответственно, Австралии, то они бы резонно объясняли проблемы производительности труда и качества продукции суровым климатом и удалённостью от центров мировой торговли и промышленности.

Так почему же так высок уровень развития производства и уровень жизни этих стран в реальности? Ответ очевиден: потому, что эти острова населяют потомки англичан, а не русских. Глупые народы всегда бедны.

При всей неотразимости такой логики выводов готовы ли вы с ней согласиться? Я не готов! Нет!

Действительно, многие из нас и глупы, и жадны, и ленивы. Но есть, есть в России много людей, которые не уступят англо-саксам ни в уме, ни в трудолюбии, ни в талантах. Есть, и их много. Они способны перевернуть мир, взнуздать страну, догнать и перегнать надменных лидеров прогресса. Именно они создавали первый спутник, атомную электростанцию, писали великие книги и симфонии. Весь вопрос в том, как устроить общество, чтобы такие пассионарии оказались на ключевых постах организационной, хозяйственной, политической, научной и культурной деятельности страны. Но здесь мы подошли уже к другой теме: политическому устройству.

Север со всеми его пустыми ли, не пустыми территориями, со всеми ресурсами, находящимся в его недрах, - наш. Нам нужны именно его ресурсы. По оценкам магаданских специалистов, стоимость минеральных ресурсов Магаданской области и прилегающего к её территории шельфа составляет 1,71 триллиона долларов США, что сопоставимо с валовым внутренним продуктом России производимым за год.

Должны ли мы жить на Севере? Отнюдь нет. Территории России хватит, чтобы расселить в её южных и средних широтах всех наших людей. Наше присутствие на Севере должно выражаться в освоении его ресурсов наиболее эффективными методами хозяйственной деятельности, созданием транспортной сети для этих целей. Присутствие на северных территориях России крупных городов со всей их социальной и коммунальной инфраструктурой приводит к удорожанию созданной в них продукции и мучению людей в суровых климатических условиях. Следствием является бедность проживающего на Севере населения. Всё это только подрывает наши позиции на этих территориях.

На Севере должны остаться лишь города, перерабатывающие местное сырьё, города – административные, снабженческие центры и транспортные узлы для обеспечения разработки недр вахтовым методом.

Конечно, в свободной стране любой, кто захочет, несмотря ни на что, может поселиться хоть за Полярным кругом, но ценой этой свободы всегда будет сверхвысокая стоимость жизни.

…Проезжаю знакомое место поворота с Колымской трассы в сторону, возле бывшего посёлка Мякит. Никаких табличек и указателей. Одно из самых страшных мест Колымы. Печально известный лагерь «Днепровский». Он ещё стоит. Многое рассыпалось в труху, но часть зданий, бараков и главное - колючая проволока - на месте. Кругом практически археологическая обстановка - древние развалины, мусор, обрывки колючей проволоки, остатки брёвен.

Сколько проработала эта изуверская машина? Лет двадцать. А потом всё рухнуло. Как это напоминает амбициозные претензии Третьего рейха на тысячелетнее будущее. Если бы сказать начальнику лагеря в конце 30-х годов, что через 20 лет здесь ничего не будет, он бы уж точно перешёл на зловещий шёпот и немедленно арестовал пророка за злостную контрреволюционную агитацию. Разминулись мы во времени. 60 лет назад здесь кипела «жизнь».

Если б могли меня увидеть те далёкие страдальцы в зыбком тумане 21 века. Я для них был бы далёким посланцем будущего. Только какого? Коммунистического? Да, наверно, для кого-то я был бы жителем победившего коммунистического послезавтра. Но не для всех. Всё-таки это был не Арбат. Это была Колыма, где ко многим приходила трезвость. Ещё сейчас в Магадане живёт человек, который в 1953 году вступал в колымском лагере в подпольную организацию - Демократическую партию России. Тайно изучал и прятал Программу. По сегодняшним меркам она не содержала ничего феноменального. Переложение ныне действующей Конституции со всеми нашими свободами, профессиональной армией, частной собственностью. Но это был не 93, а 53 год! Где можно было почерпнуть такой реализм, такую трезвость?

При всей своей очевидной для нас, нынешних, абсурдности марксизм-ленинизм имел достаточно хорошую внутреннюю логику, систему причинно-следственных связей, фактических обоснований. Протрезветь от магии его наваждения можно было далеко не просто и не сразу. И видимо Колыма давала возможность проветрить мозги от государственной пропаганды.

Сижу возле мотоцикла. Развёл небольшой костерок. Кипячу воду, попиваю заваристый чай. Да, окажись я сейчас у такого же костра на 60 лет в прошлом, за кого бы меня приняли? Конечно, за иностранца, что равнозначно шпиону. А если бы мне удалось объяснить им, что я из будущего то… Насколько же я уже не похож на них. А ведь нас отделяет всего 1-2 поколения. Оставим даже материальные различия. Японский мотоцикл, функциональная одежда, цифровой фотоаппарат, подробные карты, сотовый телефон. В принципе, ничего качественно нового для них в этих предметах нет. Всё - продолжение имеющегося. Мотоциклы были с начала 20 века, фотоаппараты тоже всем знакомы, сотовый - продолжение рации, только маленькой. Но ведь просто я сам другой. Я - житель свободной России. Еду на своём мотоцикле, ни у кого не спрашивая, никем не охраняемый, еду, куда хочу. Пишу письма и отправляю их по электронной почте в любой уголок мира.

Лагерь «Днепровский». Может быть, это враг захватил нашу землю, пленил наших людей и заключил их за колючую проволоку? Нет. Сами русские построили его, это место страданий и смерти для таких же русских людей. Построили с энтузиазмом, думая, что приближают время всеобщего счастья, думая, что это правильно, что это единственно возможно. А оказалось, что никакое счастье они не приблизили. Но лагерь построили. Какое прямое продолжение «Преступления и наказания» Достоевского! Раскольников тоже думал, что, убивая старушку, избавляет мир от никому не нужного паразита и приближает всеобщее счастье. Идея всеобщего счастья оказалась мифом, призраком, воздушным замком, вознёсшимся в его голове, а убийство реальностью. Идея рассеялась, испарилась, а трупы двух старушек остались.

Если бы мне удалось дельно рассказать, разъяснить, втолковать им, какой стала Россия в 21 веке! Мы жалуемся на нашу нынешнюю жизнь, сетуем на уровень благосостояния, на отставание от богатейших стран мира, но в какую пропасть я кричал бы в те 30-е 40-е годы! В какой пропасти мы были и из какого ада вышли! А как бы меня выслушал и понял (если бы выслушал и если бы понял) начальник лагеря? Ведь это был бы рассказ о трагическом тупике, в который шёл крупнейший народ. И этот лагерь, и все лагеря Колымы оказывались бессмыслицей и зверством. Многие из этих начальников лагерей глубокими стариками дожили до 91-го года. Бог дал им узнать и услышать и о делах их, и о результатах ещё на этом свете. Но теперь это были беспомощные озлобленные старики, не способные ничего изменить.

А если бы они узнали тогда? Не все из них были законченные негодяи и фанатики. Как там, у А.И.Солженицына: «Одно слово правды весь мир перетянет». Когда в 1989 году я прочёл «Архипелаг ГУЛАГ», то подумал, что, появись эта книга широким тиражом в 70-е годы, зашатался бы и рухнул коммунистический режим в СССР. Ибо злодейство может оставаться прочным только в обмане. Так и здесь в моей фантазии: расскажи я правду о будущей России на Колыме, поднялся бы ГУЛАГ и смёл красную чуму в области. Не зря же призрак контрреволюционного восстания витал все 30-50-е годы в оперативных делах колымских чекистов. Мерещилось им такое восстание, с полным уничтожением советской власти в Магадане. Боялись.

ЯКУТИЯ

17.06.07. Как только всё кажется плохо - дожди, холод, ужасная дорога - внезапно наступает облегчение: хороший ночлег и потепление климата.

В этот день я ехал, и душа пела! На ясном небе грело летнее солнышко, природа блистала зеленью и свежестью тайги.

На мотоцикле совершенно особое значение приобретает одежда. В комплекте одежды, который вам комфортен на улице, вы сразу опасно замерзаете, едва проехав на мотоцикле несколько километров. Вас продувает до самых костей, и воздух кажется холоднее на 10-15 градусов. Если же вы нарядились так, что вас не проймёт никакой встречный ветер, – то стоит остановиться в солнечный день, как вы испытываете невыносимую жару, грозящую вам настоящим тепловым ударом. Ваш удел - лавировать между двумя крайностями, методом проб и ошибок подбирая себе экипировку. Но хорошо говорить о подборе, если вы дома, и ваш гардероб полнится куртками, свитерами и косухами, предлагая массу заманчивых комбинаций. А если вы в путешествии, то единственный комплект одежды, взятый с собой, оставляет минимум возможностей для манёвра.

Якутская тайга. Дорога пустынна. Еду уже в течение получаса, и ни одной встречной машины. Грунтовка плавно петляет на склонах сопки. Впереди, ещё вдалеке вижу на белой полосе поворота тёмную согбенную фигуру. Дорожники, что ли трудятся в этот ранний час? В следующую минуту фигура

Медвежье семейство бродило на дороге минут пять, а потом, также не обращая на меня внимания, удалилось в таёжный лес. Я ещё несколько подождал, и поехал дальше, стараясь побыстрее миновать опасный участок. Настроение оставалось превосходным.

Подъезжаю к своей первой переправе. Большая река Эльга. Для любых машин непреодолима. Моста нет. Есть небольшой причал, возле которого стоит катер. Берег на 2 метра нависает над водой. Никаких досок, трапов для въезда на палубу нет. Здесь же на берегу домик катерщика. Хозяин возится по хозяйству. Настроение снижается, словно птица. Не могу даже представить в воображении, как забраться с мотоциклом на борт этого плавсредства. Катерщик, мягко говоря, неприветлив. Обещает, в лучшем случае перевезти завтра. Ставлю палатку и располагаюсь на долгое время. Мою и веду мелкую профилактику мотоцикла.

И всё-таки я переправился на тот берег. После 16 часов подошла вахтовка с пьяными геологами, и они по мановению руки своего руководителя дружно закинули мой аппарат на борт и сняли уже на другом берегу. Спасибо тебе, начальник партии Чекмаев. За переправу никто не взял с меня ни копейки.

Только отправляюсь дальше, как застреваю на сухом грунте будто вспаханной почвы будущей дороги. Едва вытаскиваю вязнущий мотоцикл, прилагая все усилия, на которые способен. Но уже через 3 км новая река - Сереликан. Здесь идёт по обе стороны бурное дорожное строительство. Мост отчасти возведен, но нет съездов с обоих концов. В 10 метрах над водой высится стальной каркас, обрывающийся в никуда и спереди, и сзади. Ищу - людей! Так, наверное, воскликнул бы на моём месте Диоген и не ошибся бы в своих чаяниях. Ах, сколько раз за эти два месяца я буду встречать помощь и поддержку от тех, кто мне ничем не обязан, кто не знал меня ещё вчера.

Мостостроители из Тынды работали здесь уже с весны. Техническое решение нашлось сразу. Мотоцикл подняли с одной стороны краном и поставили на стальную полосу, перекинутую через реку. Справа и слева в метре - край, и никаких ограждений. Я проехал по ней, трепеща от страха сделать одно неверное движение и упасть в воду. На другой стороне мотоцикл сняли на землю другим краном.

Ура, победа! Кажется, что впереди ждёт светлый путь. Но мне сообщают, что дорога на сотни километров будет ужасной или плохой, как минимум. Что, какая степень ям промоин и камней стоит за этими определениями, оставалось рисовать только моему развитому воображению. Снова моя радость, сложив крылья, опускается на грешную землю.

Это был один из хороших дней моего путешествия. Я встретил столько нежданной помощи и участия в решении весьма сложных вопросов форсирования водных преград. За один день пройти две реки без мостов - это большая удача. Что ещё могло бы вселить в меня больше оптимизма?

Мостостроители дали мне в этот вечер и стол, и кров. Уже на закате солнца я сидел на берегу реки и, любуясь оранжевыми красками вечерней зорьки, заполнял свой бортовой журнал и писал путевые заметки.

Путешествие - это удивительные встречи, которых никогда бы не случилось, останься вы в своём родном городе.

Ещё за несколько недель в Магадане я по новостям услышал информацию о том, что некая экспедиция кубанских казаков предпринимает поход, посвящённый годовщине образования Запорожской Сечи по маршруту: Португалия (мыс Рока) – Чукотка (мыс Дежнёва). В Магаданскую область члены экспедиции планировали добраться к 15 июня. Надо же какое совпадение, подумал я тогда, - насколько популярным становится мыс Рока в головах путешественников. Но никаких последствий из этой информации не проистекало, поскольку 15 июня я должен был стартовать сам и, следовательно, встретиться с казаками в Магадане не успевал.

И вот на берегу Сереликана в этот счастливый июньский вечер я увидел группу людей возле серого «уазика», оказавшихся той самой казачьей экспедицией. Они сидели вокруг костра своим лагерем, кипела уха из свежей рыбы, по кругу ходила чарка водки. Всё было так уютно и обычно.

Экспедицию возглавлял Костя Мержоев - бывалый путешественник с соответствующей густой бородой. Их путешествие проходило уже с 8 марта и должно было завершиться в сентябре. Они двигались смешанным транспортом. Начинали в Португалии на велосипедах, потом в России пересели на «уазик» и на нём добрались до Сереликана. Завершающий этап начинался в Магаданской области -

Меня завораживают прямые, как по линейке, коридоры дорог, окаймлённые частоколом стройных лиственниц. Просто потрясающе лететь и наслаждаться встречным напором ветра в этом живом тоннеле! Больше всего в восточной Якутии остаётся впечатление от пустых бескрайних просторов. Это чувство сохранится и в Сибири, и дальше - до самого Владимира.

Бескрайние дали. Едешь час, другой, проходишь сотку километров. Мосты, стоянки, хорошую грунтовку, плохую - и никого! Как будто этот уголок планеты вымер. Да не фантастический ли это фильм, не во сне ли я, люди! Якуты, русские! Где вы? Тянутся живописные долины, перемежаются горами, печёт солнышко - и никого! Для кого это всё, кто здесь хозяин?

Каждый день на закрытых поворотах я встречаю какой нибудь грузовик, выскакивающий по середине дороги, а то и по моей встречной полосе. Каждый раз водитель успевает увидеть меня и за секунду другую уйти на свою сторону. А если бы я был не на мотоцикле, а на машине? Может быть, я слишком мнителен…

С четвёртого дня организм привыкает жить в походных условиях. Он меньше капризничает. Я радуюсь вкусу чистой речной воды, разогретой тушёнке, запаренному «Дошираку». Ах, какими разносолами по сравнению с этим спартанским меню потчевала меня дома жена!

20.06.07.Судьба смеется над человеком. В благодушном состоянии духа ранним утром во вторник 19.06.07. я покинул свой уютный лагерь в лесу под Хандыгой и направился в просыпающийся посёлок. Перестраховываясь по безопасности, я поставил накануне вечером палатку так, чтобы её не было видно с дороги. Всю ночь пели якутские пернатые. Ясное утро не предвещало никаких проблем. Ох, опасайтесь, уважаемый читатель, таких безоблачных рассветов. Будь вы путешественник или завзятый домосед, попомните мои слова: беды и невзгоды приходят к нам во дни, когда мы благодушны и менее всего их ожидаем.

Я торопился на «Ракету», которая по слухам как раз должна была отходить во вторник.

Вот только дорога... Она ещё за сотню километров до Хандыги оказалась покрытой большим или меньшим слоем речного галечника. Колёса машин «протаптывали» на ней призрачные вьющиеся колеи, и мотоциклу приходилось вписываться в их замысловатые узоры, чтобы не потерять устойчивость.

Не всегда хорошая колея была с моей стороны, и тогда открытые участки дорог я проезжал по встречной полосе. Спасало почти полное отсутствие машин. Тем не менее временами приходилось переходить из одной колеи в другую, и тогда мотоцикл некоторое время катился по камушкам, самая близкая аналогия для которых была - подшипники. Это было опасно, ибо неустойчиво. На таких участках мотоцикл начинало бесконтрольно мелко водить из стороны в сторону, но мне удавалось его выравнивать. В эти моменты живо вспоминался детский велосипед: точно такое же состояние, когда руль вдруг начинает рваться у вас в руках направо и налево, вслед за чем вы падаете на тёплый пыльный асфальт. Скорость на такой дороге приходилось сбавлять, особенно там, где гальки было много. Так и ехал от 60 до 80 километров в час.

Но оставим пока эту пыльную дорогу. Было ещё довольно рано, 8 часов утра, когда я добрался до Хандыги. Поселок оказался больше, нежели можно было ожидать. На въезде стоял знак полноценного города. Ах, как давно я не видел городов! Ищу пристань. Спрашиваю двух ребят, направляющихся спозаранку на рыбалку, потом для достоверности подтверждаю их слова у взрослого мужчины- все в один голос разъясняют, что в Хандыге парома нет, паром - в Кускуле в 40 километрах дальше.

Испытываю лёгкое недоумение. Как так? Неужели я мог невнимательно изучать карту? Ведь по ней пристань была в самом городе. Верю жителям. Еду эти злосчастные 40 км. дальше всё по той же гальке. Тороплюсь. Наконец, прибываю снова на берег Алдана в Кускул. Ни души, за исключением мирно пасущихся коровок. Нет не только людей. На берегу нет ни барж, ни причальных сооружений - никого. Нет даже плохонького деревянного пирса. Голый, пустынный берег. И только дорога, упирающаяся перпендикулярно в реку, свидетельствовала о предназначении этого места. Да… настроение падает.

Расширяю площадь обследования берега. Нахожу и людей, и дома. С другого берега приходит пара моторных лодок с пассажирами. Местные якуты дерзко намекают, что хорошо бы оставить здесь такой красивый мотоцикл. «Ракета» ушла утром в 6 часов, да и возможность погрузиться на неё с мотоциклом остаётся под большим сомнением. Ведь это же чисто пассажирское судно. По трапу мотоцикл вряд ли заедет, а на берегу напрочь отсутствуют какие-либо краны. Нет вообще никакой портовской администрации, как и самих административных зданий. Я же меряю мерками Магаданского морского торгового порта, где этому важному транспортному узлу соответствуют 6-этажное здание администрации, сеть складов, механизация, режимная территория, краны, бетонный причал. Как, однако, всё может быть проще.

Якуты предлагают за хорошую плату перевезти мотоцикл на моторной лодке на другой берег, но там дороги нет. Точнее, она есть по карте, и была в другие годы, но этой весной МЧС, борясь с наводнениями, взорвал вместе с ледяными заторами ряд мостов, и теперь напрямую к Якутску проезда нет.

На этом неприютном берегу мне просто не с кем решать вопросы дальнейшей дороги. Поворачиваю обратно в Хандыгу искать причал и, может статься, если повезёт - «Ракету», которая, оказывается, ходит из города. Настроение окончательно портится. В моей навигации назревает тупик. Еду уже без энтузиазма, медленно - 50-60 км/час. Перед Хандыгой, помню, есть 3 длинных прямых участка, на которых можно разогнаться.

Разгоняюсь до 70-80 км/час. Слегка цепляю краешек галечного гребня, и тут мой мотоцикл внезапно, как взбесившийся конь, дёргает руль влево. Дёргает сразу сильно, необычно сильно, без прелюдий и без стадии нарастающей мелкой дрожи. Автоматически парирую вправо - руль уходит вправо ещё сильней, и я уже вижу, что не справляюсь, последний рывок влево уже запределен. Мы свергаемся с моим железным другом на полном ходу по касательной на дорогу. Удар в плечо, в шлем - меня мгновенно выдернуло из седла. Всё-таки торможение мотоциклом со всеми его рулями, багажниками, и поворотками сильнее, чем торможение человеком о дорогу, и я лечу ещё метра 3 дальше мотоцикла, кувыркаясь, как кукла.

Бросок был ошеломляющим. Сорванный с седла, я уже не мог управлять собой в полёте. Лежу. В сознании. Встать сразу не могу. С первой секунды болит всё, особенно плечо.… То самое, которое приняло на себя энергичный первый удар. Мотоцикл посреди дороги лежит на боку и тихо тарахтит на скорости. Через пару минут сам глохнет.

Медленно, медленно поднимаю голову. Всё. Всё кончено! Привстаю на колено. Прислушиваюсь к себе… встаю на ноги. Бережно поднимаю одну руку, потом другую. Левая болит. Я ещё хорошо помню, на физиологическом уровне, то мгновение, то ощущение своих мышц, когда плечо коснулось дороги, то пиковое усилие в одной точке, будто вижу свои кости и мышцы, когда всё чрезмерно напряглось. Бреду к своему мотоциклу. Выключаю зажигание, мельком отмечаю перекошенную раму багажника, свёрнутые поворотки левой стороны, расколотый круг зеркала. Добираюсь до обочины. Краем глаза вижу сзади пылевое облако догоняющей машины. Нет ни сил, ни интереса посмотреть.

О том, чтобы поднять мотоцикл, не может быть и речи. Я здоровый-то кладу все силы, когда случается его поднимать. Вес гружёного с багажом, запасной канистрой и полным баком топлива мотоцикла составляет 200 кг. Угрюмо сижу на обочине. Останавливается серый «уазик-таблетка» с якутами. Тут эти «уазики» - основной вид транспорта, и все - серого цвета.

Подошли. По ситуации им всё должно быть видно. Спрашивают: нужна ли помощь? Угрюмо прошу, чтобы подняли мотоцикл. Это сейчас очень много. Больше ничего не надо. Поднимают. Машина уходит дальше.

Тем временем у меня медленно темнеет в глазах. Что это? Неужели сейчас отключусь? Видно, хорошо я приложился головой. Спасибо шлему. На нём видны сильные потёртости и царапины. Спас, спас шлемак мою головушку.

Потихоньку отпускает. В глазах проясняется.

Первое, что делаю – расстёгиваю дождевик. Жарко. Достаю из сумки тёплую воду, оставшуюся с ночи. Пью. Хо-ро-шо! Начинаю прямо на дороге разбирать поклажу с мотоцикла и ревизовать полученный ущерб. Прежде всего - организм. Хожу вокруг места катастрофы, прислушиваясь к себе. Поднимаю руки, ноги. Сильно болит бедро, но у меня присутствует уверенность, что перелома нет. Нога двигается, явно болят сами мышцы. Саднят и кровоточат раны по всей левой части тела под одеждой. Голова восстановилась.

Рука. Левая рука в плече поднимается, сгибается, но всё даётся с сильной болью. Боль не острая, а как бы разлитая по площади плеча размером 10х10 сантиметров, впрочем, есть и центральная точка на этом воспалённом квадрате.

Мотоцикл. Багажник оказался цел, не погнут, как мне показалось вначале. Просто сдвинулся назад и вправо, приняв значительную часть энергии столкновения. Поворотка согнута в стальном креплении, но не разбита. Вторая тоже погнута, но цела. Целы даже сумки. Основной удар приняла на себя десятилитровая пластмассовая канистра. Она выдержала. Вырвало из крепления воздушный щиток левой рукоятки. Когда подняли мотоцикл, из дренажной трубки потёк бензин, немного, с полстакана. Завожу своего «Кавасаки». Не сразу, но заработал. Едва перекидываю ногу, чтобы взобраться в седло.

Поехал. В передней части прямо под фарой что-то интенсивно гремит на кочках. Останавливаюсь, смотрю причину. Внешне ничего не могу установить. Ладно, вроде пока едет и то хорошо. Медленно-медленно добираюсь до Хандыги. Первым делом сворачиваю в местную больницу. Ищу рентген.

Персонал ходит в форме цвета хаки, может, чуть голубее - но, в общем, очень похоже на мою таможенную рубашку. Встретили хорошо. Без волокиты делают снимок плеча. В общем, больница оставляет хорошее впечатление. Врачи все - якуты, приветливы. Мой хирург с интересом вышел на улицу к мотоциклу, покрасовался, погарцевал в седле.

Внимательно изучив снимок, доктор объявляет, что перелома не видит. Ощупывают моё плечо. Больно, терплю. Вердикт хандыгской медицины - надрыв связки. Да, это не лучше перелома. Я знаю, что разрывы связок в плече заживают ещё дольше, чем переломы костей. Меня плотно перевязали, с тем и отпустив на все четыре стороны.

Да, знамя моего путешествия опускалось. Я физически не мог полноценно ехать, по сути, стал в этом плане недееспособен, да и в сфере навигации дальше дороги не просматривалось. У меня едва действовала левая рука, я сильно хромал, и в мотоцикле гремело нечто. Проект бесславно завершался на пятый день, едва начавшись. Надо было строить план возвращения назад, что в моём состоянии уже также становилось проблематичным. «Как хорошо,- думал я,- что хотя бы двадцатилитровую канистру, которую я снял с мотоцикла на своей последней стоянке, не выбросил и не оставил в подарок на обочине дороги, а предусмотрительно упрятал в кустах». Теперь надо будет вернуться на вчерашнюю стоянку, найти канистру и, снова приехав в Хандыгу, залить её под завязку.

Всё рухнуло. Путешествие, к которому я шёл 11 лет, для которого всё казалось так удачно сложилось прямо таки в калейдоскопической красоте и гармонии,- бесславно провалилось.

Я представлял себе вежливо сочувствующие лица преподавателей и студентов, всех тех, кто так искренне провожали меня на площади, и уже сейчас ощущал весь стыд, который придётся испытать, оправдываясь по возвращении в Магадан. Что я скажу им? Всё, как есть, и скажу. Скажу, что сделал всё, что мог. Конечно, это были оправдания уже для себя. Мне вряд ли пришлось бы их говорить вслух, но смысл ситуации и её оценка от этого не менялись. Проигравший всегда не прав, уже потому, что проиграл.

Итак, мне предстоял обратный путь, в котором первые, кого бы я встретил, были рабочие амурского мостоотряда на реке Сереликан. Уже им по свежим следам проводов накануне пришлось бы объяснять, почему я повернул, почему еду не вперед, а назад. Ведь еду же, не погиб, не шагаю пешком, разбив вдребезги мотоцикл. Всё это было, позором. Но ехать дальше 20 тысяч километров я действительно не мог, моей руке нужен был покой. Речь могла идти только об обратных 1,5 тысячи километров, и то с большой натяжкой, с длительными отдыхами и неопределённым финалом. Бросить имущество и мотоцикл я не мог, а альтернатива была именно бросить, поскольку назад транспортного сообщения нет. Таким образом, лучшим оставалось потихоньку, несмотря на боль в руке, ехать своим ходом обратно в Магадан. Для очистки совести решил всё же после больницы найти злосчастную пристань в Хандыге и просто посмотреть расписание «Ракеты».

Я нашёл пристань. Выезжаю на берег Алдана и неожиданно слышу, как меня кто-то окликает по имени. Какой сюрприз! Узнаю казачий уазик, одиноко стоящий на барже, и своих вчерашних знакомых. В этом чужом неуютном городишке увидеть знакомые лица было уже подарком.

Не найдя утром баржи за Хандыгой, я корил себя за то, что не въехал накануне вечером в город, не узнал достоверно расписание, и «Ракета» ушла рано, в 6 часов. Думал я, что и казаки ушли утром на барже, а тут вот какой поворот - они здесь. В череде сплошных неудач и бед этого дня тёплая встреча с казаками была единственным светлым пятнышком. Тем приятней было видеть их лица.

Да, дороги за переправой на той стороне Алдана нет. Мои казаки подтвердили это. Им надо плыть до Якутска или Нижнего Бестяха, что напротив Якутска через Лену. Угрюмо рассказываю им о своих злоключениях и о свободном полёте без мотоцикла. Говорю, что собираюсь возвращаться тем же путём в Магадан. Слова застревают в горле. И получаю снова ушат холодной воды на свои мрачные планы.

Я выехал от Сереликана 18.06.07. рано утром, когда ещё все спали. Уже без меня казаки переправили экспедицию Кости через реку, попрощались со своими товарищами, неспешно свернули лагерь и в 15 часов выехали следом за мной. К тому времени жаркая погода, установившаяся в этой местности, резко наполнила реки и ручьи потоками талой воды с гор и ледников. Три переправы небольших речушек по пути в этот день я преодолел вброд на мотоцикле, не снимая ботинок. Уазик тоже прошёл их, но уже с трудом.

Вода доходила до фар машины, что у меня соответствовало рулю мотоцикла, и было непреодолимо. В моём нынешнем раненном состоянии я мог в лучшем случае медленно ехать по хорошей дороге. Хандыга захлопнула за моей спиной ловушку. Путь назад в Магадан оказался отрезан.

Между тем мой тёзка Валентин горячо советовал мне грузиться на баржу и плыть с ними. Где ты – свобода? Обстоятельства поставили меня в узкую колею, по которой был только один путь - на баржу.

Казаки мне очень понравились ещё с позавчерашнего дня. В них я видел своих друзей. Душа моя не хотела покидать их общество. Альтернативой были одиночество и тупик.

Мотоцикл въехал на баржу.

Между тем состояние моё ухудшалось. Если днём я ещё вызвался и сходил с Валентином в магазин за продуктами, то к вечеру уже только лежал. Встать, одеться, натянуть кроссовки я мог, но это было проблемой. По телу разлилась какая то воспалённая слабость. Всё сильнее болели ушибы. Под стать моему состоянию изменилась и погода. Сгустилась облачность, подул сильный ветер, закапал дождь. Меня стал бить озноб, едва я находил силы выйти на открытую палубу.

По хелп-листу я проверил, нет ли в Якутске людей, готовых помочь дальнобойщику – мотоциклисту. Здесь таких не значилось. План, с которым я взошёл на баржу, был следующим: прибыть в Якутск, попросить моих благодетелей-казаков отвезти мои сумки в аэропорт и сдать на отправку грузом в Магадан. Мотоцикл оставить на продажу, на какой-нибудь автостоянке, под честное слово, что пришлют вырученные деньги, по аналогии с Магаданом, где так было можно сделать. Сдать задёшево - примерно за 1000 долларов, с тем, чтобы деньги выслали после реализации в обмен на документы и доверенность. И если всё сложится, улететь в Магадан самолётом напрямую или через Хабаровск.

Казаки весело трепались весь вечер. Было интересно их слушать. С ними было изумительно. Между тем они уложили меня в свой уазик, выделив место в, и без того тесной, машине. Кто я им был? Никто. И, осознавая своё одиночество, я с приятным удивлением получал от них такое бескорыстное участие и тепло. Если кубанские казаки все такие,- то это незамутнённая сила, которой можно только восхищаться.

Ночь прошла в тревожных снах и мыслях. Баржа шла по бескрайним просторам восточной Якутии. К утру погода улучшилась. Снова засияло солнышко. Взбодрилось и моё состояние. Уже при ясном небе я в меру сил занялся разбором своего мотоцикла. То, что больше всего меня пугало - стук при движении, оказалось камнями, набившимися при скольжении на дороге под панель приборного щитка мотоцикла. Остальные найденные неисправности тоже удалось восстановить с помощью ломика и водителя уазика Володи в течение часа. Осталось только расколотое зеркало. Мотоцикл был в строю! Я тоже чувствовал некоторое улучшение состояния.

Какое хорошее это было утро! Я перестал чувствовать развитие воспалительных процессов. Самочувствие было лучше, прошла лихорадка, поднявшаяся с вечера. Хотя, конечно, рука не поднималась, не брала нагрузку, не была работоспособна. Примерно также плохо работало бедро.

Сперва, в моёй душе закралась робкая надежда на то, что я, несмотря ни на что, смогу продолжить путешествие. А когда я, встав на кнехт баржи, сел в седло и медленно, осторожно прокатился по палубе, замирая при каждом толчке на сварных швах, понял: да! Да, я могу, я могу ехать!!! Могу, медленно, по хорошей дороге, без экстрима ехать дальше, вперёд. Я уходил от вчерашнего позорного плана капитуляции, и время, проведённое на барже, работало на меня.

Казаков мне послала сама судьба, обернув перед тем лицом к бездне позорного провала путешествия. Вчера я даже бросил вести бортовой журнал и фотографировать. Всё, было, потеряло свой смысл. Зачем вести бортовой журнал, если путешествие, провалилось в начале? Не будет никакой памяти, не будет записей, не будет никаких открытий…

Но жизнь вновь заиграла всеми красками.

Когда произошла моя авария с падением на якутской дороге, ещё одной понесённой утратой были остановившиеся кварцевые часы, которые я очень любил за абсолютную точность хода в течение многих лет. Я тряс их, стучал, крутил стрелки - ничего не помогало.

По сравнению с мотоциклом и личными травмами это была, конечно, мелочь, но символичная. Я даже, было, хотел снять ставший бесполезным браслет, но потом закрутился и забыл о нём. Всё время, пока сохранялась та высшая мера неопределённости судьбы моего проекта, грозившая поставить на нём жирную точку, пока я выздоравливал на барже в казачьем уазике, часы стояли. Но по странному совпадению, как только я с робким изумлением стал подходить к мысли, что рано сдаваться и можно ехать дальше,- часы пошли. Идут они также точно и верно служат мне по сей день.

День шёл за днём. За бортом тянулись бескрайние просторы пустынной республики. Часами идем, не встречая ни селений, ни построек, ни дорог. Характер леса всё ещё – копия магаданской тайги: лиственница, ольха, низкорослая берёзка. На ходу нас не догоняли комары, не мучила жара, не валила усталость. Рай. Казачий уазик и мой мотоцикл оставались единственным грузом на барже. Мы сами готовили немудрёный обед из консервов и тушенки. Пробавлялись ухой из тут же выловленной речной рыбы. Экипаж из двух матросов и беспробудно пьяного капитана тоже был доволен своими пассажирами, угощавшими его и едой, и выпивкой.

Так мы плыли в течение двух с половиной суток, и не было лучше курорта в моей жизни, чем эта якутская баржа. Силы мои восстанавливались, и, когда в сумраке белой ночи борт коснулся берега под г.Якутском, никакой речи о прекращении проекта уже быть не могло.

В планы казаков входил вариант по прибытии в Якутск пересесть на другую баржу и плыть до Усть-Кута. Это позволяло выйти уже на хорошую дорогу за Иркутском, обойдя по воде основные тернии Якутии и Читинской области. Мне этот путь тоже подходил. Чем дольше я мог оставаться в покое, тем лучше проходил процесс моей реабилитации. Но судьба редко даёт нам уж слишком щедрые подарки.

По прибытии в Якутский речной порт выяснилось, что на ближайшее время барж по такому маршруту не будет, стоимость до Усть-Кута - 14 тысяч рублей с машины, и время в пути - 12 дней. Все параметры несколько выше тех, что ожидались, и в совокупности всё складывается плохо.

Отказываемся от речного пути. Ну и ладно. Всё-таки был в нём довольно заметный изъян. Я еду и должен ехать на мотоцикле. Ни самолетом, ни поездом, ни баржей не только до Португалии, но и просто на неоправданно большие дистанции ехать мне не должно. Путь по Алдану, ладно - он оправдан отсутствием сухопутной дороги в Якутск. Но дальше на юг дорога, плохая ли, хорошая,- есть. Ехать я уже точно способен самостоятельно, и даже вовсе не медленно. Поэтому по устькутской барже я не грустил.

Все, получается, сложилось хорошо. Судьба помогла на распутье сделать нам правильный выбор.

В городе - раннее утро. Мои казаки хотят ещё нанести визит своим якутским собратьям. Я, разумеется, с ними. Ищем место расположения якутской станицы.

Смотрю, как изменился Якутск за 20 лет, когда я был в нём последний раз. По своим формальным параметрам численности населения, северной дислокации, характеру экономического уклада Якутск был очень похож на Магадан. С позиций ситуации в Магадане ожидаю увидеть разруху и упадок в Якутске и удивляюсь их отсутствию. В те уже далёкие восьмидесятые годы Якутск был грязным пыльным городом с большими площадями грунтовых улиц с лужами и покосившимися деревянными заборами. Магадан смотрелся опрятней и современней. Сейчас же всё сильно изменилось. В Якутске построено много современных деловых зданий, магазинов, много рекламы, радуют глаз новостройки жилых кварталов. Хороший уровень чистоты и благоустройства. Бедный Магадан: достаточно скромные успехи соседнего Якутска только подчёркивают, что твоё состояние совсем не было предопределено объективными причинами.

В центре Якутска находим историческую якутскую деревню, воссозданную с национальными элементами. Здесь же объекты казацкой станицы, где и располагается административный аппарат якутского казачьего войска. Станица построена несколько лет назад на деньги бюджета республики по инициативе президента Штырова. Надо отдать должное прозорливости президента. Ему досталась республика, где тлеет фитиль национального вопроса. На территории бродят идеи великой Якутии, Якутии для якутов, идеи превосходства и приоритета якутского этноса над русским в республике. Создав, оформив, поддержав усиление казацких формирований, пусть и наравне с якутским фольклором, Штыров создал сильный противовес этим опасным идеям. Любая поддержка на равных казацкого населения и якутского означает усиление русского баланса. Якутская составляющая сильна уже и без того. Русское доминирование в любых национальных республиках это на деле реализация равных прав и свобод для всех и любых жителей территории. Обратная же ситуация победы националистических элементов - это дискриминация, конфликты, исход с территории, упадок для всех.

Мы явились к якутским казакам без предупреждения, и поэтому встреча прошла несколько скомкано и формально, хотя и вполне радушно. Самым приятным был обед в местном ресторане, которым нас угостили хозяева. С тем и двинулись в путь на переправу на другой берег Лены.

Чем хороша всякая переправа, так это часом свободного времени, когда можно оправданно отдохнуть, поразмыслить, пофотографировать. И при этом тебя окружает меняющийся пейзаж, прелестные водные картины переливаются из одной в другую.

На другой стороне Лены нас ждал ещё один визит к местным казакам. Здесь уже всё было победнее и безо всякой бюджетной поддержки. Увы, ничего кроме проклятий в адрес благополучных земляков с другого берега здесь мы не услышали. Хотя нет, пожалуй, я слишком обобщаю. Был здесь, как и у остальных казаков, тот поразительный обнаженный нерв патриотизма, готовности бескорыстного служения своей стране, который и составляет идею казачьего движения.

В 15 часов этого разнообразного дня наконец окончательно выезжаем на якутскую трассу к Транссибу, протянувшуюся на дистанцию свыше 900 километров. Вопрос о моём здоровье уже не стоит и дальше не встанет до конца всего проекта.

Начинается настоящая дорога. Первые 20 км идёт неплохой асфальт и я уже было обнадёживаюсь. Но вскоре под колёсами зашуршала грунтовка с пылью, камнями, встречными и попутными КАМаЗами, и бесконечными стройками… Почти сразу мы с казаками теряем друг друга. Хорошо, успели договориться, что ночуем в Карбыкане. Место выбрали по карте, как нам казалось, совсем близко. Путь до него представлялся сравнительно простым и скорым.

Ехать вместе нам не пришлось. Во-первых, пыльная дорога заставляла держать дистанцию, во-вторых, я даже ещё не вполне восстановившийся, уже ехал заметно быстрее «уазика» по кочкам и рытвинам грунтовки.

О, этот день оказался не только разнообразным. Он выдался ещё и очень тяжёлым. Начавшись в 2.30 ночи, он завершился лишь в 23 часа, когда я уже из последних сил преодолел за 7,5 часа езды 278 километров земли, грязи и ухабов до условленной стоянки в Карбыкане. В этот день мы преодолели самый тяжёлый участок якутской трассы по сухой жаркой погоде. Но я тогда не знал этого и невольно экстраполировал весь этот хаос на завтрашний и последующий дни.

Остановливаюсь обессиленный возле придорожной кафешки. Здесь же на лужайке ставлю палатку и заваливаюсь спать. Через час слышу мотор и звуки человеческой речи. Прибыли мои казаки. Проявляя удивительную деликатность, даже не стали меня будить. Я вылез сам. Ах, как радостно было видеть их, уже ставшие родными, лица. В душе в течение этого долгого дня уже закрадывалось опасение, что мы не встретимся, разойдёмся по трассе навсегда. С ними было так спокойно!

Я не знал, что это была наша последняя встреча по пути следования. Они снялись рано утром в 5.50. У меня со вчерашнего дня не горел ближний свет фары и был согнут номер от касания его задним колесом на дорожных ямах. Пришлось спозаранку заниматься номером. Состояние возбуждённое, явно недоспал, работаю, будто в лихорадке. Наконец, в 7.05 выезжаю в путь, рассчитывая догнать своих спутников.

Несмотря на то, что мотоцикл едет быстрее, в целом по итогам дня путевая скорость автомобиля оказывается выше. Час времени утром у меня уходил, чтобы свернуть лагерь. Вечером ещё час, чтобы поставить лагерь. На автомобиле, да с экипажем в несколько человек, времени на постановку лагеря практически не тратилось. Уазик ехал от рассвета до заката. Даже ели казаки, не останавливая машины.

В этот день было всё. Было солнце, был дождь, плохая дорога и даже асфальт. Прошёл посёлок Томмот и въехал под дождём в Алдан. После обеда очень хотелось спать. Режим движения явно превышал мои физические возможности. Я так и не догнал казаков.

Весь мокрый до нитки еду по городу Алдан. Нахожу одну гостиницу, другую - в обеих получаю от ворот поворот: мест нет. Хелп-лист тоже не даёт никаких надежд найти гостеприимных байкеров в этом городе. Усталый и сырой, как побитая собака, покидаю неприютный Алдан и ставлю палатку в лесу недалеко от дороги.

Вот он мой дом, только на него я могу твёрдо рассчитывать, его услугами довольствоваться, его благодарить за защиту и покой.

Стою на 528 километре якутской трассы. Время - 15 ч.10 мин. С утра пройдено 250 километров. Я уже не ставлю себе задачу догнать казаков. Завидую им. Всё-таки крыша над головой - великое изобретение.

Пусть идёт, как идёт. Ложусь покемарить. Ворочаюсь около часа. Нет. Состояние возбуждения с недосыпа, начавшееся ещё с утра, не проходит и не даёт уснуть. Жду, может, хотя бы дождь поубавится. Из палатки не хочется и носа казать.

Сегодня снова два раза выгибал обратно номер. Пришлось останавливаться и принимать радикальные меры. Снял его с родного крепления и поднял на подсветку, выше на 5-7 сантиметров, закрепив на проволоке. Пока нормально. За Красноярском, если доведётся доехать до хорошей асфальтовой дороги, поставлю на родное место.

Каждый день отмечаю мелкие поломки и неисправности, которые не могу сам устранить на месте. Подтекает топливо из карбюратора, сорвало хомутик с какого-то шланга, не пойму, с какого, и он болтается, неприкаянный, на проводе. Протёрся резиновый чехольчик на тяге переключения передач.

Настроение упадочное. Жду, что вот-вот случится нечто, способное остановить проект, а оно не происходит. Парадокс, однако.

Впереди предвижу очень тяжёлую дорогу. Она была нелёгкой вчера, а впереди - ещё длинней. Без казаков за спиной я остаюсь один на один с этой грязью, с этим дождём, который всё развезёт до предела.

Без дождя по такой дороге ехать трудно, но можно. Я бы медленно доехал. Но в дождь! Я живо представляю, как эта пашня, по которой я ехал вчера, будет вспучена водой и превратится в жидкое месиво, в кашу. Скорость снизится со вчерашних 35 км до 10, и это на дистанцию в сотни километров! Я ещё в графике, и даже иду с некоторым опережением, но у меня не хватит физических сил тянуть и толкать загруженный мотоцикл!

И ещё. Весь вчерашний и утро трудного сегодняшнего дня я лелеял надежду на страховку в виде возможности в крупных посёлках поселиться в гостинице, помыться, поспать, отдохнуть, если уж придётся, как сейчас, трудно. В Алдане всё рухнуло. О, сколько раз ещё мои надежды и теоретические представления окажутся несостоятельны.

Гостиницы не ждали меня с распростёртыми объятиями. Я оставался один. Совсем один. Четыре года назад также один этим путём проходил мой друг Эдик. Он прошёл его до восточной Бурятии, где потерял мотоцикл, столкнувшись с криминальной стороной угроз всем путешественникам.

Якутию он прошёл от начала до конца.

Я понимал, что на юге Якутской трассы стало легче в том плане, что я находился уже в сравнительно обжитых местах. Это были уже не пустыни восточной Якутии или Магаданской области.

Лежу в палатке, слушаю дробь крупных капель. Уснуть так и не могу. Сырость, кислый запах несвежих вещей. Уже 18 часов. Казаки за это время, должно быть, очень далеко оторвались от меня. Догнать их уже не удастся. Думаю: чем вот так лежать и терзать себя мрачными мыслями, лучше выбираться наружу и ехать, пусть и по дождю, один хрен не спится. И я поехал…

К 22.40 общий итог дня составил 424 км, что было совсем неплохо, а с учётом дневного передыха, так просто замечательно. Сбыться худшим опасениям оказалось не суждено. Дождик стал стихать и вообще прекратился, дорога не раскисла, а оставалась просто мокрой грунтовкой. Самое плохое на Якутской трассе оказалось пройденным в первый день 22 июня, дальше все шло лучше и лучше.

Только благодаря длинному световому дню, я мог спокойно ехать так долго. Уже под конец, когда следовало присматривать место для лагеря и ночлега, километровый столб показал мне цифру 666. Надо быть поосторожней - суеверно подумал я. Но километр пролетел, а дорога также полилась на следующий километр, когда вдруг я увидел, на повороте прямо передо мной с проезжей части ушёл огромный медведь. Нет, ближайшие 10 километров сворачивать на стоянку было легкомысленно.

Это была славная ночёвка. Мой организм, сломленный настойчивостью своего хозяина, окончательно смирился с походными условиями, и я спал с вечера до половины шестого утра аки младенец.

Проснулся свежий и отдохнувший. Вообще, дома шести-семичасовой сон оказался бы недостаточным, но на свежем воздухе норма сна автоматически снижается на час-полтора времени и вы чувствуете себя так же свежо, как после восьми-девятичасового отдыха. А утром хочется проснуться как раз пораньше, чтобы успеть, успеть – «пока болты не затянули». Ах, как славно ехать в утренний час!

СКОВОРОДИНО

Вечер. Устал. Еду по Амурской области. Дорога спустилась с хребта Тукурингри в широкую долину. Горы - это всегда серпантин. По нему ехать медленно и трудно. Поэтому в долину спускаешься с надеждой и облегчением. Заметно похолодало. В волокнах рваных облаков садится красно солнышко. И тут на моих глазах среди частокола лиственниц начинает образовываться тонкое полотно тумана, зависшее на уровне 5 метров над землёй. Видно, я ещё не настолько измучился за день езды, что мне не безразлично это представление, развёрнутое сейчас персонально только для одного зрителя. Тончайший оттенок оранжевого цвета придаёт лесу сказочную зыбкость. Вот среди тумана полетела лесная птица-хозяйка этого леса. Тишь и благодать разливаются вместе с туманом. Вот не будь сегодня на дороге одинокого мотоциклиста, и эта красота рассеялась бы в ночи так никем не увиденная и не оценённая. Если бы за всё путешествие я бы увидел только один сегодняшний закат и больше ничего, то и тогда все мои страдания, время, усилия оказались бы оправданны. А сколько ещё мне предстоит увидеть впереди…

В этот день я прошёл 500 км. Миновал Чульман, Тынду и вышел поздно вечером на заветное Сковородино.

Ура, Сковородино!- хотелось кричать от радости. Я снова был мокрым, следовало искать ночлег. Сковородино означало конец Якутской трассы и поворот на запад вдоль Транссибирской магистрали. Каким недосягаемым, фантастически далёким был этот город позавчера, там - за сотнями километров дождя и дороги - и вот я здесь. Самые худшие мои фантазии и опасения не оправдались. Дорога была разной, от очень плохой до хорошей и даже асфальтированной. Погода в эти два трудных дня мочила меня и сушила робкими лучами солнышка.

И вот я первый раз в гостинице. Какое блаженство! Эта по-советски скромная гостиница останется светлым образом в моей памяти. Огромный номер на 5 человек, и я -единственный житель за 450 руб. на кровати у окошка. Душ - один на коридор, но все-таки душ. Первый душ за 10 дней путешествия, простыни, телевизор. Роскошь!

Приняв душ, строю радужные планы.

Кстати, снова о встречах. На входе, вижу вслед за мной селится группа иностранцев из Страны восходящего солнца. Большой багаж, автобус, солидный мокик. С ними есть и русский переводчик. Оказывается, японская группа движется на запад и куда бы вы думали - в Португалию, на Мыс Рока! Кажется, мой заветный мыс овладел умами всех стран и народов. Японцы морщатся при виде нашего гостиничного сервиса провинциального города. А мне - то нормально: всё родное, привычное. Сколько гостиниц я перевидал за свою пятнадцатилетнюю службу в таможне!

Завтра у меня начинается самый опасный криминальный участок трассы. Удастся ли его пройти? Обстановка напряжённости уже чувствуется. Стоит остановиться в деревне, к тебе кидается, кто-нибудь из местных с настойчивыми предложениями поговорить и дать прокатиться. Тебе пытаются всё время навязать отношения, втянуть в беседу. В больших городах этого нет. Все дружелюбны. Лучший способ избавиться от нежелательных «друзей» - действовать противоположно. Никаких отношений, никаких диалогов. Мне от них ничего не надо, и не смейте трогать меня.

Ещё планируя этот проект, я хотел избежать гонки. Но до сего дня мне это не удаётся. Расстояния оказываются парадоксальным образом больше абстрактных цифр, указанных в планах и картах. Качество дорог, поломки, обслуживание мотоцикла, холод и жара снижают скорость, увеличивают время в седле, грозят сорвать график, исказить, отнять исполнение части маршрута, и ты невольно втягиваешься в гонку от подъёма до отбоя. Сначала я торопился доехать в назначенный день к ожидавшим меня людям в Усть-Неру. Потом я спешил к вечеру добраться до Хандыги. Последние дни я, несмотря ни на что, гнался за казаками. Надо с этим завязывать. Хватит. Кажется, теперь-то уже мне не надо никуда торопиться. Я опережаю запланированный график. Отосплюсь и буду ехать, как едется.

Нет. Этим пожеланиям ещё было рано сбыться. Впереди была криминальная трасса Читы и Бурятии, через которую, я снова буду стремиться пройти побыстрее.

Начав путешествие, вы входите в некую колею, из которой уже нельзя так просто выскочить. Как ни тяжело бывает двигаться вперёд, уйти в сторону, бросить начатое дело будет ещё сложнее. Вы уже обязаны, вы не можете уйти, не потеряв своего лица. Это не уникальная особенность. Так же солдат не может уйти с поля боя, как бы продолжение ни было тяжело и опасно.

И наступило утро.

Путешествие на мотоцикле, и особенно одиночное, это контрастный душ надежд, разочарований, угроз и избавлений. Путешественник уязвим, как никто другой перед лицом внутренних и внешних угроз. Ему не на кого рассчитывать, он движется, живет, берёт всё необходимое для себя в агрессивной враждебной среде. А как же друзья, бескорыстная помощь людей в дороге? - спросит внимательный читатель.

Да, и это есть, но на неё нельзя рассчитывать как на должное. Она может быть, а может и не быть. Так пусть уж лучше этот положительный фактор путешествия остаётся приятной неожиданностью.

Утром 25 июня я, как и планировал после царственного ночлега на белых простынях, в безмятежном состоянии духа занялся мелким ремонтом мотоцикла, рассчитывая завершить всё в течение получаса. Открыл его фару и убедился, что там стоит не обычная двуспиральная лампочка, а иная, которой не было в моём запасе. От мотоцикла за километр несло бензином. Течь карбюратора стала очень сильной.

Закручиваю фару обратно и обнаруживаю, что гофры передней вилки руля порваны в верхней части. И это гофры, которые мне заменили перед отъездом на новые!

Заматываю порванные места скотчем. Начинаю класть сверху сумки. Боже! Маленькие трещинки, которые были на заднем крыле ещё в Магадане, разрослись и расширились. Моё заднее крыло просто разваливается на части. С таким крылом мне не пройти эти 2000 км грунтовых дорог до Красноярска! Что делать? Я снова в отчаянии.

Новое крыло можно выписать только в Японии, и то это долго, дорого и просто проблематично. У стен этой гостиницы никто отнюдь не стоял с предложениями своих услуг. Я не могу сам устранить эту неисправность. Я вообще многое сам не могу исправить.

Внезапно реализовалась одна из тех угроз, которые могут поставить крест на проекте. Я не видел выхода. Шлю друзьям sms, полные печали.

Иду в город. Вспоминаю, что видел на улице, какой-то большой производственный гараж обычного российского образца и вида. Там меня отправляют на некое СТО. За этим названием стоит примитивное тёмное, грязное помещение, в котором копаются двое слесарей. Они «оживляют» японские автомобили, «убитые» перегонщиками на Амурской трассе.

Начинаю переговоры. Слесарь берётся заклепать моё крыло. Но отвечает мне так, будто отказывает. Я даже не сразу понял, что он говорит мне: сегодня некогда - завтра. Ну, конечно, пусть завтра, я безумно рад. Снова лампочка надежды загорается в моей встревоженной душе. Неожиданно оказывается, что руководитель СТО, парень лет 35 бандитского вида, бывший магаданец. С тем и оставляю у них свой мотоцикл.

Пока таскал на второй этаж гостиницы сумки с поклажей, наглядно убедился в чрезмерном весе, который взвалил на своего железного друга. Принимаю решение перейти к другой концепции формирования багажа. До того я исходил из необходимости обеспечения определённого минимального уровня автономности, комфорта и дешевизны существования.

Да, палатка даёт кров и бесплатную ночёвку - рассуждал я, теперь лёжа на кровати в сковородиновской гостинице. Но эта ночёвка сыра и холодна. Лагерь, который я устанавливаю ежедневно, много весит и, главное, на него уходят два часа рабочего времени. Это время кажется неоправданно вольготно широким. Каждый раз я с самого начала постановки своего бивуака слежу за часовой стрелкой и не могу управиться быстрее. Прав Коля Шаман с Камчатки, отправляющийся в своё путешествие через Владивосток спустя десять дней после меня. Нужно ограничиться минимумом вещей и опираться на отели, кафешки и прочую местную инфраструктуру. Это станет дороже, но, во-первых, я потяну такое увеличение сметы, а во-вторых, качество получаемого комфорта и услуг будет выше чем собственная самодеятельность. Это же позволит мне экономить часы утром и вечером и снизит вес моего багажа. Не найду гостиницу, надену тёплый байкерский комбез и на матрасе заночую под открытым небом. Пойдет дождь – накроюсь полиэтиленом, которым обёрнут мой кофр.

Руководствуясь этими идеями, я отправляю в этот день вынужденного безделья 9 килограммов вещей посылкой в Магадан, среди которых самое главное и тяжёлое: палатка и спальный мешок. Тем не менее, оставляю в багаже надувной матрас. Ещё три килограмма во главе с котелком идут на выброс. О, как я буду жалеть об этом скоропалительном решении уже в ближайшие дни! А пока, возвращаясь с почты, я был доволен.

В ходе селекции моего багажа обнаруживаю зловоние, исходящее из красной сумки. Железная банка моей резервной тушёнки, припасённая ещё в Магадане, оказалась пробитой в ходе столкновения с дорогой и протекла. За шесть дней после того памятного события содержимое протухло и завоняло. Всё дно сумки пропиталось жирной жидкостью. Пришлось выкинуть и сумку. Итого из 5 мест багажа: палатка ушла посылкой, красная сумка на помойку. Пропорционально убыло и содержимое. Осталось 3 места.

Гостиница в Сковородино. Милые горничные и администратор. На стене коридора - перечень дополнительных услуг. Выбираю стирку за 50 руб. Обращаюсь с этим вечером к администратору. Она добродушно отсылает меня к горничным – договариваться. То есть, может быть, я с ними договорюсь, а, может быть, «их сиятельства» и не пожелают оказать мне такую услугу. Уже на обратном пути в Краснодарском крае я не раз встречал объявления на стенах частных придорожных кафе: «администрация оставляет за собой право не обслуживать тех клиентов, которых не считает нужным». Где ты, Гражданский кодекс РФ? BR>В итоге мне постирал вещи в машине по частной договорённости муж-алкоголик той самой администраторши. 50 рублей ему очень пригодились для известных надобностей.

В Сковородино я искал пропитание и нашёл аж 3 кафе. Не работало ни одно. Пришлось довольствоваться магазином. Но и там ассортимент оказался очень скуден. Приличной колбасы, удовлетворяюще даже мои минимальные стандарты, не нашёл.

Малые городки и посёлки России, как вы ленивы и сонны! Здесь нет конкуренции, нет живого оборота денег, товаров и услуг, нет стимулов и великих идей. Жизнь в них медленна и безынициативна. Если вы молоды и честолюбивы, если видите своё большое будущее, если энергия и сила играют в вашей крови,- бегите прочь из малых городов и деревень!

Сижу вторые сутки в гостинице. Двенадцатый день путешествия. Казаки пишут, что уже подходят к Байкалу. Тоска, сил нет. Первый день было нормально. Ещё по инерции упивался покоем и кроватью, к тому же много времени заняла ревизия вещей, СТО и почта. А сейчас просто жду. За окном погода - наихудшая для мотоцикла: морось, лужи, туман. Всё равно двинул бы немедленно.

К 12 часам, как и договаривались, направляюсь к слесарям. Мой мотоцикл делает не мастер, а мальчишка лет 16. Это вызывает недоверие. Крыло уже сделано, ковыряется в карбюраторе. Наконец, к 15 часам получаю своё сокровище. Крыло склепали, а карбюратор, как подтекал, так и продолжает. Ладно, на работе двигателя это не отражается, пускай себе течёт. Моё недоверие к молодому слесарю оказалось обоснованным, правда, в другом вопросе. Крыло без замечаний продержалось в течение всего проекта, но при установке оказались на 90% недокрученными два основных болта, на которых оно крепилось. Это меня напугало только в момент обнаружения через пару недель. Я закрутил их в Тюмени и уже не имел проблем в этой части.

Несмотря на проливной дождь с энтузиазмом собираю вещи на отремонтированный мотоцикл и в 15.30 выезжаю от гостиницы.

Железная дорога скоро уходит куда то в сторону, и только редкие деревни разнообразят горный пейзаж тайги. Параллельно со мной проходят караваны японских машин. Вот перед деревней я обгоняю один из них и еду снова один. Развилка дороги. Никаких указателей. Оба рукава совершенно одинаково натоптаны колёсами. Один уходит на запад другой на юго-восток. По какому ехать? Моя Португалия на западе. Еду по правому рукаву. Через километр дорогу преграждает река. Ставлю мотоцикл. Иду проверять брод. Ничего хорошего не нахожу. Река свыше метра глубиной! На другой стороне дорога бодро уходит в лес. Уже начинаю выстраивать плохой план беспрецедентного форсирования такой преграды, когда ко мне выходит уазик. Водитель рассказывает, что транссибирская трасса проходит не здесь. Я свернул не на ту дорогу. О! Какое счастье!

Возвращаюсь назад и пристраиваюсь к японскому каравану, обогнанному полчаса назад.

В этот день до 23 часов я прошёл по дождю 344 км, и вновь мне повезло. Ночую в гостинице Могочи. Хорошо. Правда, в 5-местном заполненном номере и за 600 рублей.

Утром сразу за Могочей начался объезд и ремонт дороги, который вылился в самый тяжёлый 110-километровый участок Транссибирской магистрали. К счастью, весь день светило солнце и было жарко. Это несколько облегчило преодоление рыхлых грунтов. Ну, в общем, ничего хорошего от 13-го дня путешествия ждать и не следовало.

В путешествии много интересного вы открываете не только во внешнем мире, но и в своей душе. Те идеи и приоритеты, которые господствовали в ней в комфорте и уюте, куда-то уйдут на второй план, а на первое место выйдут усталость, опасность, неудобства и еда. Вы станете даже иначе думать о своих близких и друзьях. Как иначе? Лучше. Станете их гораздо яснее оценивать и понимать. Возможно, будете сожалеть о жестокости, когда-то проявленной к ним.

В путешествии много романтики. Но в нём присутствуют и конкретные мучения. Вы едете в седле весь день. Вы с надеждой лелеете мечту о хорошем номере с душем в ближайшем посёлке, до которого доберётесь к 21 часу. Все, однако, получается дольше: дорога петляет, вы не можете держать высокую скорость, выматываетесь и добираетесь на час позже. И, о разочарование! Гостиницы, в поселке, на который вы так рассчитывали и в котором она по всем признакам должна была быть, - нет! Всё! Вы остаётесь в чистом поле, голубчик. А за стеклом вашего шлема накрапывает дождь. Вы весь в грязи, голодны и измотаны. Но не ждите, что за околицей поселка в поле стоят уютные стожки сена. Какой там! Если и есть поле даже с сеном, то оно смётано в твёрдые, как кирпичи, круглые цилиндры, перетянутые проволокой. И вообще, бегите от ближайшего поля подальше. Вы находитесь будто во враждебной чужой стране, местное население которой представляет для вас одну из главных опасностей. Поэтому, если вас вытолкнули взашей из этого посёлка, езжайте дальше. И не важно, что у вас уже нет сил. Вы должны ехать вперёд и, пройдя дистанцию не меньше 10 км, или уж, как минимум, за пределами видимости посёлка, искать твёрдый съезд с дороги в лес или поле. Это тоже проблема. Его может и не быть. Он может оказаться тянущимся вниз по песку или рыхлому чернозёму. Это вам не подходит. Ночная гроза сделает из него грязную кашу, и утром ваш мотоцикл на резине, предназначенной для асфальта, забуксует, не в силах преодолеть эту преграду.

Во Франции, Испании, Португалии поля и лесные участки перегорожены заборчиками и проволокой. Под Веной все полевые дороги при съездах с больших трасс надёжно закрыты знаками: проезд мотоциклов запрещён. В Испании полевые дороги и дороги на сельскохозяйственные угодья снабжены немудрёными деревянными воротами, разумеется, запертыми для посторонних. В Польше на выездах в лесные дороги стоят закрытые шлагбаумы. В Германии, хотя заборов и ворот меньше, нежели в соседних странах, но демонстративное пребывание на частных полях грозит знакомством с нарядом полиции.

Нет, все эти барьеры и там не отрезают на 100% возможности ночлега. Каждый раз остаётся некая большая или меньшая доля шансов, которые путешественник должен найти в то окно 1-2 часа вечернего времени между часом, когда он может позволить себе закончить дневной переход, и заходом солнца, когда поиск ночлега становится уже практически невозможным.

Как невероятно далеко я уже уехал! Магаданцы привыкли ездить в отпуска «на материк». Но они это делают дискретно. Зашёл в салон самолета в аэропорту Сокол, а вышел уже в Домодедово. А тут мне самому удивительно, что можно вот так постепенно ехать-ехать и уехать из родного города.

Изменения в природе до сегодняшнего дня протекали очень плавно. Восточная Якутия до Хандыги неотличима от Магаданской области. После Хандыги появляются отдельные рощицы тонкоствольных берёзок, но при этом продолжают присутствовать и лиственница, и тополь, и ольха. С Амурской области ели начинают замещать лиственницу. А вплоть до центра Читинской области шла тайга, какую можно встретить и в наших краях. Начиная с Чернышевска, внезапно покатилась степь, стало мало воды.

Я ехал 100 км и не мог найти подходящего ручья, чтобы промыть стекло шлема и очки. Насколько же неисчерпаемыми ресурсами чистой воды обладают в сравнении с югом наши северные области.

Дорога после Сковородино удивила редкостью проезжающих машин и пустынностью прилегающих территорий. Магадан, Якутия - их слабозаселённость известна. Но Транссибирская магистраль - как можно было не дивиться, когда едешь часами, не отмечая населённых пунктов. Встречных машин тоже нет. Только попутные легковушки. Изредка едут грузовики и трактора дорожников.

На участке Сковородино-Чернышевск (Читинская обл.) автомобильная дорога не участвует в национальном товарообороте! Трасса востребована только для импорта иномарок. Вот это открытие! Как такое может быть? Можно ли представить себе, чтобы восток и запад Испании не имели торгового автомобильного сообщения, чтобы тоннели и виадуки скоростных итальянских магистралей, по которым десятки тысяч машин идут каждые сутки на скорости 120-140 км\час, вдруг опустели? Что случится с народом, с экономикой этих стран? Это невозможно! Это бред, фантастический фильм, который навсегда останется в воспалённом воображении автора. А у нас в России это оказалось возможным. И экономика работает, и народ выживает, и правительство и президент не изгнаны в отставку оттого, что дорога пуста. Или мы - особая нация, которой не нужна дорога?

Европейская Россия начинается не от Урала. По уральским горам значится условная географическая линия, которая мало связана с реальной российской жизнью. Настоящая граница, отделяющая единую территорию страны от её «островов», проходит по Читинской области. Всё, что западнее Читы, представляет собой целостную, связанную социально-экономическую территорию. Восточнее Читы автомобильная дорога столь плоха, что товарооборот по ней представлен лишь японскими автомобилями. Населённые пункты редки, хозяйственные связи неустойчивы, ресурсы не освоены.

Областные центры восточнее Читинской области образуют изолированные земли, что ярче всего представлено Камчатской, Магаданской областями, Чукоткой, не имеющими автомобильного сообщения ни между собой, ни с остальной Россией. Но и остальные Дальневосточные области, даже имея автомобильную дорогу, являются оторванными от единого социально-экономического пространства России. Это острова в большей степени, чем Британия, Сицилия или Корсика. Последние являются островами только географически. Созданная европейцами транспортная инфраструктура сняла всякие барьеры перемещения товаров, транспорта и людей. Мы же, придя на дальневосточные земли как колонизаторы, включив их в национальные границы, продолжаем жить здесь на временной основе, в любой момент готовые к эвакуации.

Экономика Дальнего Востока слабо интегрирована в общероссийскую. Связь этих областей с Центральной Россией лишь на бумаге Конституции. Они живут своей жизнью, сохраняя российское подданство лишь, будучи подкармливаемыми дотациями федерального бюджета. Срок такой верности - до ближайшего кризиса. Ошибочно верить, что лояльность этих территорий можно вечно покупать федеральными подачками. Единство страны может быть прочным только на здоровой основе социально-экономической интеграции в общее российское пространство.

Конечно, непосредственной причиной отсутствия автомобильного сообщения выступает тот злосчастный участок в 110 км у Могочи, на котором будет «убита» ходовая часть любой проехавшей машины, и наличие параллельной железной дороги, которая принимает на себя весь коммерческий и пассажирский товарооборот.

Но это же монополия железнодорожных перевозок! Да, монополия. Россия - страна монополий.

Вернёмся к пустыне. Не к Сахаре и не к Каракумам. К пустыне, называемой Россия. Всем известно, что нас, русских, сравнительно мало. Но я же еду по южной Сибири прилегающей к Транссибу. Если людей нет здесь, то севернее их ещё меньше. Удивление от обширности пустого пространства продолжает присутствовать в моей памяти и по сей день.

Здесь в городах мы слабо представляем себе истинный масштаб дисбаланса нашей малости и незанятых, неосвоенных лесов, полей и недр. Мы видим на экранах наших телевизоров заполненные залы, мы ходим по многолюдным улицам, стоим в очередях шумных супермаркетов, и нам кажется, что вот это и есть Россия. Нет! Россия на самом деле это пустыня с оазисами городов.

В крупных городах можно ещё почувствовать, что нас много, что мы сила, что в сконцентрированном виде мы способны и на большие проекты, и на создание реального соперничества другим странам.

Нас меньше, гораздо меньше того образа народа, который сложился в нашем представлении.

Стараниями казаков 17 века мы захватили территории, которые не можем ни обустроить, ни освоить.

Каждая страна содержит свои внутренние противоречия, несущие для их благополучия потенциальную угрозу. Украина разделена на два народа - западный и восточный. Германию заполнили иностранные рабочие, вытесняя коренных жителей. Долговременным и опасным противоречием России является противоречие между большой неосвоенной площадью и малой плотностью населения. Это противоречие не стабильно. Оно усугубляется. Следовательно, его разрешение неизбежно. Разрешение будет через распад страны на части. Избежать такого сценария можно только ускоренным освоением наших просторов. И даже, успешно решая эту задачу, мы не гарантированы от распада, а уж если освоение будет вестись в нынешних темпах топтания на месте - распад более чем вероятен. Организаторами такого сценария в кризисной ситуации станут местные элиты во главе с губернаторами, которые устремятся вознестись из региональных лидеров в президенты государств. Эти элиты станут единственной социальной группой, способной получить выгоды от крушения большого государства, в ущерб всем остальным.

Ночью на своём матрасе, единственном оставшемся средстве автономного проживания, надел на себя всё и «давал дуба». А в 3 часа посмотрел на небо и замер от «колотуна» в восхищении нависшими надо мной мириадами звёзд. Холод той ночи ушёл вместе с первыми лучами утренней зари, а память о звёздной бездне таёжной ночёвки останется одним из самых пронзительных эпизодов моей жизни.

Транссиб был уже другим этапом моего путешествия. Я продвигался точно на запад, и это возбуждало. На следующий день я, не заезжая в город, миновал Читу и вечером пересёк границу Бурятии.

Беда со связью. Роуминг есть только в прямой видимости у больших городов. Но, когда я проезжаю мимо такого города, у меня бывает севшей телефонная батарея, которую негде зарядить. На траверзе Читы успел отправить 2 sms в Магадан, и батарея села. В этот день впервые после Магадана меня остановил наряд милиции для проверки водительских документов. Разумеется, у меня всё было в порядке и, подивившись моему маршруту, лейтенант отпустил меня с наилучшими пожеланиями.

Потом я с наслаждением купался в читинской речке, а заодно и помыл мотоцикл. Вода была замечательной!

ИРКУТСК

В этот день я прошёл по Бурятии 760 км. Дорога была отличная, за исключением первых 60 км. грунтовки. По пути оборвался трос спидометра. До Иркутска ещё 600 км. Теперь контролирую скорость только по оборотам двигателя.

Сижу вечером в своём бурятском лагере. В 50 метрах тёмнеет хвойный лес. Оттуда периодически орёт дурным голосом нечто между вороной и медведем. Если орать начинает сильно и совсем близко, завожу мотоцикл. Певец смолкает в смущении.

Ночью надел всё, включая шлем, и проклинал себя за легкомысленную отправку вещей. Кажется, что от холода вовсе не спал, и это - без дождя.

Общаясь с простым народом, я не нахожу довольных своей страной. Неужели западные граждане также думают о своих государствах и правительствах? Знают ли самодовольные властители судеб страны, что о них повсеместно говорят подданные, как называют?

Между тем каждый из моих собеседников в горечи и разочаровании несёт в душе и патриотизм, и светлый образ Отечества. Образ того, как должно и можно было бы жить нам. Кругом беспросветное вымогательство чиновников, бандитская милиция и несправедливость.

29.06.07. Сижу прямо у байкальской воды. Тихо. Утро. За спиной сторожка стрелочника. С грохотом пролетают поезда. А впереди перед моим взором умиротворение, тишь да водная гладь. В сизой дымке тает другой берег великого озера. Вода хрустально чиста и студёна. Такова же и вся Сибирь вместе с Дальним Востоком. Наверное, вот так же в 70-м году сидел на берегу Байкала Сергей Герасимов, снимая свой эпический фильм «У озера».

В этот хороший день я пройду мимо Улан-Удэ, Байкала, войду в Иркутск и остановлюсь в Ангарске на две ночи. Потом в Иркутске у местного байкера Павла проведу профилактику, которая окажется самой дорогой и обстоятельной на протяжении всего проекта. Поменяю резину на новую, дорожную, фирмы «Пирелли», предназначенную для асфальта. Магаданская имела хороший рисунок, но предназначалась для бездорожья. За эти 5 тыс. км она изрядно поизносилась. Рассчитываю, что новой резины мне хватит до Москвы. На самом деле её хватит до конца путешествия, и ещё останется приличный протектор. Павел срастит мне оборванный трос спидометра, склеит расколотую на кожухе фары пластмассу, поменяет рваные гофры. Выеду от него, как на новом мотоцикле. И всего-то за весь день работы возьмёт с меня 500 рублей.

В Иркутске я почувствовал, что значит ездить в большом российском городе. Пару раз чудом избежал ДТП и оба раза по вине других водителей.

Ночую в Ангарске на обустроенном чердаке у семейства Резвых, заместителя директора моего института. Кормёжка и приём великолепны!

Пока мотался с Павлом по магазинам в поисках запчастей и резины, посмотрел город. Иркутск оказался гораздо больше и разнообразней, чем я себе представлял. А движение в нём запомнилось, как одно из самых сложных на всём протяжении моего путешествия. Но сам хочу оговориться, что, может статься, это не вполне объективно. Иркутск стал первым большим городом, в котором я нырнул в самую гущу движения. Бесцеремонная манера езды наших водителей могла преувеличить впечатление об интенсивности автомобильного потока.

Но все эти хлопоты с мотоциклом, ездой и Ангарском были суетой. Был в Иркутске ещё один очень важный пункт моего визита. Памятник А.В.Колчаку. Пять тысяч километров от Магадана я видел бесконечную череду монументов Ленину и его камарилье. Они стояли порой там, где уже не стояло ничего: в брошенных посёлках и умирающих деревнях. И только здесь, в Иркутске, я знал, что есть памятник другому человеку.

Я нашёл его. Колчак стоял во весь рост в распахнутой шинели, за которой видна была офицерская форма русской армии. Я ещё вспомню и этот город, и этот славный памятник у могил его друзей и соратников. Но это будет уже в другой стране.

Я выехал в 10 утра из дома моих гостеприимных хозяев отдохнувшим, будто профилактику сделали вместе с мотоциклом и мне. День прошёл хорошо. К вечеру спидометр показал 502 километра. По пути встретил немецкого путешественника. Он ехал на велосипеде к Байкалу уже 3-й месяц весёлый и жизнерадостный.

Хорошая дорога тоже может таить в себе опасность. В этот день я, в какой то момент убаюканный однообразным пейзажем, комфортной температурой и сытым желудком вскинулся в испуге оттого, что почувствовал - засыпаю за рулём. Пришлось сойти с трассы на ближайшей зелёной поляне и поваляться с полчасика.

Дневной пробег завершился в 4-х этажной гостинице Нижнеудинска за 430 рублей. Как юридическое лицо гостиница находилась в стадии процедуры внешнего управления. Жильцов почти не было. Здание в ужасающем состоянии. Типичный замкнутый круг экономического саморазрушения. Жильцов нет, потому что условия безобразные, а возможности ремонта и обустройства нет, потому что нет доходов от жильцов. Несчастный внешний управляющий… Перед ним стоит неразрешимая задача восстановления платёжеспособности предприятия. Кто же додумался строить в таком маленьком городе четырёхэтажную гостиницу?

КРАСНОЯРСК

Были в моём путешествии и события, приносившие мне приятное удивление.

02.07.07. После ночёвки в Нижнеудинске ехал весь день под дождём. Только в полдень выдалось окошко часа на три, когда, казалось, распогодилось. Увы, дальше дождь припустил пуще прежнего. Здесь же мне встретились отрезки дороги в десятки километров объездов и ремонтных работ, представляющих в сырую погоду не лучшее место на трассе.

За спиной уже 550 км, и время перевалило за 17 часов. С тем и подхожу к Красноярску.

Дождевик выдерживает не более часа. Он работал бы лучше, но во время моего падения в Якутии я разодрал его на десятки больших и маленьких дырочек по всей левой стороне тела, так что, несмотря даже на тщательно наложенные заплатки и заклейки, в повреждения просачивается вода. Медленно, как вражеский лазутчик, тоненькие робкие струйки занимают одну за другой складочки одежды, проникают в обувь, облипают пальцы в перчатках. Я согреваю влагу своим телом и вроде поначалу даже не замечаю. Как будто можно и дальше ехать в этой тёплой жижице. И тогда самое неприятное - это встать на подножках, чтобы преодолеть яму или кочку. Садясь обратно, я определённо чувствую мокрые штаны и начинаю греть их заново.

Но это ещё не самое худшее. Дорога налаживается. Близится большой город. Я в потоке машин. Все идут на высокой скорости. Но у всех у них есть дворники на лобовом стекле. А у меня.… А у меня капли дробно стучат по стеклу шлема. Они почему-то не стекают даже на скорости ста километров в час. Они висят, как приклеенные, только постоянно меняясь местами с новыми. Стекло прямо перед моим лицом, а каждая капелька - это маленькая линза, искажающая изображение. Мне придётся всё время двигать головой, чтобы можно было хоть что-то видеть между этими пузырями, висящими на стекле и меняющими своё расположение. А видеть надо весьма точно.

Я должен одновременно контролировать дистанцию до впереди идущей машины, расстояние до края своей полосы с обеих сторон, поглядывать в зеркало, что делается у меня сзади, и, разумеется, следить, куда едет мой мотоцикл: в ямку, на камень, в трещину бетона - всего этого необходимо избежать. Но скорость впереди идущей машины, которую я догнал, ниже моей. Значит, её нужно обгонять. Оцениваю, свободна ли впереди встречная полоса, видна ли она вообще из-за горки или поворота, чтобы выскочить на обгон и находиться там в опасном положении 10-15 секунд.

Этим мои водительские проблемы не исчерпываются. В сильный дождь капли потоком воздуха затягиваются на внутреннюю поверхность стекла, и их уже не смахнёшь перчаткой. Удивительным образом они начинают двигаться кверху и останавливаются прямо на уровне моих глаз. Но ко всем остальным вредным привычкам я ещё дышу, что в сырую погоду приводит к запотеванию стекла при закрытом забрале. И после глубокого вдоха на стекле образуется матовое пятно, застилающее всё поле зрения.

Ну, это уже перебор. Так ничего не видно! Я в панике поднимаю забрало своего рыцарского шлема, чтобы потоком воздуха сдуть конденсат. Будь что будет! И на 1\100 секунды восхищаюсь той ясностью картины, которую видят глаза. Но,-о, Боже! 1\100 так быстро кончилась, а дальше я получаю залпом в лицо и в глаза дробовой заряд дождя, бьющего на скорости 100 км/ час. Ошеломлённый, я вновь опускаю стекло хотя бы до уровня глаз и терплю ледяную картечь по кончику носа, щёкам, губам и подбородку. Дальше цикл начинается снова. Но, однако, я отклонился.

Вот в таком состоянии, мокрый до трусов (без преувеличения), я въехал вечером 02.07.07. в понедельник в славный город Красноярск.

Интенсивное движение. Определить стороны света без солнца не могу. Неясно не то, что по какой улице ехать, но даже в каком направлении. Людей на улице мало, одни машины. На проезжей части текут реки воды глубиной 10 см. Даже с мокрыми ногами останавливаться и вставать в эти потоки примерзко – еду, пока могу. Единственное место, где можно найти крышу,- заправка.

Заворачиваю. Беру 5 л. бензина и остаюсь с мотоциклом под её большой крышей. Народ заруливает редко. Заправщица не гонит - и на том спасибо.

Звоню по телефону незнакомому мне байкеру Сергею (Доктору) без особой надежды на помощь, но положение довольно тупиковое. В городских гостиницах очень дорого, да и где они. Проехав несколько километров по городу, я не встретил ни одной. Звоню. Представляюсь. Рассказываю, что вот, мол, еду из Магадана. Сергей выясняет, где я, говорит мне, чтобы ждал на месте.

Через час, поставив мотоцикл у него в гараже, я прибыл в скромную квартирку. Мой Доктор-спаситель жил втроём с семьёй в 1-комнатной квартире, расположенной в общежитии. Работал врачом онкологического центра Красноярска. Мне постелили на кухне, умыли, накормили. А вечером Сергей ещё и провёз на машине по всем достопримечательным местам Красноярска. Всё как само собой разумеющееся.

Знаю, что мой русский читатель может хмыкнуть: ну и что здесь такого?

Нет, добро нужно ценить и трепетно к нему относиться. Оно достойно удивления в каждом своём проявлении хотя бы потому, что необъяснимо. Добро не имеет основы. Оно, как чудо, рождается из ничего, без причины - в этом его божественная сущность. Блага, которые мы получаем от других в обмен на такие же блага, которые мы приносим им,- это благодарность. Благодарность – сделка. Ты мне - я тебе. А добро удивляет своей неэквивалентностью, словно, нарушая некий закон сохранения, установленный справедливостью. Добром нужно восхищаться, потому что оно может и не родиться. И это тоже нормально. И не рождается во многих случаях.

Байкерские сообщества, клубы, одиночные лётчики - это субкультура, интернациональная субкультура не знающая ни государственных границ, ни языковых барьеров, ни идеологических цветов.

Они любят свои мотоциклы, любят свежий ветер в лицо, воздух свободы. Они чувствуют свою особость в обществе и подчёркивают её кожаными куртками, цепями, фурнитурой. Отдельная каста избранных. Они не считают себя лучше других. Они считают себя просто отдельно от других. Но байкерский образ жизни, атрибутика, поездки, тусовки - это занимает только часть их насыщенной и разнообразной жизни. Они могут работать на заводах, оставаться примерными семьянинами, учить детей, не отличаясь ничем от своих добропорядочных коллег, но приходит воскресенье, и в урочный час они надевают свою косуху и выкатывают из гаражей блистающие хромом мотоциклы. Мир должен быть многоцветен. Многообразие образует его богатство.

Я ехал по России и тут и там пожинал плоды добра, которое дарили мне соотечественники. Красноярск согрел меня и остался в образе замечательного человека Одинокина Сергея Борисовича (Доктора).

04.07.07. В 9 часов встретил двух американских путешественников на велосипедах: Майка и Ники. Едут из Амстердама во Владивосток. Ники рассказала, что раньше ездила на велосипеде через всю Африку в Кейптаун. И ещё говорила, когда узнала, что еду в Португалию: Лиссабон очень красив. Ники не обманула меня. А убедился я в этом чуть больше, чем через месяц.

У этих американцев были блаженные лица, как у многих путешественников. Интересно, у меня такое же лицо? Когда говоришь с ними, кажется, что им ведомо то, что не дано простым смертным.

Федеральная трасса в Сибири. Она тянется бесконечной лентой, уходя в обе стороны за горизонт. Тысячи японских машин идут в любую погоду, в любое время года на высоких скоростях с востока на запад. Средоточие новейших технологий, электроники, безупречно выдержанных стандартов, плоды труда и гения великой японской нации движутся по России. Дорога бежит через леса, поля, касается городов, пронизывает деревни.

Деревни. Два параллельных ряда домов. Покосившиеся окошки, увитые резными ставнями, смотрят на железный поток. Две параллельных линии: машин и изб. Куда они направлены? - В прошлое и будущее.

Мы! Мы – в прошлом. Нас миллионы - в прошлом в тех избах 19 века!

05.07.07. Утром встретил русского путешественника на велосипеде - Александра из Петербурга. Едет из своего родного города на Байкал. А после обеда увидел ещё одного - англичанина Фила. Этот едет на «велике» через весь континент во Владивосток и дальше в КНР, Сингапур и в Австралию. Со всеми фотографировались. Нет более сердечных встреч, чем между путешественниками!

Иностранные путешественники в России. Какой она им видится? Физически они встречают, видят то же, что и я. Возможно, отмечают, делают акцент на фактах, которые для меня являются рядовыми. И всё же, что есть для них наша бескрайняя Россия? Наверное, много общего они находят у нашей страны с Китаем. Та же обширность территорий, необустроенность, неравномерность развития, концентрация мощи на крупных государственных объектах при бедности населения в провинциях. Всё так. Что здесь возразишь? Но мы-то сами так не думаем. Мы преисполнены веры в своё величие. Как нас можно сравнивать с этой азиатской страной?

Оценки внешнего наблюдателя бывают очень неожиданными и поразительно точными.

ОМСК

Ночую в заброшенном складе военного городка под Омском. Сегодня вечером мне попался один дешёвый мотель, в котором не было мест, и один мотель за 900 рублей. Из 5 телефонов омских байкеров по хэлп-листу не дозвонился ни одному. В преддверии надвигающихся грозовых туч мечтал хотя бы о стожке сена - и того не встретилось. Только этот военный городок в 5 км от города выручил меня. Какая никакая, а всё же крыша. Рядом на трассе в кафешке перекусил. Хозяева из Средней Азии – видимо, азербайджанцы. Рядом у дороги клетка-тюрьма, в которой сидит молодой медведь. Площадь узилища метров 25. Бедняга ритмично ходит из угла в угол, в бессилии мотая своей огромной головой. А рядом шныряют полевые мыши, важно вышагивают вороны, сороки, бродят собаки. Все они счастливей этого сильного зверя. Люди потешаются над медведем. Это для них маленький зоопарк. А медведь дуреет от клетки, от однообразия, от своей несвободы. Он бы, наверное, рад был умереть, да не может…

Я ещё в Сибири, но с замиранием сердца уже думается о загранице.

В настоящее время мы являемся свидетелями ухода от великой православной цивилизации целого ряда восточноевропейских народов. Со вступлением в ЕЭС и НАТО Болгария, Польша, Чехия, Словакия, Словения фактически уходят в западную цивилизацию. Оговорки о сохранении национального суверенитета, языка, культуры этих стран - есть лицемерие и временный фактор переходного периода. Впереди ассимиляция этих народов. Условия интеграции затянут их в единую западноевропейскую культуру. Тысячелетие эти народы сохраняли свой славянский цивилизационный код, противостояли западной экспансии. И вот в 21 веке они без принуждения и обмана отдают свою национальную идентификацию в обмен на западные ценности, технологии, культуру и уровень жизни. Есть ли это предательство России, остающейся лишь с маленькой Белоруссией?

Да, эти страны не давали клятв вечной верности, мы не были связаны последние 15 лет юридическими обязательствами. И всё же, все же, всё же…

К Западу претензий нет. Он не тащил к себе новых братьев. Он жил, как мог, эффективно работал, заботился о своих людях лучше, чем кто бы то ни было. Наши бывшие собратья сами пришли и попросили пустить их в западный мир. Как ощущают себя эти народы? Как объясняют свой выбор?

В Европе формируется новая единая европейская нация. Идёт процесс, аналогичный происходившему 250 лет назад в североамериканских штатах. Тогда миллионы мигрантов также добровольно хлынули в Новый Свет, ничуть не запинаясь о слова: «предательство», «Родина», «родной язык» и «культура». Этот вопрос не стоит перед мигрантами. Они ощущают себя по пословице «Где хорошо, там и Родина». И сегодня «новые западноевропейцы» не услышат вопроса об исторической славянской принадлежности, о барьере предательства, который с лёгкостью преодолели, и о будущей ассимиляции. Этих вопросов для них нет. Вопрос их предательства, как ни странно, наш русский вопрос.

Остров русской цивилизации потерял большой кусок своего пространства. Нам, оставшимся, бежать некуда. В ходе социального коммунистического эксперимента в 20 веке мы потерпели временное поражение на поле эффективности экономики и государственного аппарата. Нас обошли, пользуясь более тонким механизмом государственного устройства, - демократией. Только догнав и перегнав демократические страны, мы имеем шансы остановить коллапс своей цивилизации.

Брожу по улицам и проспектам Омска. Наконец-то я смог выйти из состояния гонки. Никуда не надо торопиться, никакой суеты. Останавливаюсь в парках и скверах. Пережидаю на скамеечке под густой кроной берёзы нечаянно брызнувший дождик. Тепло. Никаких комаров. В душе созерцательность и блаженство. Я, как в раю. Тепло, сытно, кругом красота природы и рук человеческих. Неспеша идут прохожие. А среди них сквозь ветер в развивающихся одеждах движется по бульвару Федор Михайлович Достоевский. Какие молодцы - омичи! Удивительно живой, органичный памятник поставили в своём городе. Достоевский среди нас.

Как мне хорошо на этом бульваре! Остановись мгновенье, ты прекрасно!

Я вспомню ещё об этом под небом великого Гданьска, гуляя вот таким же утром по его мощёным площадям.

Чужие города, незнакомые лица, лабиринты впервые увиденных улиц, здания диковинной архитектуры, красота православных храмов и часовен. Как не восхититься этим, не возрадоваться пути, который выбрал, цене, которую не пожалел заплатить! Ибо что же за эту цену можно было купить лучше?

Выхожу в замечательный парк «Зелёный угол» недалеко от центра Омска. Всё ещё утро. Жителей мало. Лес свеж и наряден. Неподалёку водоём - не то озеро, не то река живописного вида, лодочная станция, уютный пляжик. Но по берегу стоят надписи: купаться запрещено! Спустился, пробую водицу - хороша! Что за нелепый запрет! Местный житель с горестью пояснил: в воду попали некие химикаты, не то ртуть, не то нечто ещё похуже. После купания у человека возникают кожные болезни. Власти всё держат в тайне от людей, только запрещают купаться. «Гады!» Только что и остаётся сказать. Такой уголок загубили.

Только не будем деликатно останавливаться на недоговоренностях и отзываться о конкретном составе экологического преступления как о природном катаклизме. За соблюдение законности и правопорядка, в том числе в сфере природоохранных отношений, отвечают конкретные органы исполнительной власти.

Систему исполнительной власти в губерниях возглавляют губернаторы. Если не проведены проверки, не установлены причины и не названы преступники, не привлечены к ответственности по суду виновные – приз ответственности должен получать беспомощный губернатор, не проконтролировавший, не заставивший, не организовавший исполнения законодательства на своей территории, по сути, не справившийся со своими обязанностями.

Если же губернатор благоденствует, покрываемый государственными органами, имеющими полномочия применения мер ответственности в отношении его - законодательным собранием губернии и президентом РФ, тем паче получает награды - то отвечать за все безобразия должны они.

К сожалению, прекрасные пейзажи Новосибирской, Омской областей на многих участках федеральной трассы омрачали и другие признаки экологического неблагополучия.

Берёзовые рощи, сосновые боры - рука так и тянется к фотокамере, чтобы запечатлеть картины, радующие глаз. Хочется оставить мотоцикл на обочине и уйти бродить в чащу.

Но вот взгляд останавливается на странном лесе, будто из другого времени года, из ранней весны. Стоят деревья, по виду стволов березы, но листвы на них нет. Едва распускаются почки на самых верхушках. Роща стоит, будто прозрачный скелет. Но, позвольте, какие почки,- сейчас на дворе 7 июля! Подъезжаю ближе. Да, точно березы, но без листвы. Бегут километры, десятки и сотни километров, и я уже не удивляюсь этим скелетам. Передо мной проходят уже не рощи, целые массивы и площади леса стоят угнетённые неким неблагоприятным фактором, действующим на растительность. Очевидно, что этот фактор очень обширен. Действует на всё. Как он влияет на человека? Губернаторы объяснили это свом людям? Создали научные экспертные комиссии с участием прокуратуры, которые бы ответили на вопросы:

• что явилось причиной угнетающего воздействия на лес?
• как давно это воздействие случилось и продолжает ли присутствовать?
• есть ли состав преступления в событии, и кто виноват в экологическом преступлении?
• какие меры ответственности приняты к виновным?
• каково воздействие угнетающего фактора на человека?
• каковы последствия этого воздействия?
• какие меры необходимо принять для ликвидации и профилактики вредных последствий?

По возвращении домой я внимательно изучил информацию в Интернете, которая могла бы пролить свет на факты мёртвого леса.

Ни-че-го. Россия не знает и не обсуждает этот вопрос, как будто события происходят не у нас, а за тридевять земель. А что же губернатор?

«В числе тех, кто получил высокое общественное признание и был удостоен Именной Звезды, - губернатор, председатель правительства Омской области Леонид Полежаев. Губернатор Омской области Леонид Полежаев уже становился лауреатом Всероссийской общественной премии "Национальное достояние" по итогам 2006 года в номинации "Государственное управление". Высокой оценки и общественного признания глава Омского региона удостоен за "исключительный вклад в укрепление социально-экономического потенциала страны, в развитие социальной ответственности, заботу о здоровье и благосостоянии населения"» http://www.business.infomsk.ru/newsfull/2285.php.

Не верьте власти! Не верьте самой лучшей власти. Не верьте власти даже состоящей из святых и праведников. Власть есть великий соблазн, ведущий к пороку.

Власть состоит из таких же, как мы. Первое лицо - отнюдь не помазанник Божий, он один из нас. Он может быть в большей или меньшей степени добр, милосерден, патриотичен - или наоборот. Не верьте ему! Ибо, если он даже в силу случая или перста судьбы окажется лучшим из нас, ему не выдержать долгого искушения властью.

Человек на должности первого лица в силу положения оказывается в ситуации, когда ангельской линии управления нет. Все выходы и решения, в конечном счете, имеют тёмную сторону. И это беда власти как института. Это беда лучших, кто в неё попадает, ибо осознать её порок только и могут лучшие.

Но проходит время и является другой управленец. Помните, мы говорили о лучшем из них? Второй уже не будет лучшим. Лучших мало, а, кроме того, тот первый был талантлив и хоть как-то сдерживал аппетиты подчиненных, так что уж второго выдвинут из числа «своих».

Поэтому не верьте власти, как бы она себя не украшала. Не верьте ей никогда, какие бы герои и праведники в неё не возводились.

Народ всегда сильнее своего государства, со всеми его правоохранительными органами, вооружёнными силами, судами и президентами. Господствовать над народом, отнимать его собственность, свободу, права государство может только обманывая. Открыто - никогда, ибо государство и все высшие должностные лица знают, кто в доме хозяин. Все без исключения диктатуры держались на изощрённом идеологическом аппарате, обосновывающем благостность этих диктатур. Свет правды, гласности, словно утренняя заря в фильмах ужасов, разрушает цитадели всех сатрапов.

Что же на деле означает не верить власти?

Это означает иметь возможность доступа к первичным источникам информации о жизнедеятельности общества. Это реальная свобода журналистов и средств массовой информации. Это сменяемость, выборность по закону и занятие по конкурсу высших должностей в органах государственной власти. Независимость каждой из ветвей власти от остальных, подконтрольность и ограниченность сроков избрания всех первых лиц. Это возможность присутствия на политическом поле множества партий и политиков. Их независимость от любых исполнительных органов.

Все эти признаки государственного устройства называются простым словом - демократией.

Наша демократия. Наша демократия это штурмовой отряд, который ворвался на палубу вражеского корабля. Благодаря беспримерной отваге бойцов, отряд в скоротечной схватке захватывает нижнюю палубу, среднюю, верхнюю. И вот уже в наших руках капитанская рубка. Мы - у карт, у локатора, у штурвала. Мы уже передаём в эфир всему миру, что корабль наш. На флагштоке поднят демократический флаг, курс - в светлое будущее. Команда в машинное отделение: полный вперёд!

Но приказы вязнут в проводах. Отряд был слишком мал. Трюмы заполнены солдатами противника. Они уже заняли нижнюю палубу, они стремятся вверх, теснят наш арьергард. Мы оставляем одну палубу за другой. Капитанский мостик, штурвал, радиорубка ещё наши, но противник уже наверху. Отряд отбивается у самых дверей. Противник на пороге.

Нас было слишком мало. Мы сделали всё, что могли…

07.07.07. Какое славное число. Стартовал при ясном небе в 6.30. в утренний туман. Прошёл к 13 часам свыше 400 км и остановился на реке Пышма для купания себя и своего коня. Через час въехал в областной центр.

Тюмень. Город на подъёме! Много строек, красивых современных зданий. В городе очень чисто. Хотел поставить подножку мотоцикла на камень – не нашёл камня в округе. Мёртвый лес кончился вместе с выходом с территории Омской области. В Тюмени всё цветет, как тому и положено быть. Очень красивы соборы, построенные с досоветских времён.

Церкви, храмы и часовни останутся на всём пути моего путешествия самым красивыми объектами, которые создали народы.

Люди в Тюмени радуются жизни, хотя для меня температура под тридцать градусов - великовата. Видимо, сказывалась не лучшая одежда для этой обстановки, но что делать - ради двух карманов с пуговицами моей форменной рубашки я согласен был терпеть её плотную ткань.

В этот день, как передало местное радио, в городе был поставлен абсолютный рекорд бракосочетаний - расписывались 76 пар! По центральным улицам курсировали торжественные свадебные кортежи.

Двое байкеров-молодых ребят - Артемий и Андрей, лет по 20-25, с которыми я успел познакомиться в центре - тепло проводили меня до магистрали на Екатеринбург. Спасибо тебе Тюмень!

Выехал из города уже поздно и к 22 ч. изрядно устал.

Путешествие на мотоцикле - это работа от рассвета до заката. Само управление требует от водителя больше усилий и внимания, чем при движении на автомобиле. Каждый поворот заставляет вас оценить соотношение скорости и крутизны поворота. Требует задать вовремя мотоциклу нужный крен для удержания равновесия и сохранения траектории. Если внезапно на дороге прямо перед колесом вы видите опасный предмет или яму, вы не можете просто повернуть руль и объехать препятствие. Вы повернёте руль только после того, как успеете (если успеете) плавно наклонить мотоцикл ровно пропорционально этому повороту. В противном случае, поворот руля без наклона в ту же сторону будет стремиться вытолкнуть вас с мотоциклом центробежной силой с дороги.

Каждый пустяк, легко доступный водителю автомобиля, становится возможным для мотоциклиста только после остановки и освобождения его рук от управления. Вы трогаетесь и вспоминаете, что не застегнули шлем,- останавливайтесь и застёгивайте. Не надели очки, оставшиеся в закрытом кармане, не посмотрели карту, не проверили уровень бензина в баке, не застегнули молнии куртки - останавливайтесь.

УРАЛ

Останавливаюсь в гостинице «Малахит» маленького городка Когалым. 500 рублей за двухместный номер. До Екатеринбурга - 280 км. Гостиница маленькая, в 3-4 комнаты, внизу кафе. Это нормально.

Я радуюсь с дороги, что мне обещают туалет, раковину в номере и душ! Бегу первым делом мыться. Да, вода течёт тоненькой струйкой. Примерно так, помнится, было в Крыму в 90-е годы. Ну ладно, чего уж там привередничать.

Мочу голову, намыливаюсь и… о горе мне! Чувствую, как и без того отнюдь не полноводный поток истончается до нитки. На последних каплях пытаюсь успеть смыть мыло.

Не успел! Всё. Вода кончилась совсем. В точности, как в бессмертном произведении «Двенадцать стульев». Стираю полотенцем мыло, напяливаю трико и спускаюсь разбираться к администратору. Та, удивлённая моей требовательностью, разводит непонимающе руками.

-Ну, отключили централизованно воду, бывает, частенько бывает, можно сказать постоянно. В Когалыме это нормально.

Вот он, момент истины! Вот он, образ Родины.

Мы должны быть открыты. Нашу жизнь со всеми её неприглядностями должны видеть путешественники – любые - наши, не наши. Пусть дивятся, пусть показывают пальцем. Стыдно?- да стыдно за Отечество. Но иначе привыкнем, смиримся, как когалымцы. Станем принимать всякие безобразия за норму.

Мы, русские, - не варвары. Мы не должны так жить. А так не хочется конфликтов. Так хорошо бы плюнуть, махнуть рукой и приспособиться. Но им - мэрам, губернаторам и президентам, - тем, кто обязан давать нам свет, воду, хлеб наш насущный за наши же деньги, только того и надо, чтобы мы не шли на конфликт. Чтобы приспосабливались к тому, как есть, а не так, как надо.

В путешествии каждый найдёт то, чего ищет. В нём есть всё: красота, чревоугодие, аскетизм, восхищение, мука, познание, страсть, страх, угрозы, тайна, общение и одиночество. Идите в путешествие, и вы узнаете, что есть настоящая Россия, что есть другие страны и народы, что такое ваш город и кто вы сами. Вам никто об этом не скажет всей правды. Вы увидите мир сами, и правда явится вам как очевидность.

Я втянулся в путешествие. Прекрасно себя чувствую в дороге, сполна высыпаюсь и наедаюсь. Очень славно ехать утречком при ясной зорьке. Я чувствую, что делаю то, что хочу делать.

В Свердловской области много дорог находится в ремонте. На трассе в местах ограничения скорости караулят гаишники. Вследствие этого на хороших участках скорость также снизилась со 110 до 90км/ч.

Екатеринбург - самый энергичный губернский город среди всех пройденных мной до сего момента. Очень много не просто больших, а грандиозных новых зданий. Великолепен новый храм, построенный в память о царственных великомучениках. Несмотря на погожий воскресный день в центре совсем немного людей. Хорошая пешеходная улица.

Площадь 1905 года – сразу вспоминается Москва: такая же брусчатка, строгость, официоз. Екатеринбург - настоящая региональная столица всего Урала.

09.07.07. Возле города Ревда встретил колонну крестного хода, направлявшегося аж из Курска в Екатеринбург. Идут с 29 апреля, несут какую-то необыкновенную икону. Хотят успеть к годовщине гибели царской семьи 18 июля. Должны успеть в самый раз.

Когда увидел, проехал мимо, потом развернулся, догнал последних в колонне, пристроился и поговорил с ходоками. Удивительно весёлые и бодрые люди. Ни тени усталости. Идут и светятся своей верой. Колонна - человек 50, впереди машина сопровождения ГАИ, сзади маленький автобус. Несут харугвии, иконы и среди них главную, большую и тяжёлую несут вчетвером. Иконы сияют золотом. Как хорошо! Вот ещё счастливые люди…

Пермь встретила меня сумрачным теплом и пробками на дорогах. Перед надвигающейся грозой разыгрался ветер, который поднял всю пыль с улиц, будто демонстрируя все безобразия нагрянувшему ревизору.

Да, Пермь, конечно, выглядела скромницей после величественного Екатеринбурга. Впрочем, она уступала целой череде сибирских городов, пройденных мной накануне.

Всё видно ещё на подходе. Всё видно. Не надо ни цифр статистики валового регионального продукта на душу населения, ни бюджетообеспеченности. Всё видно на улицах городов. Пермь была явно бедней других промышленных центров. А Кама хороша. Большая река, больше Колымы будет в разы. Город запружен машинами. Проблемы парковок.

Я не нашёл в Перми ни приличных книжных магазинов, ни компьютерных салонов, кроме одного, расположенного в здании телеграфа. Наверное, это не случайно…

В этот день после обеда по пути завернул в посёлок Бисерть и купался в одноимённой реке - так было славно! Дважды наряды ГАИ проверяли документы.

Сегодня в полдень я пересёк невидимую границу, отделяющую Азию от Европы. Я надеялся, что будет хоть какой-то знак на дороге. Увы, именно поэтому мне приходится употреблять оборот речи - невидимая граница. А так хотелось на ней сфотографироваться.

Уральские горы предстали по трассе между Екатеринбургом и Пермью в виде пологих возвышенностей высотой до 50 м. В общем, для определения «горы» маловато. Другое дело сосновые боры вдоль трассы. Вот это полноценная настоящая красота без оговорок.

Каждый день на дороге возникают опасные ситуации. Сегодня меня обогнал слева автомобиль и, как ни в чём не бывало, со своей левой полосы, едва выйдя вперёд меня, повернул направо на заправку. Только экстренное торможение спасло меня от столкновения в борт идиота.

10.07.07. В Кировской области дорогу окаймляют густые таёжные леса. Мало деревень, посёлков, мало машин. Временами вспоминалась Сибирь. Преобладает хвойный лес. Дорога хоть и асфальтирована, но давно стоит без ремонта. Есть длинные куски, сплошь покрытые ямами и вздутиями.

Под стать дороге и деревни. Покосившиеся стены, почерневшие от времени брёвна срубов, скелеты ржавой сельхозтехники на околицах.

Известное противоречие между городом и деревней. В школе, впервые услышав о нем, я долго не мог взять в толк, в чём же оно заключается. Ну, город, ну, деревня - а в чём противоречие? Сейчас понял.

В России оно существует с тех пор, как появились города. Сохранило свою актуальность и поныне. Суть его заключается в разнице жизненного, производственного уклада города и деревни. В большом, хроническом отставании деревни от города во всех сферах жизни.

Город и деревня. Жизнь первого и второго сорта. Мы боремся за повышение жизненного уровня, за рост пенсий и жалований бюджетников, минимальной зарплаты, за удвоение ВВП - это всё город. Деревня живёт не здесь, она на другом этаже, в подвале, на другой планете.

В путешествии на просторах России я увидел нескончаемые ряды покосившихся изб, заселённых миллионами наших несчастных соотечественников. И ведь живут они в них не из любви к национальным образцам деревянного зодчества. Бедность лежит спудом на плечах каждого из этих людей.

Бедность, из которой не вырваться. Вы родитесь в этой избе с минимальным комплектом медико-гигиенических услуг, растёте, с завистью видя у своих городских сверстников предметы, которые вашей семье недоступны. Учитесь у сельских учителей, и дай Бог вам вырваться в институт, что вряд ли, случится. По конкурсу пройдут городские, у которых были библиотеки и репетиторы, взятки и протеже. У вас на это нет ни средств ни связей. Вы вернётесь после неудач в свою родную деревню, потому что вам не на кого будет бросить своих престарелых родителей, хилое крестьянское хозяйство, опирающееся на ваше молодое плечо. Вы вернётесь к своей бедности, к которой привыкли и которая вроде не так уж и страшна.

Дети очень остро и точно чувствуют своё положение. Дети в городах активны, энергичны, жизнерадостны. Они легко и без робости хватают любые современные игрушки, осваивают компьютеры, ездят на автомобилях. Мир города, мир нашей цивилизации в их руках, и они готовы вертеть им, как только их пальчики дотягиваются до любой техники и технологий.

Вглядитесь в лица сельских ребятишек. Между собой они смелы и беззастенчивы, но стоит им столкнуться с современным автомобилем, попасть в город, встретить городских ребят, и маленькие лица робеют. Они становятся сосредоточены и угрюмы. Они чувствуют чужой мир, в котором им не жить, в который не пробиться, в котором нет своих. Мир, превосходящий их, мир господ. Это не нормально. Это наша беда. Это наш источник бедности завтра, нас всех, в том числе и горожан.

Мы пускаем иностранных рабочих, которые едут, чтобы вывезти за границу заработанный капитал, а в это время миллионы соотечественников прозябают в деревнях и посёлках в бедности.

Положение в стране определяется событиями в столичных и крупных городах. Средства массовой информации, социально-экономический механизм вращаются вокруг города. И страна вместе с властью забыла о 38 млн. сельских жителей, пренебрегла ими.

Российская деревня и малые посёлки. Россия, хочет она того или нет, находится в состоянии вековой гонки социально-экономического развития с западными странами. Успехи в этой гонке сопровождаются расширением наших границ, повышением уровня жизни населения, укреплением положения в мировом сообществе. При отставании все идёт в обратном направлении. Какой вклад в наше ВВП может внести человек, живущий без воды и телефона и ведущий хозяйство технологиями столетней давности? Десятки миллионов наших людей не участвуют в этой гонке.

Россия и Запад. Кто мы, на масштабной линейке Евразии?

Вся мощь России, которую наше правительство демонстрирует своему народу и другим странам, сильно преувеличена. Скоро я своими глазами увижу, как западные страны идут по пути социально экономического прогресса, наращивания богатства и уровня жизни своих народов по всему фронту. Подъём благосостояния заходит в каждый дом, где бы человек ни жил и ни работал: в деревне, в небоскрёбе, на острове или на борту судна. Поступательным движением роста наполнен каждый атом западного общества. Мы же в России силимся догнать Запад, не можем и поднимаем уровень жизни в крупных городах. Деревня же, посёлки, малые города, провинция отстают на десятилетия. Их уровень жизни, их уровень обустройства, бюджетообеспеченности, их уровень технологий – вот истинный уровень современной России. Россия - посмотри на свой истинный образ - это открытие откликнется в твоём сердце не только печалью, но и гневом в адрес руководства, которое оказывается неспособным решить стоящие перед страной задачи.

11.07.07. Уже вечером, на трассе, после странного шелеста и щелчка я почувствовал острую боль в виске от укола. Пришлось остановиться, снять шлем для установления причины безобразия. Каким-то образом при закрытом забрале, видимо, через низ шлема попала пчела и, погибая, успела ужалить меня в висок. На коже осталась точка от ранки. Место укуса вздулось кружочком с десятикопеечную монету.

Это к невозможности всё предусмотреть и заранее предостеречься.

ВЯТКА

Киров - бывшая до 30-х годов Вятка - встретил меня хмурой облачностью и умеренной прохладой. Да, после могучего Екатеринбурга, модерновой Тюмени, интеллектуального Омска и индустриального Красноярска Вятка смотрится скромно. Пермские дороги были лучше, а екатеринбургские - вдвойне. Внутри город тоже соответствовал своим проблемам. Чем-то родным повеяло, магаданским.

Спокойное движение машин, ветхий жилой фонд, мемориальные доски на зданиях, посвящённые расположению красноармейских частей в период гражданской войны. С книжными магазинами тоже оказалось не густо. Понравилась лишь высокая набережная реки Вятки с бюстом писателю Александру Грину. Хороший вид, хороший памятник. Это было лучшее место в городе.

Под конец дня впечатление ещё подпортили бестолковые ответы жителей о месте расположения почтамта и о дороге на Новгород. К тому же прямо на выезде меня накрыл короткий проливной дождь, а я сам, вместо того чтобы переждать его под крышей, поехал, заплутал, сделал круг длиной километров 30 и вернулся на исходную улицу. В общем, город, конечно, не виноват, но впечатление… что же с ним поделать? Я же не федеральный судья, чтобы судить объективно и беспристрастно.

Случайность и предопределённость. Что из этих категорий стоит за цепью событий нашей жизни? Пожалуй, определёно можно сказать лишь то, что, попадая в путешествие, человек в наибольшей степени входит в поле случайных пересечений. Степень неопределённости завтрашних встреч, комбинаций обстоятельств достигает очень больших величин, также, как и степень прогноза и организации этих событий, стремится к минимуму. Вы входите не только в новое физическое пространство, но и в новое поле неведомых, непредсказуемых событий. В этом прелесть путешествий.

Сонм опасностей и непредсказуемых факторов грозит прервать планы путешественника и посягает на саму жизнь. Управлять процессом путешествия можно лишь в малой степени. И поэтому если вы всё-таки доехали хоть куда-то, не считайте, преисполненные гордыней, что это ваша доблесть и заслуга. Это не вы доехали. Это судьба милостиво дала вам возможность доехать, уберегла и провела извилистой тропой через лес опасностей, неудач и ловушек, большую часть которых вы видеть не видели и знать не знали.

По моим следам на мотоцикле идёт Коля (Шаман) с Камчатки. Он выехал из Владивостока числа 1 июля и сейчас прислал sms, что минует Улан-Удэ. Да, жаль уже не догонит. Жаль.

Я не смотрю телевизор, ночуя в гостиницах, даже если он есть в номере. Мне просто некогда. Всё время надо что-либо делать или просто пора спать, что тоже в путешествии настоящее удовольствие. Хотя, конечно, вопрос «Что делать?» - это вопрос приоритетов. Вот так писать итоги прошедшего дня для меня важнее и интересней, чем смотреть на экран и слушать чужие выдуманные истории. Это всё к тому, что путешествие - это и есть настоящая жизнь.

В этом путешествии (тьфу, тьфу, тьфу) у меня удивительно хорошее физическое самочувствие. Я, в общем-то, здоров, но в Магадане то одно, то другое по мелочи случается. А здесь еду и чувствую себя аки младенец.

12.07.07. Сегодня утром еду по пустынной кировской трассе. Вижу: далеко впереди стоят две машины. Стоят не нормально, на проезжей части. Видно, думаю,- ДТП. Подъезжаю ближе. Да, мои догадки оправдались. ДТП. Милиция уже делает замеры на местности.

«Газель» столкнулась с огромным…лосем. Тело животного лежало на обочине дороги. На меня смотрел большой мёртвый глаз. «Газель» повредила капот, но её не жалко. Жалко сохатого. Эх, дурашка… Будто ребёнок погиб. Душа ребёнка в теле гиганта. Дажё мёртвый, лось сохранял присутствие мощи и красоты.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ РОССИЯ

Выхожу на подходы к Нижнему Новгороду уже под вечер. На беду мост через Волгу оказался в ремонте, о чём заранее за сотни километров предупреждали объявления с рекомендациями искать другое место переправы. Еду всё равно вперёд. Рассчитываю, что не может быть, чтобы такой транспортный узел оказался полностью заблокирован. Скорей всего, на берегу будут указатели объезда через соседний ближайший мост, через который тогда и проследую.

Всё оказалось ещё проще. Рядом с реконструируемым мостом был наведён плавучий, правда, небольшой пропускной способности, но, тем не менее, мост. От посёлка Бор на восточной стороне Волги выстроилась многокилометровая очередь транспорта, которая двигалась со скоростью пешехода. Сначала я скромненько встал в хвост очереди. Ведь это была моя первая большая настоящая пробка, не считая городских.

Стою со всеми минут пять, изучаю обстановку. Нарядов ГАИ нет, но есть прекрасная обочина. Пренебрегая правилами, запрещающими обгон справа, выхожу на обочину и набираю скорость. Притом, что я процентов на 80 ушёл от своей очереди, Волгу удалось пересечь только через полчаса в жаре и напряжённой тесноте машин. Думаю, что по правилам я бы стоял ещё часа 3.

И вот я в Нижнем. Надо сказать, Волга не произвела на меня особого впечатления. Ширина её в этом месте вполне была сопоставима с Камой и Енисеем. А вот виды, с моста открывавшиеся на вечерний город, были изумительны.

Попав, наконец, к нижегородскому Кремлю, я был восхищён его безупречным убранством, идеальной чистотой и порядком. Погода на этот раз была под стать городу. Люди гуляли по высокой набережной, сидели, грустили и радовались своему городу, лету, друг другу.

Каждый раз, когда я вижу жителей, неспеша гуляющих по родным мостовым, хочется сказать - вот место, где живут свободные люди. Хотя, казалось бы, при чём тут свобода. Горожане также гуляли и в брежневские, и в сталинские времена. Наверное, также барражировали жители Берлина в нацистской Германии. И всё же, всё же, всё же…

Увы, наши сельские жители не могут позволить себе таких дефиле. У них просто нет таких набережных и мостовых.

В центре Новгорода первое, что я кинулся искать, бросив на площади гружёный мотоцикл, это воду. В столь поздний час, а время перевалило уже за 20, я нашёл несколько открытых аптек, адвокатских контор, цветочных киосков и даже один газетный, но ни одного продовольственного магазина. Мне пришлось пройти три квартала, прежде чем я нашёл вожделенную бутылочку пепси.

С нею я и вернулся обратно в Кремль. Его территория - это римейк кремлёвской обстановки в Москве, но сделанный более доступно, демократично и менее музейно.

В Московском Кремле за каменной стеной вы взаперти. А здесь лучшая часть ансамбля выходит к отвесному спуску на Волгу, открывая упоительный пейзаж на реку, город и вечернюю зорьку. Никто никуда не торопится, никаких пьяниц и безобразников. Нижний Новгород остался в моей памяти как родина достойных людей. Как похоже будут гулять жители Парижа, Лиссабона и Нормандии…

Дорогие новгородцы, вы ничем не отличались в тот вечер от жителей Западной Европы. Мне было так спокойно в этом городе, никуда не хотелось уходить. Смотреть бы и смотреть на этот лучший уголок России.

В Новгороде многое посвящено великим землякам Минину и Пожарскому - памятники, обелиски и названия улиц в центре. У самых стен Кремля на кромке обрыва к Волге стоит великолепный Валерий Чкалов. Он приковал к себе внимание с первого взгляда. Обычно образы, запечатлённые в фигурах монументов, задумчивы, погружены в себя или обращены к зрителям. Чкалов смотрит в небо! Да, конечно, он лётчик и этим его взгляд оправдан. Но он смотрит в небо дерзко, будто бросая вызов! Человеку не должно так смотреть. Вызов небу обречён на поражение. Личная судьба и гибель в авиакатастрофе В.Чкалова только подтверждает такую оценку. Стало быть, замысел скульптора оказался оправдан. Именно таким и был В.Чкалов.

13.07.07. Прошёл 209 км до Владимира. Полдня осматривал город. Хорош. Потом прибыл в гости к местному байкерскому клубу «Desperators». Разобрал и почистил воздушный фильтр. Ребята подняли мне номер радикально вверх к самому стоп-сигналу, тем самым навсегда избавив от проблемы его деформаций в дороге.

И вот сейчас я лежу в каморке на базе владимирских байкеров. Полночь, полумрак. За стеной ещё приглушенно звучат звуки рок-н-рола и вечерней гулянки. С ней соревнуется грохот ливня, низвергающегося на железную крышу, перемежающегося с мощными раскатами грома. Я засыпаю. Мне хорошо до сладостности. Ребята хорошо меня встретили. Откликнулись по первому звонку. Нашли и проводили на место своей дислокации, помогли решить все технические вопросы. В общем, день был умеренно хлопотным и добрым.

Наутро распрощался с хозяевами во главе с их «Вождём»-Даниилом. И поныне вспоминаю их с благодарностью.

14.07.07. Хмурым субботним утром въезжаю в город со сказочно-былинным названием Суздаль. Проехав центральную часть по главной улице, миновав площадь у администрации с постаментом Ленина, оставляю мотоцикл у отделения Центробанка и телеграфа. Фотографируюсь перед районной администрацией.

Место заставляет обратить на себя внимание не архитектурными достоинствами, а довольно высокой травушкой, пробивающейся на стыках бетонных плит, ведущих к парадному крыльцу градоначальника. Как будто нога человеческая не топчет её, ступая в этом административном центре.

Суздаль и дальше печально удивлял меня естественным состоянием своих церквей, часовен и крепостных стен, которых десятилетия не касалась рука штукатура.

В городе в этот день был праздник, и на площадь прибывали всё новые автобусы и автомобили с туристами. Даже мне было досадно смотреть, как фотографируют обветшалые рушащиеся кирпичные стены, покосившиеся кресты, труху деревянных настилов великих памятников нашей сре невековой культуры.

Бедность малых городов повсеместна. Она не щадит, не минует их ни на Дальнем Востоке, ни в Сибири, ни в Центральной России. Живут и развиваются только крупные промышленные центры, такие, как Новосибирск, Красноярск, Екатеринбург, Н.Новгород . Малые города - это другой полюс. Научный сотрудник с 20-летним стажем получает жалованье 2800 рублей. Это при том, что за 2-х комнатную квартиру надо заплатить 2000 рублей. Народ живёт и питается только за счёт своего подсобного хозяйства.

Крупные российские города выбрались на широкую дорогу цивилизации, обрели ресурсы для внутреннего саморазвития по одной экономической причине - концентрации. Концентрация людей ведёт к концентрации спроса-предложения товаров, концентрации капитала. На этой основе только и оказываются у нас возможными расцвет и обогащение.

А на празднике «Огурцов» торговали этими самыми огурцами и прочей снедью, деревянными поделками, пели весёлые песни в народных костюмах. Только на фоне бедности выглядело это не настоящим весельем от благополучия и счастья, а по-африкански. Как принято там, на чёрном континенте, зарабатывать деньги на туристах, демонстрируя им свои обычаи и костюмы. Город к обеду запрудили дорогие автомобили. И снова стояли бок о бок символы бедности и старины с одного полюса и символы технологического прорыва и богатства - с другого.

Сегодня, не доезжая до Костромы, в поле неподалёку от шоссе заметил два летательных аппарата: самолёт образца 1-й мировой войны и моторный планер. Остановился поговорить и сфотографироваться. Человек 5 лётчиков в семейном кругу жарили барбекю и были очень радушны. Узнали, кто я, откуда,- подивились. Я рассказал им о полётах на парапланах в Магадане. В общем, интерес получил я взаимным.

Лётчики были самодельщиками из Иванова и здесь на выходные катали в поле желающих. Я попросил сфотографироваться у самолёта. Сделали снимок, но на этом дело не закончилось. Встал вопрос о том, чтобы прокатиться по воздуху. Ставка 70 рублей в минуту мне была дороговата. «Ладно, дай хоть на бензин 300 рублей, - подытожил обсуждение старший, - и полетели».

Какое счастье оторваться от земли! Разбег был совсем коротким, метров 50, и мы уже несёмся на бреющем полёте над травой, словно во сне. Скорость небольшая. Я сижу на переднем сиденье. Приборы все знакомы по мотодельтапланерному снаряжению. И дух захватывает от восторга.

Поднялись до 300 метров. Вот он город Заволжский, промышленные объекты, жилые районы,- всё как на ладони. Откуда в нас этот восторг полёта? Быть может статься, это воспоминания райского дожизненного опыта?

Почему это путешествие сводит меня с лучшими людьми? Ивановские летчики, несомненно, из этого числа. После идеальной мастерской посадки, когда пилот выровнял самолёт в метре от земли в горизонтальный полёт, я не мог и не хотел сдерживать своих чувств. Кричал из кабины, не обращая ни на что внимание. На прощание меня ещё и накормили горячими барбекю. Славный был день сегодня.

Исполнился месяц, как я в седле на своём «Ангеле». Пройдено 11000 км. Народ, когда узнает, откуда и куда еду, дивится и почитает за героя. Сегодня по этим мотивам попросил со мной сфотографироваться милицейский прапорщик. А вечером, когда ставил мотоцикл на ночлег на территории военного завода, вахтёр оказал учтивость, пустил загнать мотоцикл на режимную территорию за забор с колючей проволокой. Это было все, чем он мог выразить мне своё расположение.

15.07.07. Ночую и пишу эти строки в поле, в зоне отдыха городка Пушкино. Место моего ночлега определила отнюдь не любовь к романтике. Напротив. Я уже свыкся с нормой спать в гостиницах, но, вопреки ожиданиям, Московская область не оправдала моих надежд по развитию гостиничных услуг и сервиса.

Начиная с Урала, я отмечал, что мотелей стало много, и полагал, что это географический признак, который по мере продвижения на запад будет лишь усиливаться. Отнюдь. Интересно, что даже у Владимира мотели были, а здесь, на севере от Москвы по Ярославскому шоссе, я на протяжении 100 км не встретил ни одного. Даже выехать и остановиться в поле оказалось непросто. Скоростные шоссе ограждены барьерами и не имеют съездов и полевых дорог. Городишко Пушкино сплошь окружён зоной дачных застроек. Может, она и не такая уж сплошная, но серпантин дороги вьётся, плотно обставленный частными владениями без просветов. Поэтому пришлось выбрать зону отдыха у реки, где народ ещё вечером загорал и купался.

Как это всё будет типично в Западной Европе! Подмосковье оказалась уголком западного мира не в самой лучшей его части.

16.07.07. Приближение к Москве - это приближение к атомному реактору. Плотность транспортного потока растёт, машины всё ближе и ближе друг к другу, скорости выходят за нормы ПДД. Ты находишься в гудящем потоке летящем к некоему монстру, к чему - то, что уже не является просто частью России, к супергороду, вобравшему в себя всю мощь нации, к месту, где происходит возгонка её энергии, где люди, машины, здания, государство живут по другим законам, куда они затягивают и всю остальную страну.

Да, здесь живёт часть того «золотого миллиарда», который обладает, создаёт и пользуется основной, львиной долей богатства планеты.

Содрогнись, путник! Магический взгляд этого монстра заворожит и тебя. И ты вслед за сонмом россиян понесёшь себя в его чрево, приобщишься к его ценностям и уподобишься его обитателям.

Но я не остановлюсь на этом осуждающем слове. Всё сложней. Мегаполисы имеют много хороших сторон и не сделать этой оговорки, значит, исказить истину.

Москва живёт в ином времени, чем остальная Россия. Но и областные города также опережают малые города и посёлки, а те, в свою очередь, живут и работают интенсивней деревни.

Андрей Кулешов, когда-то мой первый заместитель в Магаданской таможне, а ныне преуспевающий московский бизнесмен, привёз меня прямо к офису агентства «Endjoy moto» по Афанасьевскому переулку, и я за 10 минут получил визу, грин карту и ещё оформил медицинскую страховку. Итого по расходам вышло следующее.

• Шенгенская виза на 45 дней – 250 евро;
• грин карт- 60 евро;
• медицинская страховка -35 евро.

Всего: 345 евро.

Без хлопот и очередей. Я просто в восторге от работы агентства. Всё необходимое, всё, что могло оказаться такой головной болью, неопределённостью, они сделали за меня. Блеск! Вот как, оказывается, могут работать русские агентства.

17.07.07.Через сотню километров от Москвы по Минскому шоссе машин стало значительно меньше. Дорога от 2 до 3 полос в обе стороны с превосходным асфальтом. По обочинам чисто. Правда, мало съездов и полевых дорог. Через 300 км. от столицы главными участниками дорожного движения стали фуры. Интенсивность автомобильного потока вопреки ожиданиям ниже, чем в восточном направлении между Москвой и Владимиром или Н.Новгородом. Получается, что главный центр грузооборота находится не западнее, а восточнее Москвы, и внутренние перевозки между Москвой и крупнейшими индустриальными городами выше, чем между Москвой и европейскими государствами. Странно и досадно. Разница полюсов, которая и создаёт основу торговли и товарооборота между соседними странами, должна быть выше, а хорошие дороги должны снизить барьер расстояния. Между тем фактически я этого не вижу. Недоработка, господин министр экономического развития и торговли! Мало торгуем.

Сегодня был сильный боковой ветер. При моей нормальной скорости 100 км/ч его толчки были весьма чувствительны. Завернул на заправку, залил топливо. Кстати, о топливе. Оно почему-то дешевеет с каждой сотней километров к западу от Москвы. Я уже прошёл весь спектр изменения цен в зависимости от меридиональной протяжённости нашей страны. Она выглядит следующим образом в рублях за литр бензина АИ-95. Белорусские цены привожу, несколько забегая вперёд.

• Магадан- 23,2 рубля;
• Магаданская область- 24-25 рублей;
• Усть-Нера -28 рублей (за АИ-92, АИ-95 нет);
• Сибирь 21рубль;
• Москва -20 рублей;
• 300 км к западу от Москвы -17,9 рубля;
• граница с Белоруссией -18 рублей;
• Белоруссия- 26,2 рубля в переводе на российские деньги.

Но вернемся к процессу заправки. Залив бензин, вижу болтающуюся резину по правому борту мотоцикла. Я даже не сразу сообразил, что она у меня держала. Спальник! В Иркутске я купил за 500 рублей бэушный спальный мешок. Он был большим, вонючим, но, правда, тёплым. Я не любил его и даже прикидывал: не оставить ли где-нибудь в Европе, когда отели снимут необходимость ночёвок на свежем воздухе? Спальник, по размерам, как большая подушка, портил весь вид мотоцикла. Я притянул его одной резинкой, рассчитывая, что этого будет достаточно. Но судьба и крепкий ветер исполнили за меня мои тайные чаяния. А между тем мотелей и кафешек на Минском шоссе было не густо. А ну как дождь, и я не найду ночлега,- вспомню тогда этот спальничек, завёрнутый в двухметровый шмат иркутского полиэтилена.

18.08.07. Смоленск. Подъезжаю к городу и ещё издалека вижу блеск церковных куполов на горке. Старинный город расположен на редких для русской равнины возвышенностях, и его улицы имеют впечатляющий уклон. Город не высок своими домами, не блещет фонтанами рекламы. Даже странно. После Москвы и Нижнего Новгорода можно было ожидать, что чем дальше на запад, тем ярче и вестернезированней будут крупные города.

В Смоленске вообще почти не встречаются офисы совместных предприятий или иностранных представительств. Проходя по его улицам, кажется, что попал в обстановку 20-х годов прошлого века, знакомую по фильмам советского периода. Городские здания обветшалы и некрашены. Но всё живёт, всё используется. Новостроек в центре города нет. Уже позже, по выезде на окраины, я заметил новые высотки, но по масштабам строительства с другими областными центрами это несопоставимо.

Через Смоленск протекает великая русская река Днепр. Но здесь её верховья и она совсем небольшая. К берегам спускается лес, сбегают дорожки, протоптанные рыбаками и отдыхающими. Народ не купается, несмотря на жаркую погоду. Вода на 10-20% по берегам покрыта вьющимися водорослями, которые неторопливо качаются, как в фильмах Тарковского.

БЕЛОРУССИЯ

К вечеру того же дня, беззаботно миновав белорусскую границу, въезжаю в Минск. Интенсивность движения транспорта на трассе можно оценить как низкую, а в самом городе - как среднюю. После Москвы такой поток уже кажется медленным.

Въехав в белорусскую столицу, я всё более дивился её чистоте и порядку. В конце концов, просто не выдержав, остановился и стал фотографировать совершенно дивный парк с искусственными водоёмами, идеальной набережной, постриженной травой и счастливыми белорусами, отдыхающими на лужайках.

Людей было очень мало. В полукилометре от меня пейзаж украшало гигантское фантастическое здание из стекла в форме груши. Всё дышало покоем и стабильностью.

И в этом городе жили минчане, такие же, как мы, а, по сути, мы, одни из нас. Но жили они поистине в городе с нерусской обстановкой. Русские города, даже лучшие из них, не бывают так ухожены, отремонтированы и новы. Русские города,- это старый автомобиль «москвич». Он ещё едет, ещё везёт, его можно украсить бантиками на праздник, можно поставить новую резину, надеть новые чехлы на сиденья и даже покрасить. Но это - старый изношенный автомобиль. А Минск выглядел так, будто вчера был заново построен. Он не украшен - он именно хорош своим свежим ресурсом, идеальной отрегулированностью своего механизма.

В самом центре Минска с трудом нахожу коммерческий банк, замаскированный под туристическое агентство. Рекламы обменных пунктов нет вообще. Храмы, соборы, часовни – это гордость городов. Но Минск оказался исключением на всём пути моего путешествия. Храмов в городе я вообще не встретил. Правительственные, административные здания, театры, музеи, библиотеки представлены в Минске во всём своём блеске. Площади Минска огромны. Здания торжественны.

Столица и должна быть такой. Удивляет как раз то, что место под эти широкие столичные площади и проспекты было прозорливо заложено ещё в советские времена. Минск в России был бы лучшим из русских городов. Он слишком хорош для русского города. «Увы!»- остаётся многозначительно сказать это горькое слово.

В Белоруссии два государственных языка: белорусский и русский. Люди говорят только на чистом русском языке. Реклама, объявления, вывески - если это не государственные учреждения, написаны на русском.

Книжный киоск на улице. Подхожу, спрашиваю, есть ли книги на белорусском? Нет, говорят, книги на белорусском можно поискать только в магазине.

Да, всё правильно. Выносят торговать на улицу только то, что будут покупать читатели. Зачем, зачем руководство республики навязало этот искусственный язык? Народ не нуждается в нём и не хочет его.

Поле национального языка тем богаче, чем больше людей считают его своим и пользуются как родным. Великая историческая победа британцев в том, что они смогли распространить свой язык на все континенты, сделать международным языком общения. Они стригут дивиденды и обеспечивают ими своих потомков только за счёт этой победы. Немцы, французы, испанцы тоже создали зоны общения на своём языке, выходящие за пределы границ этих стран. В них создаётся своя культура, создаётся круг ценностей и идей, обогащающих пользующиеся этим языком нации. Народы закладывают средства в национальные бюджеты для поддержания и экспансии своих языков на сопредельные территории.

Белоруссия, как и Украина, прочно находилась в зоне русского языка, имела возможность бесплатно черпать все достижения русской, советской культуры. Оставаться, находиться в зоне этого языка было выгодно всем участникам. И вот новые независимые государства вводят, а по сути, создают новые собственные языки.

Да, это плевок в спину России. Но вдвойне тяжелей и горше нанесён удар по собственным народам Белоруссии и Украины. Маленькие страны всегда будут иметь маленькие языки, маленькие культуры, судьбы которых - быть поглощёнными, ассимилированными большими - прежде всего западной культурой.

Есть некий количественный порог для нации, превысив который она способна создать независимую цивилизацию со всеми признаками собственной культуры, языка и всего спектра национальных особенностей. На пространстве славянских стран только Россия, русский этнос смогли преодолеть этот барьер и войти в число великих наций, сформировавших самостоятельную цивилизацию.

Поле национального языка - это поле свободы человека. Но выход в иное языковое поле сопряжён с барьером. Находясь в своём языке, народ черпает, пользуется всем богатством культуры, созданным в среде этого языка. Но если это поле мало по размеру, если языком пользуется мало людей, если культурный слой, рождённый этим языком, невелик, то народ останется неутолённым. Он будет прозябать на этой скудной почве или потянется в другие языковые пространства. Народу будут нужны книги, картины, фильмы, песни на родном языке. Если их мало или уровень и качество не отвечают мировым достижениям, он потянется к иностранным языковым продуктам.

Русский язык и богат и сопряжён с великими культурными вершинами, в создании которых участвовали народы разных этносов. Изолировав свои народы, правительства Белоруссии и Украины обеднило их, возвело на века искусственный барьер для пользования общим наследием на уже возделанной почве. Отказавшись от русского языка, правительства открывают дорогу для экспансии Запада. Культурный вектор переводится на Германию. Да, современная Германия и сильна, и демократична. Это совсем другие немцы, чем немцы начала 20 века. Но пройдут годы, родятся новые поколения немцев. Какими будут они?

Сегодня утром еду в потоке машин на скорости 100 км/ч. Впереди догоняю автофургон. Едва замечаю, что справа от фургона велосипедистка готовится пересечь трассу. Дальше коробка фургона загораживает её от меня. Я выезжаю к этому моменту на левую полосу для обгона фургона. Он уже рядом. И тут вижу, что траектория грузовика заколебалась, красноречиво передавая неуверенность водителя.

Велосипед - промелькнуло в голове. В следующее мгновение женщина в возрасте за сорок верхом на велосипеде уже показывается слева от фургона, который смог её объехать. Она едва не выкатывается точно передо мной. Бью по тормозам и одновременно забираю влево, чтобы её обойти. А мотоцикл – это ведь не машина. Резкое торможение на высокой скорости легко может привести к крену и падению мотоциклиста. Чтобы избежать этого, приходится тормозить с нарастающим усилием, одновременно рулём удерживая вертикальность всей системы. Но в чрезвычайной ситуации это, оказывается, сделать очень трудно. Вот и выбирай компромисс, насколько сможешь, из имеющихся альтернатив. Всё происходит в доли секунды, но я успеваю увидеть неуверенное лицо велосипедистки. Она не успела испугаться, а только раздосадована и сама не рада, что попала в такую ситуацию. Слава Богу, я всё-таки смог обойти её слева и остаться сам в седле мотоцикла. А сзади идут уже следующие машины.

19.07.07. Ну вот, я на границе с Польшей. Это уже будет настоящая граница. Белоруссия сегодня немного разочаровала меня. Да, всё так же чисто, ухожено и красиво. Но, последние 100 км. перед Гродно и до самой границы я не встретил ни одного мотеля. Редкие кафешки с ограниченным ассортиментом и подмосковными ценами. Так что Белоруссия обрекла меня снова на созерцание звёздного неба.

Гродно- это самая западная Белоруссия. Город, конечно не такой торжественный, как Минск, но всё одно - чище любого российского областного центра. Белорусские магазины победнее российских. Цены в них ниже, чем у нас, процентов на 25-30.

Сфотографировал вечерний двор обычного спального района - ничем не отличается от наших: весь запружен автомобилями, правда, западными. Российские «Жигули» в Минске надо ещё поискать. Иногда встречаются «Волги». В провинции наших автомобилей побольше, но, всё одно удивительно мало. Белоруссия села на «Вольво» «Мерседесы» и «Фольксвагены». Это соревнование за автомобильный рынок Россия проиграла, находясь в самых выгодных условиях.

Жители Гродно… Ожидал, что увижу много польских элементов в людях, языке, вывесках. Ничего подобного. Сам город, конечно, содержит следы западной и, в частности, польской католической архитектуры, но люди говорят на чистом русском языке и ничем не отличаются от россиян. Всё это мы. Живут гродненцы не хуже россиян. Как так может быть? Не добывая нефть и газ, имеют и бензин, и газ, и экономику.

ПОЛЬША

Ночёвка в Белоруссии была очень тёплой. Несколько похолодало только далеко к утру, да и то едва заметно.

Вставать, собирать вещи - мой скромный полевой бивуак - в темноте не хотелось, поэтому продремал до 4 утра, когда небо несколько посветлело. На пограничной заправке сдал в кассу всю белорусскую наличность, за что залил себе два литра бензина.

А вот и он, пункт пропуска. Там уже в столь ранний час собралась очередь машин метров на 150-200, что в разы больше чем было накануне вечером. Оставляю мотоцикл у её края, но не в очереди, а сам иду к шлагбауму. Договариваюсь с белорусским старшиной, что проеду на мотоцикле вне очереди. Он одобряет. Прикатываюсь.

На белорусской стороне пограничники выполняют кроме паспортного контроля и функции таможни. Собственно говоря, они сводятся к регистрации транспортных средств и водителя. Никаких деклараций временного вывоза транспортных средств не требуется, если заявляешься по «зелёному коридору». Ладно. Не надо, так не надо. Но про себя отмечаю, что эта «упрощёнка» должна прокатывать только, если возвращаться тоже через Белоруссию. Если прибыть на мотоцикле не сразу в Россию, например, в Калининград, или скажем на судне, то к мотоциклу будут вопросы.

Польский пограничник минут 10 разглядывал мой паспорт, изучал его микроскопические детали через лупу, затребовал внутренний паспорт. Я похолодел. В визе стоял мой фактический адрес проживания по ул.Берзина, а в заграничном адрес регистрации - по ул.Набережной. Сейчас прицепится, заявит, что в визе недостоверные сведения и завернёт меня назад! Но, слава Всевышнему, польский страж границы изучал и сопоставлял, видимо, другие сведения.

Пропустили. Напоследок спросили, куда еду? Во Францию? Я кивнул. В визе стояла печать французского консульства, через которое агентство открывало шенгенскую визу. За мной уже нетерпеливо переминалась очередь, но что я мог поделать. Документы мои были в порядке, включая документы на мотоцикл.

Дальше шёл польский таможенный контроль. На нашу линию вышла замечательная девушка-инспектор. Я поздоровался и широко заулыбался. В ответ встретил столь же радушную улыбку. Говорю ей, что тоже российский таможенник, рассказываю, откуда, куда еду. Я видел, что ей искренне было интересно слушать мой краткий рассказ о своём путешествии. Всё нормально. Попросила показать верхний кофр и открыла шлагбаум. Польские девушки и дальше был замечательны, начиная с этой первой, самой лучшей из них сотрудницы таможни.

Всё пограничные хлопоты и очереди уложились в час с небольшим, так что к 6 утра я вышел с польского пункта пропуска на их территорию.

Смотрю на Польшу с острым интересом. Вот пересёк границу: природа, небо, берёзы, воздух - всё вроде бы такое же, а приграничный городок совсем другой, не русский. Он лучше, аккуратней, ухоженней, чище наших, даже белорусских. Уж чего-чего, а грязи да разрухи в наших малых городах хватает. В Белоруссии этого меньше, заметно меньше, но Польша отличается от Белоруссии ещё больше, чем от России. Это первое моё утреннее впечатление продержится недолго. Приграничный городок был действительно необыкновенно чист, образцово чист даже для Польши. В дальнейшем, пройдя эту страну дважды поперёк, я увижу здесь много похожего в обустройстве и с Белоруссией, и с Россией.

Останавливаюсь в центре приграничного польского посёлка. Ещё так рано, что все спят. Пускай, мне ещё интересней.

Замечаю в стене нишу банкомата. Надо непременно попробовать снять какую-то небольшую сумму. Это же первый мой банкомат за границей. А вдруг российская виза-электрон здесь не сработает, и я останусь без денег?

Спешу вставить свою карту в щель. Идёт текст на польском, перехожу на английский. Всё нормально. Из окошка выскакивают новенькие польские злотые. Ура! Мои опасения остались напрасны.

В дальнейшем за границей я не встретил никаких препятствий с использованием банкоматов. А на заправках и за крупные покупки, в том числе в продовольственных магазинах, расплачивался той же картой.

Иду к своему мотоциклу. Вижу здесь же в центре посёлка на противоположной стороне перекрестка какой-то обелиск, увенчанный большим крестом. Подхожу осмотреть.

О! Не верю своим глазам. Крест увешан цепями. Сам сделан как бы из железнодорожных рельсов, но, самое главное, читаю надписи: Магадан, Колыма.… И далее: Павлодар, Омск, Алтайский край, Тобольск, Архангельск, Новосибирск, Воркута, Красноярский край, Иркутск, Барнаул. Рядом с крестом установлена вагонетка для подъёма угля. Помнят поляки, помнят нас.

Это - мемориал, посвящённый польским страдальцам, изведавшим гостеприимство восточного соседа, учившего их, как строить коммунизм.

Да. В этом мемориале - правда.

Но. Уже позже, на обратном пути по Европе я пойму, почему этот крест был поставлен именно на самой восточной границе.

Он поставлен для нас.

С первых минут в Польше, начиная с той симпатичной таможенницы, я отчётливо почувствовал, что это уже не наши, это был другой народ, другие люди. Они имеют некий, неуловимо иной набор качеств, ценностей, достоинств. Но весь перечень отличий нужно сопровождать словом «неуловимый». Отличия нас от них невозможно ясно и рационально выразить словами. Вы просто чувствуете их. Но также, как невозможно точно описать словами отличия вкуса, запаха, вы не сможете чётко сформулировать, что отличает западного человека от нашего. Я не буду уходить от прямого и нелицеприятного разреза оценки: другие - это как, лучше нас или хуже? Лучше. Да, они лучше нас, как это не режет русский слух.

Е.Т.Гайдар в своих работах прекрасно показал догоняющий характер экономического развития России, продолжающийся на протяжении веков. Но это догоняющее состояние с лагом 30-40 лет не ограничивается экономикой. Культурно мы тоже гонимся и догоняем Запад. Поляки сами не являются лидерами этого процесса, но их отставание быстро сокращается. Они однозначно поставили задачу ассимиляции с Западом. Позже, пройдя западные страны из конца в конец, я увижу отличие и поляков от соседних немцев, а в эти первые дни мне казалось, что польские люди уже ничем не отличаются от западноевропейцев.

Я встречал здесь, в Польше, россиян. Внешне они ничем не отличались от местных жителей. Но, приехав на Родину, они будут строить другие города, семьи, другое государство. Я говорил, что отказ от русского языка Белоруссией и Украиной был ошибкой. Я и сейчас так думаю, но в Польше я гораздо лучше стал понимать, почему все наши бывшие друзья отшатнулись от России.

Они ушли от русского языка, чтобы быть НЕ русскими. А можно ли это понимать как то, что русскими в понимании этих народов быть стыдно? Для российского читателя такой вопрос звучит кощунственно и оскорбительно, но здесь, в Европе, за русским пространством, такая постановка вопроса оказывается правомерной, ибо образ России даёт основания.

Да, нам, россиянам, есть чем гордиться. Космос, ядерная энергия, Периодическая система элементов Менделеева, Достоевский - никто не оспаривает этих вершин. Но мир видел и иную сторону нашего лица: коммунизм, ГУЛАГ, голод, социалистический лагерь. Мир и сейчас видит наши унылые пыльные города, нищету населения, низкокачественные товары. Это мы - русские. Никто не сделал этого за нас, это всё мы.

Россия - это град Китеж. Сияет звёздами своих великих гениев, писателей, учёных, инженеров. Но сама она своей массой находится в пучине бедности и убогости, примитива и несвободы. И, увы, даже те блистающие звёзды гениев не могут вытянуть из глубины и мрака её могучее тело. Для европейских народов эта печальная картина не только не является секретом, но, более того, видна гораздо яснее, чем нам изнутри. Их не глушит патриотический туман национальной гордости, не сбивает какофония государственной пропаганды и идеологии. Так как же их можно упрекнуть в том, что они хотят быть НЕ русскими? Виноваты, выходит, в этом не они. Виноваты мы, мы сами, отстав в социально-экономическом развитии от передовых наций, напугав мир своими коммунистическими экспериментами, терпя сегодня коррупцию, попрание своих демократических прав и свобод, не требуя от своего правительства и президента быть эффективными.

Польские города, особенно малые, напоминают мне наши курортные посёлки черноморского побережья. Такая же аккуратность и рациональность использования каждого метра территории. Только в Польше ещё лучше. Отличие в том, что на курортах территорию обустраивают как товар, как услугу, чтобы продать отдыхающим, а в Польше обихаживают для себя и потому - без халтуры.

Моя первая польская заправка. Сама станция и организация такая же, как на хороших наших заправках. Здесь надо отметить, что вообще в Европе нет других заправок, у нас же есть современные и те - из начала 20 века. Но вернёмся на польскую заправку. Оплата внутри, и здесь же магазин. Подаю деньги, прошу залить бензин до полного бака. Оператор поняла мой русский язык, но чем-то удивлена и деньги не берёт. Разъясняет мне – «танкуйте пан, танкуйте, потом заплатите».

Такой рациональный порядок, когда человек сперва наливает себе бензин, а потом по итогам расплачивается, действует во всей Европе. К этому быстро привыкаешь и пользуешься уже не задумываясь, что может быть иначе, «по- русски».

В Европе вы подъезжаете к заправке, вставляете пистолет в свой бак и наливаете топливо, ни у кого не спрашивая, не сказав никому ни слова. Это удобно и быстро.

Уже по возвращении в Белоруссию мне резко бросился в глаза наш порядок, когда вы должны сперва внести аванс оператору «чтобы не убежали, заправившись», потом заправиться и вернуться обратно в кассу за сдачей.

Почему у нас не как у них!? Я расскажу почему. Позже. Когда речь зайдёт о монополиях и конкуренции. В Германии мне рассказывали, что и у них бывают инциденты с нерасплатившимися клиентами на заправках, но за ними даже не гонятся! Да и много ли найдётся мошенников, которые станут убегать из-под камер, глядящих на номерной знак автомобиля.

И не оправдывайте свою Родину тем, что у нас нет таких камер. Любые камеры уже давно можно купить в России дёшево, для любой заправки. Это и есть то, что является разницей между нами. Заправка, бензин, машины уже одинаковые, а картинка, которую складывают люди из этих тождественных элементов конструктора, у них и у нас получается разная. У них - лучше.

21.07.07. Я благополучно прибыл в промышленный центр, колыбель польской свободы в лице «Солидарности» Леха Валенсы, город Гданьск. Погода выдалась пасмурная, но без дождя. Было не жарко, это самое главное. Народ по привычке ходил в шортах и безрукавках, а мне спозаранку было зябко, и я прекрасно себя чувствовал в свитере. Ещё не доехав до административного центра Гданьска, я увидел восхитительные кварталы старого города, выходящие на реку или большой канал, через мост которого проходил мой путь.

Остановился невдалеке. Поставил мотоцикл рядом с территорией платных автостоянок и погрузился, погрузился в потрясающее пространство европейской средневековой культуры.

Поляки отлично сохранили своё историческое наследие. Я весь ушёл в эту старинную готическую архитектуру. Бродил по кварталам и упивался красотой города.

Вдалеке звенели колокола, музыканты на перекрёстках играли великие произведения классиков. Передо мной улетали к звёздам в немыслимую высь шпили органного собора. Его стены из красного кирпича почернели от времени, в щербатых проёмах осыпающейся кладки ютились голуби, а из недр неслись божественные звуки музыки.

Жители средневекового города, его бургомистр или князь жили в постоянной опасности военных столкновений с соседями, им грозил голод, эпидемии, огромных затрат требовало содержание коммунальной инфраструктуры, оборонительных сооружений, водоснабжения. На скопленные деньги, которых всегда не хватало, они могли купить табуны лошадей, стада коров, сотни тонн пшеницы, оружие, предметы роскоши. Но в один из дней жители или их мудрый вождь, облечённый властью, приняли парадоксальное решение: пустить бюджет города на строительство органного собора.

Кто-то из них ещё умрёт от голода, кто-то падёт на полях сражений из-за нехватки доспехов, без коня и хлеба. Но оставшиеся в живых обретут в своём соборе источник такой силы, который, в конечном счете, даст им больше энергии, чем меч и хлеб насущный.

Какова же должна быть сила трансцендентных потребностей тех далёких жителей средневекового Гданьска, которые ради извлечения эфемерного звука, звука который не кормил и не грел их, не давал ни защиты, ни богатства, - был всего лишь мимолетным услаждением слуха, - возложили сотни тысяч, а может быть, миллион тонн кирпича, только чтобы в нём звучал орган?! Сколько добавленной стоимости ушло на создание декоративных элементов этих зданий, сколько человеко/часов было потрачено на резьбу из камня фигур синьоров, рыцарей, грифонов, дракончиков и каменных цветов. Насколько утилитарна и бедна в сравнении с этими примерами современная индустриальная архитектура, а социалистический стиль хрущёвок – просто художественная пустыня.

Я бродил по старым улочкам Гданьска с такими же туристами, каким был сам, заглядывал в кафе, вкушал свежие ватрушки. Я получал то, что мне так не хватало в моём современном мире, начинавшемся в сотнях метров от этого места. Грустно здесь было вспоминать наши архитектурные памятники Смоленска, городов «Золотого кольца». Их состояние таково, что впору не показывать туристам, а огораживать колючей проволокой как секретные объекты национального позора. В блеске золочёных элементов старого Гданьска сияло достоинство западной культуры и опять же наглядное отличие их от нас. И Польша со всей очевидностью была не в нашем русском пространстве.

Было хорошо просто сидеть на скамеечке гданьского дворика, куда выходили окна обычных жителей, а за углом всё также звучала тихая музыка, уносящая вас в иные, лучшие миры. Мощёная булыжником мостовая содержалась в идеальном состоянии. К моему удивлению, несмотря на близость Калининградской области, я не встретил и не признал в туристах никого из наших соотечественников. Была, правда группа украинцев.

Но не всё оказалось так благостно в этой стране. Среди открытых музеев, картин и витражей старого города я заметил несколько больших репродукций фотографий военного времени, запечатлевших разруху. Сплошные руины города в 1945 году. Ужасное зрелище. Неподалёку перед группой немецких туристов вещала через микрофон экскурсовод. В частоколе слов немецкого языка я отчётливо несколько раз уловил «совьетише зольдатен» и невольно прислушался. Ничего хорошего гид не говорила о нас своим слушателям. Было горько. Но объёма моего немецкого лексикона оказалось недостаточно, чтобы вступить в спор и выиграть. «Беканье» и «меканье» только привело бы к поражению и торжеству выступавшей.

Но старый город - это музей большого Гданьска. Современный Гданьск живёт в ритме крупного промышленного и транспортного узла европейского значения. В нём есть и кварталы спальных районов, и обширные низкоэтажные застройки. Но, может быть, больше всего я получил удовлетворение, увидев длинную улицу жилых трехэтажных домов с обшарпанными коричневыми стенами, с унылыми однообразно узкими окошками, с граффити, покрывающими каждый свободный пятачок светлого пространства. Нет, всё-таки мы отстали, но не бесконечно. Вот он, уровень наших городков и посёлков. Бедность и неустроенность, есть тебе место и в закоулках западной цивилизации! Не мог себе отказать в удовольствии специально остановиться и сфотографировать эту улицу. Не обижайся Польша, хочу запечатлеть тебя правдиво во всём твоём многообразии.

Мне казалось, что в этот субботний день на окраинах Гданьска почему-то немноголюдно. Катались велосипедисты, работали магазины - позже я пойму и привыкну, что на окраинах западных городов, в посёлках и деревнях вообще всегда мало людей, вплоть до полного их отсутствия. На улицах присутствуют только автомобили.

Еду дальше в Гдыню. Дорога петляет через крутые развязки, которые на скорости едва успеваю опознать и всё-таки порой промахиваюсь, поворачивая не туда. В шлеме звучат эмоциональные обороты русского языка. Здесь же - не Магадан, где можно просто развернуться и поехать обратно. Полосы ограничены запрещающей разметкой и огорожены стальными перилами, так что ехать надо ещё километр - другой по кружащей дороге на скорости, соотнося своё положение с местом, куда надлежит вернуться, отыскивая в чужой письменности указателей возможность разворота.

Но, слава Богу, нашёл, повернул, вышел на нужную полосу – извещающие знаки подтверждают: прямо Гдыня. Еду. Тянутся промышленный пригород, огромное портовское хозяйство, река железнодорожных путей, склады, оптовая торговля.

Всё еду, еду, еду и тут неожиданно знак города – Гдыня. Ура! Видимо, знак окончания Гданьска я пропустил или его не было вовсе. ( На юге России я в дальнейшем часто встречал ситуации, когда знак начала населенного пункта был, а окончания его же - не было.)

Гдыня - город спутник Гданьска. Главное содержание – ещё один морской порт. Город заметно меньше своего огромного соседа. Он уютен и компактен. Двигаюсь по главной улице, которая обещает привести когда-то к центру. Частые светофоры не позволяют разогнаться машинам, и все едут медленно. Вижу в боковом квартале пешеходную улицу, уходящую на северо-восток, с характерной колоннадой фонарей.

Останавливаюсь в квартале впереди, ближе не нашёл парковки, но это нормально. Топаю обратно пешком. И уже чувствую - я там, где мне и нужно быть. Впереди виднеются силуэты судов, скульптурные ансамбли морской тематики. Боже мой! Я же выхожу к морю! К морю! Ура! Сердце переполняет радость. Иду среди гуляющего народа с блаженной улыбкой святого - я же дошёл до моря! Балтийское море – акватория Атлантического океана. Если брать по минимуму, то Евразия пересечена от Тихого океана до Атлантики.

Набережная выполнена в строгом стиле морской тематики. Посреди площади некая стилизация развевающихся стальных парусов, невдалеке здание морской академии, мол.

Перепрыгнув парапет, спускаюсь в конце набережной прямо к воде. Возле меня, не пугаясь, плавают ручные белые лебеди. Вода хорошая, можно было бы и искупнуться. Душа поёт. Фотографируюсь босой у воды. Иду дальше. Впереди частоколом мачты яхт, великолепная пляжная площадь, размером с добрый стадион, но народу немного. Купаются в основном дети. Эх, жаль, боюсь оставлять без присмотра вещи и особенно свой ксивник. Без него я не человек, а просто биологическое существо. Там все документы на меня, на мотоцикл, телефон, деньги.

А впереди была по плану этого дня ещё дистанция в 200 км, которые я должен был преодолеть. Гданьск, Гдыня, подъезды к городу - всё уместилось в 100 км утренних часов.

Двести километров я прошёл к 19.30. До пограничного Щецина было 150 километров. Начинаю искать мотели. Уже через 5 км попадается первый. В нём вовсю идёт весёлая гулянка. Всё, как у нас.

От администратора на рецепции среди череды непонятных предложений улавливаю негативный тон и слово «резервация». Не сразу понимаю буквальный смысл, который в нём заложен: бронирование, резервирование, заказ места. Но вполне очевидно, что не пускают. Ладно, едем дальше.

На стотридцатикилометровом отрезке прохожу ещё один кемпинг, два отеля и два мотеля. В мотелях, кемпингах, везде – «резервация», а в отелях просят по 140 злотых.

Я всё ещё пытаюсь мерить европейские услуги в российских ценах и соответственно считаю приемлемой нормой стоимость ночёвки до 60 злотых, что эквивалентно 500 рублям. Очень скоро я пойму, что ломлюсь в чужой монастырь со своим уставом. Таких цен в Европе не бывает. Уже под Щецином, около 21 часа, грустно понимаю: мне снова светит поле под звёздами.

Ещё в Щецине я малодушно забегу в очередной отель - зачем? Зачем я это делаю, ведь очевидно, что норма отелей выше 100 злотых? Всё равно надеюсь на чудо, уж очень не хочется оставаться на улице. Это отчаяние. Эх, Польша, Польша, как ты очаровала меня в первые 36 часов и такая пощёчина в конце знакомства. Стервозная дама, однако. Конечно, потом я перестал упрекать эту хорошую страну, возвратившись к справедливым оценкам.

Я резкий человек. И, конечно, не пойду в поле, когда рядом неизвестная многообещающая Германия, где всё радикально может измениться. Еду в ночь к границе. А жаль. В планах было ещё раз выйти на берега Балтики, куда вели ответвления польских дорог. И я сделал бы это назавтра при хорошей ночёвке сегодня.

Снова путаюсь в указателях ночного Щецина, заезжаю не туда, надо возвращаться, а дорога с односторонним движением. Выхожу на обратную, она закрыта на ремонт. Уже совсем темно, улицы пусты, не то, что прохожих – машин, и тех нет. Кстати, это отличие западных городов от наших. Ночная жизнь в России не увядает в 22 часа, она бурлит ещё 2-3 часа и зашкаливает за полночь. А здесь уже всё вымерло. Это позволяет мне вытворять на проезжей части такие развороты и остановки для чтения дорожных указателей, за которые полиции положено давно привлечь меня к ответственности. К счастью, польская полиция живёт в одном ритме со своим народом. Наконец, развернувшись через дорогу со встречным движением, выбираюсь на нужную мне трассу и еду ещё 10 километров, пока не дохожу до пункта пропуска и небольшой очереди на паспортный контроль к немецким пограничникам.

В Германию едут польские машины. Мой паспорт и документы на мотоцикл забирают на проверку. Я жду в стороне с ещё одним автобусом. Приглядываюсь к номеру - наш! 39-й регион. Едут калининградцы. Их тоже тщательно проверяют. Хорошо всё-таки встретить земляков. Наши, свои, родные, хоть и с другого края страны, а никаких различий.

Соотечественники дивятся моим далёким маршрутом, говорят мне приятные слова. Купаюсь в мимолётной славе, охлаждая пафос юмором и иронией. Их ещё проверяют, а мне уже через 10 минут несут документы и впускают в Германию. Досмотра нет. Калининградцы говорят: немцы, как увидели по паспорту, что ты из Магадана, так и обалдели.

ГЕРМАНИЯ

И вот я в Германии. Правда,- ночь, не видно ни зги, кроме узкого пространства, высвеченного светом фары. Вокруг высоко горят, перемигиваясь, какие-то красные огни. Это я только наутро понял, что огни установлены на гигантских мачтах ветровых генераторов, расставленных по всем полям.

С КПП дорога сразу переходит в автобан. Надо держать высокую скорость, но мне же ещё надо успевать прочесть и разобраться в немецких надписях, вырывающихся внезапно в темноте. В общем, еду, вопреки правилам автомагистрали, совсем не быстро, но я один на трассе, и потому опять всё сходит с рук.

По совету калининградцев километров через 25-30 хочу съехать с автобана, для того, чтобы заправиться и искать мотель. Сворачиваю по указателю на г.Шведт. Бензина после КПП уже маловато, но ещё хватит километров на 50. Прохожу, какие-то посёлки - ни заправок, ни мотелей, ни машин. До Шведта по указателям было 20 км. Прохожу 20 км. Въезжаю снова в какой то посёлок - опять ничего нужного нет.

На дворе уже далеко заполночь. Я плохо соображаю, устал. Всё. Понимаю окончательно - ночёвка в поле. Проезжаю ещё одну деревню, попадается подходящий съезд с дороги. Съезжаю в поле и глушу мотор. На земле торчат стебли, какой-то грубой культуры. Впрочем, матрас, надеюсь, не проколют. Кругом равномерно разбросаны чёрные комья удобрений, но не навоз.

Надуваю матрас. Параллельно слышу, как гудят комары. Неужели эти насекомые не остались там, в Бурятии? Пришлось по старой, отработанной в Сибири технологии, водрузить на голову шлем и закрыть забрало. Кстати, в шлеме не так уж и плохо, лучше, чем на иной подушке. Голова получает равномерно мягкую опору и находится в слегка приподнятом положении - в самый раз.

Проклятые насекомые то и дело прокрадываются внутрь. В таком положении кимарю до 6 часов утра.

Было тепло, пасмурно и сухо. Когда рассвело, я понял, что расположился рядом с околицей деревни, из окон которой, должно быть, виден и мой мотоцикл, и экзотический турист на зелёном матрасе.

Не умытый, не бритый, не чищенный и не выспавшийся собираю матрас, когда на дорогу напротив меня выезжает полицейская машина. Вспоминаются аналоги из зарубежной классической литературы, когда бродяг в европейских городах вешали. Позже, когда порядки смягчились, просто сажали в тюрьму. Что-то сейчас светит мне? Ладно, всё одно хотел искать прохожих, чтобы расспросить, где ближайшая заправка, сейчас как раз это можно сделать у полицейских, которые напрашиваются сами.

Выхожу навстречу на дорогу. Полицейских двое. Один небольшого роста, щуплый, как я, в рубашке вышел ко мне. Интересно, это им позвонили жители деревни или наша встреча чистая случайность? В последнее слабо верится.

Улыбаюсь. Вообще, широкая улыбка помогает и, если на вашу улыбку собеседник также светло вам улыбнётся, считайте, что вы выиграли, и всё, что вам надо, вы получите. Всё так и случилось. Объясняю, используя всё запасы своего школьного немецкого лексикона, что я русский турист, хочу мотель, хочу заправку (как по-немецки заправка, я не знал, и приходилось коряво и длинно выстраивать слова про бензин, станцию, «фуел»). Я помнил, что примерно также по-русски говорили у нас в таможне иностранные путешественники, и смело шёл по этому пути. Полицейский вполне понимал меня.

Продолжаю объяснять, что еду в Париж (как по визе,- с официальными лицами иначе не следовало). Вижу, что полицейский вполне смотрит на меня дружелюбно, арестовывать не собирается и претензий не высказывает. Он включается со мной в диалог, объясняет, улыбается, расспрашивает меня в ответ. В общем, всё в порядке. Заправка есть в ближайших городках, но не в деревнях, мотели - тоже.

Встреча с полицией оставила доброе впечатление, впрочем, как пока и с нашими милиционерами в России. Машина убыла, а её экипаж пожелал мне доброго пути. Тем временем тучки на небе сгущались.

Невдалеке уже слышались громовые раскаты. Я ехал в ближайший город Шведт на заправку.

Пошёл проливной дождь. Слева и справа от меня в широкие поля били молнии. Я ничего не видел в своём запотевшем шлеме. На дороге уже стали появляться первые машины.

Ну вот и Шведт. Но не успеваю, как следует въехать в город, как на обочине появляется соблазнительный указатель – целых 2 отеля всего в 5 км в сторону. Я свернул, благо, в баке ещё что-то плескалось.

Проехав полпути по спидометру, выхожу на новую развилку. Вчитываюсь в немецкие знаки, пытаясь под водопадом с небес, весь мокрый в своём штопаном дождевике найти намёк на нужное мне направление. И тут предательски глохнет мотор мотоцикла. Пытаюсь завести. Бесполезно.

Я не стал сильно мучить аккумулятор. Было ясно, что это не случайность, и есть некая причина, без устранения которой двигатель не запустить. Такого у меня ни разу за путешествие не было. Заводился всегда «с полпинка». Всё! Вот и приехал. Да, это когда-то же должно было произойти, что мой железный друг окажется неисправен, и я не смогу его починить на месте. Я и так с довольно слабой подготовкой материальной части проехал слишком далеко - аж в Германию.

Проверяю бензин. Нет, бензин в баке есть. Значит,- зажигание.

Я опасался за скрип в переднем колесе, за рулевой подшипник, за растянутую цепь, но не сомневался в зажигании, оно работало безотказно.

Путешественник на мотоцикле чувствует себя уверенно до той минуты, пока способен двигаться. Как только мотоцикл встаёт, хозяин оказывается невероятно беззащитным. Он привязан к своему мотоциклу. Мотоцикл - его друг и материальная ценность, на него навьючены вещи. Водителю остаётся ходить вокруг него большими или меньшими кругами.

На перекрёстке злосчастной асфальтированной и тщательно размеченной улицы деревни «Бергхольтц» ставлю «Кавасаки» на подножку. Решаю идти искать отель пешком. Не мокнуть же на обочине возле мотоцикла. По знаку до отеля 2,5 километра.

Отслеживаю, расстояние по времени своего перехода. Эту дистанцию я должен пройти за 30-40 минут. Иду, чавкая в своих расквашенных кроссовках и не снимая с головы шлем. Сухой у меня остаётся только голова. Такая малость, а тоже приятно в моём положении. Как всё относительно. Воистину «кому щи пусты, а кому бисер мелок».

У меня есть время, полчаса на размышления. В принципе, страданий не испытываю. Ещё утро, спать не хочется, сыро, но не холодно. Температура за бортом по ощущениям градусов 28 поэтому, в общем, нормально.

Редкие просыпающиеся жители деревень поглядывают с недоумением из окон на странного пешего мотоциклиста, одиноко шествующего под дождём. Вот ведь не хотел быть клоуном, не хотел быть бедным родственником в Европе, но всё сложилось именно так, как не хотел. И, казалось бы, вроде никаких грубых ошибок или выходок не делал.

Хотел жить в отелях, выглядеть европейцем, а сейчас одинокий, неприкаянный топаю в кроссовках по лужам. И не то обидно, что мокро, а то, что один. Если бы было полно таких, как я, или жители бы бродили по своим делам, не обращая внимания, - ладно. Но нет на улице ни души. Воскресенье, утро, дождь, Германия.

Анализирую возможные причины неисправности. Свечи? - нет. Свечей две. Выходят они из строя не одновременно. Так глухо остановиться по причине отказа свечей двигатель не мог.

Зажигание? Настройки зажигания могут полететь, но в японском мотоцикле эта система довольно надёжна. Настолько надёжна, что зажигание мне не приходилось ни разу открывать, и не хочу открывать сейчас, поскольку всё равно там не разберусь.

Может, не поступает бензин? Я осматривал бак и карбюратор, все шланги на месте. Пробовал переключаться на резервную подачу - не помогло. Получается тоже маловероятно. К тому же при засорении бензопровода перебои тоже возникли бы и усиливались постепенно.

Наверное, причиной является вода. Она попала на катушку зажигания, что стоит открытой под карбюратором. Для восстановления нормальной изоляции надо протереть катушку и провода сухой тряпкой, высушить. Но в этой версии тоже остаётся сомнение. Попадал же я не раз в дожди. А под Красноярском лило не хуже, чем нынче. Почему сейчас мотор заглох, а тогда нет? Всё остаётся очень неопределённо.

Тем временем выхожу в соседней деревне на явные признаки летнего кафе. Но всё закрыто. Внутри за стеклом дверей никого не видно. Время около 9 часов утра. Звонка нет. Тихонько стучу. Никого. Дорожный указатель, подтверждающий близкое кафе, направлен так, что непонятно, куда он показывает: на эту улицу или на перпендикулярную? Проверяю и эту альтернативную улицу - ничего похожего ни на гостиницу, ни на кафе нет.

В деревне, проходя мимо автобусной остановки, вижу под крышей сухого пространства два анатомических пластмассовых сиденья. Запоминаю. Если сейчас ничего не найду, пойду и сяду в одно из этих сидений, просто посижу под крышей. Уже предвкушаю. На таком сиденье можно хорошо, долго сидеть. Вон она эта заветная остановка, до неё совсем недалеко идти. (Пишу эти строки, и снова думается: как же относительны наши нормы комфорта, если обычные пластмассовые сиденья под крышей автобусной остановки могут реально становиться предметом вожделения.)

Вот этот момент был вершиной, остриём моего отчаяния и тупика.

Заворачиваю ещё раз для очистки совести в уже проведанную летнюю кафешку и вижу изменение обстановки. Внутренняя дверь распахнута, в помещении силуэт человека. С робкой надеждой звонко стучу мотоциклетным ключом по стеклу. Выходит любезная хозяйка. Спрашиваю: «Дас ист мотель»?

«Я, я, мотель»,- отвечает хозяйка.
-«Вифиль евро»?
- «40 евро».

Идёт, селюсь. Мне уже не до экономии. Ура, я в сухом помещении!

Рассказываю ласковой хозяйке, кто я, откуда и куда еду. Объясняю, что мотоциклист.

Выходит хозяин. Разобравшись с обстановкой, сразу зовёт меня забрать мотоцикл и привезти сюда, а потом доставить его в сервисный центр «Кавасаки», расположенный в соседнем городе. Спрашиваю, сколько евро стоит доставка за 3 км отсюда - хозяин машет рукой, ерунда, близко, бесплатно.

Хозяйка предупреждает: полиция может увезти брошенный в неположенном месте мотоцикл. Это меня не на шутку тревожит. Скорей, скорей к мотоциклу. Едем втроём в грузовике с хозяином и ещё одним помощником в Бергхольтц. Я легкомысленно оставляю в мотеле свой шлем. Приезжаем. Стоит, родимый. Вставляю ключ в зажигание, нажимаю стартер - завёлся! Ура!

Да, это капризничала мокрая катушка. Горячий двигатель за час моих хождений высушил провода, и всё заработало. Но я без шлема. Хозяин с тревогой указывает мне на голову. Ну, конечно же, я машу рукой и под продолжающимся ливнем еду, как есть, обратно на мотоцикле.

Было холодно. Голову мою будто окунули в ледяную прорубь. Одной рукой приходилось прикрывать глаза и лоб от напора встречного потока. Ладно, это недолго. Обошлось. Главное, на полицию не напоролись.

Меня напоили чаем. Дали пару полноценных больших бутербродов с сыром и колбасой, поохали над моими чавкающими кроссовками на ногах, но, право, какие всё мелочи после того отчаяния, которое только что миновало.

Хозяин принёс мне тапочки и даже сухие носки, а мои кроссовки забрал на просушку. Было тепло, сытно и хорошо. В этом мотельчике я нашёл совсем домашнюю обстановку. Как после всего этого можно относиться к немцам? Как минимум, на 100% подтвердилась уже слышанная мной оценка, что немцы к нам очень благожелательны.

Мой первый номер в Германском шале после полевой ночёвки приятно порадовал своим комфортом. Чистые белые стены, стеклопакеты, телевизор «Грюндик». Работает отопление. На стене регулятор температуры батарей. В ванной комнате одновременно с включением света начинает мягко шелестеть вентиляция. Душевая кабина, сантехника - всё новое и работает безупречно. Из горячего крана течёт кипяток, с сильным напором и, соответственно, из холодного - холодная вода. В стенку двуспальной кровати встроен радиоприёмник со всем регуляторами. В столе холодильник с напитками, мебель, зеркала.

40 евро - это 1400 рублей. У нас такой номер стоил бы также или дороже.

Немецкие деревни также хороши, как лучшие из польских. Когда я впервые въехал на их асфальтированные улицы с дорожной разметкой, знаками, и вывесками магазинчиков, то даже не понял, что это не посёлки, а именно деревни. Настолько наш образ деревни расходится с тем, что отстроено в сельской местности Европы.

В нашем понимании это именно благоустроенные посёлки. Жители таких деревень пользуются, применяют самые современные технику и технологии. Они оснащены всеми видами транспортных и цифровых коммуникаций и ничем не отличаются в своём обращении от городских жителей. Я увидел в Германии, как должно быть решено вековое противоречие между городом и деревней. Немецкие крестьяне полноценно включены в национальную экономическую гонку и создание своего германского ВВП.

Вечером жители нашей деревни становились клиентами кафе «Чарлис Трефф». Они ели, слегка выпивали, много, иногда даже шумно, говорили за столом.

Славно отдохнув, спускаюсь в кафе на первый этаж. На лицах посетителей нет печати поиска национальной идеи, удвоения валового продукта или воплощения национальных проектов. Мы отличаемся от них тем, что, будучи способными выйти на технологический рывок, достигаем его ценой сверхнапряжения. Наш прорыв - это подвиг. А немцы просто и повседневно выполняют свою работу без пафоса и героизма, используя хорошие инструменты, хорошую инфраструктуру, хорошие технологии, правильную организацию труда.

Прошу кока-колу и с наслаждением пью. Почему-то мучает жажда. В зале людно. Немцы отдыхают у своих столиков. Посматривают на меня. Чувствую, обсуждают, культурно, не показывая пальцем. Думают, что ничего не понимаю. Я и в самом деле сперва ничего не понимаю в их приглушённых диалогах, но, чуть посидев, начинаю улавливать. Отчётливо слышу несколько раз слово «Португаль». По тону разговоров чувствую, что говорят обо мне, и хорошо, с восхищением.

Не о безобразиях говорили милые простые немцы, не о пьянстве и не о воровстве русских. Я заставил их вести эти разговоры о своём путешествии. Ну что же, пусть это будет моим скромным вкладом в русскую славу.

С утра 23.07.07. день выдался солнечным. Дождевые облака рассеялись за ночь, словно призрак. Вчера отоспавшись, я занялся профилактикой мотоцикла и не смог открутить болт на переднем ступоре тормоза. Головка болта просто скруглилась, и никакие ключи её не брали. Кроме проблемы осмотра и замены тормозных колодок это создавало угрозу невозможности снять колесо в случае прокола камеры. Хозяин моего шале взялся сегодня с утра съездить на ближайшую станцию «Ямахи» в деревне по поводу моего мотоцикла.

Вернулся обескураженный. Ямаховские слесаря начнут работать лишь часов в 10, а на дворе было 8 утра. Машу рукой. Еду «нах Берлин». Терять 2 часа из-за угрозы, ещё не созревшей в проблему не буду.

До чего же трогательными были мои проводы из этого шале. Хозяйка накормила меня прекрасным завтраком. Хочу расплачиваться, прикидываю, что поел евриков эдак на 8-10. Хозяин машет рукой - мол, нет проблем, ничего не надо. Вдобавок ещё ко всему хозяйка суёт мне пакетик со снедью (о, как я оценил его к вечеру!) и пару бутылочек колы.

Немцы, немцы.… В России я тоже получал очень хороший приём и у друзей, и у совсем незнакомых. Но разве мог я ожидать такую доброту за границей? Вот и делайте выводы, господа дипломаты, кто наши друзья и союзники в Европе.

Ещё долго в это светлое утро, пока я двигался к Берлину, перед глазами стояли добрые лица простого семейства, оказавшего мне такую заботу и тепло.

Берлин. Это город, в который я легко въехал и с первого раза выехал. Поверьте, въехать и особенно выехать из большого европейского города в нужном вам направлении не так просто, и я тратил на это дополнительное время и литры бензина.

Автомобильное движение в Берлине радует своим спокойствием. Машины держат в городе скорость 60-70 км. По середине многих улиц проходят трамвайные пути и, как это часто бывает в Германии, они огорожены, так что пересечь и пешеходам, и автомобилям их можно лишь в положенном месте. Вдоль тротуаров выложены из бордового кирпича широкие велосипедные дорожки. Велосипедистов прибавилось уже в польских городах, а в Берлине их просто пруд пруди. Берлин заметно меньше Москвы, которая для меня была масштабной единицей европейских столиц.

Быстро от окраин достигаю телевизионной башни - знакомой ещё по картинкам ГДР. Берлин уютней Москвы. Его дистанции, скорости, шумность соразмерней маленькому человеку. Москва оглушает лавиной транспортного потока, его низвергающимся гулом, массами людей в метро и на центральных переходах. В Берлине этого нет. В нём чувствуешь себя словно в губернском российском центре. Водители едут спокойно, не совершают неожиданных обгонов, не срываются с места в максимальных ускорениях на светофорах, отчётливо выражают знаками благодарность пропускающей машине.

Архитектура Линденштрассе потрясает своим великолепием. Вот здесь уже сравнения с губернским городом уходят прочь. Вы видите, что находитесь не просто в столице, в метрополии империи! Колоннада Рейхстага, Бранденбургские ворота, столько раз виденные по военным фильмам.

Я топчу эти самые ступени, по которым восходил Гитлер, по которым врывались к победе наши солдаты. Мои руки чувствуют дневное тепло шершавых бранденбургских колонн, я прохожу под сводами символа Германии.

В Берлине много иностранных туристов. Часто встречаются наши, которых только что и распознаешь по речи. Удивительно много азиатов, а среди них малазийцев. Многие ходят с детишками, бойко щебечущими по-немецки. Большие торговые центры, учреждения общественного питания. Народ повсеместно жуёт, но что удивительно,- нет очередей. Вообще нет, даже из 2-3 человек. Хороший бутерброд, похожий на гамбургер, но со свежей ветчиной стоит 2,5 евро, стакан колы -2 евро.

В самом центре города вижу группу торговцев цыганского или индусского вида. Они похожи между собой. Чем же торгуют эти иностранцы? Атрибутикой советской армии: кокарды, фуражки, кителя, мех - весь набор Московского Арбата! Как заразна, однако, эта блошиная торговля. Вот уж воистину немцы ближе нам других европейцев. Ни в одной из столиц я не встречу больше подобной атрибутики.

Увы, к ночи, когда тучки сгустились над Германией, я снова не нашёл себе подходящего ночлега. Отели по 50-60 евро для меня дороги, а в кемпингах нет мест. В печальном расположении духа ищу подходящий отворот на деревенских дорогах и уже в темноте, отчаявшись под дождем, надуваю свой матрас. О палатке мечтаю, как о вершине комфорта. Дёрнуло же меня отправить её домой - вот дуралей.

Вообще, по всему складывается так, что найти на дорогах России недорогой ночлег за 350-500 рублей легче, чем за границей. Это оказалось для меня печальным открытием. В ходе планирования, подготовки и всей первой половины путешествия я полагал, что всё будет наоборот. Ставку делал на изобилие кемпингов по цене 10-15 евро. Просчитался.

Эта ночь прошла не так уж и плохо. Я накрылся полиэтиленом, но дождик быстро кончился и оставалось тепло. Мой лагерь на этот раз был установлен далеко от деревень и на приличном расстоянии от трассы, так что её было почти не видно, и я безмятежно отдохнул до рассвета.

Широка, страна моя Германия. На следующий день прошёл 560 км. на юго-запад от Берлина. Держу курс в гости к моему Эдику. О, сегодня я в полной мере вкусил, что такое немецкие автобаны. Дорожное покрытие великолепно. Стоянки, заправки - всё классно, но надо же ещё и ехать в нужном направлении. Пару раз, ориентируясь по указателям, я сворачивал не туда на развязках. В результате мой путь был похож на ломаную геометрическую фигуру. Несмотря ни на что, въехал во Франкфурт, как и просил Эдик, и там уже окончательно плутал в течение часа, пытаясь выскочить на юг по трассе Дармштадта. Всё закончилось тем, что дорога вывела меня на выезд из города, но в прямо противоположном направлении – на север. Надо было искать впереди разворот с моей, как всегда односторонней, трассы и нырять в этот муравейник заново.

Навигация осложнялась тем, что вечернее небо процентов на 60-70 оказалось скрыто облачностью, и было трудно определить по солнцу стороны света.

Это может показаться очень примитивным, но в городах я пользовался таким простым методом, который давал до сих пор хорошие результаты. Зная по карте, в каком направлении - на севере или юге находится ваш выезд из города,- едете по первой крупной улице примерно в том направлении и рано или поздно встречаете на ней указатели с нужным вам названием трассы или следующего города. Но во Франкфурте этот метод не сработал. Односторонние улицы изгибаются до 90-150 градусов, ремонты дорог заставляют вас сворачивать в направлении, которое сбивает вас с курса. Приходится останавливаться, где уж удастся найти подходящее место, и определять стороны света по компасу, чтобы продолжить путь.

Крупные развязки в городах вообще сбивают полностью с толку, делая их пересечение просто случайным. Весь план развязки вам не виден. В который коридор поворачивать, не ясно. Свернув, дорога ведёт вас по дуге, которая может изогнуться на 15 градусов, а может и на 360, может вывести вас в подземный магистральный тоннель, ветвящийся на множество рукавов и на десятки и сотни градусов.

Конечно, поворотам и ответвлениям, как правило, предшествуют указатели, но их содержание с названиями улиц или городских объектов вам ни о чём не говорит.

Вот после такой стиральной машины города Франкфурт на Майне я в преддверии заходящего солнца и послал своему другу Эдику, ожидавшему меня с визитом к себе в Линденфельтц, sms: «Эд, я плутаю по Франкфурту, забери меня отсюда»!

Я остановился, на какой-то заправке и с трудом выяснил её адрес. Через 20 минут Эдик с женой прибыли за мной на место дислокации.

Мы не виделись 4 года со времени его отъезда, и встреча, конечно же, была очень тёплой. В нём ничего не изменилось. Не появилось никаких иностранных элементов. Хотя материально он живёт заметно лучше, чем в Магадане.

Германия - это дом, родной дом немецкого народа. И, как и положено, немцы обустраивают веками свой дом, доводя его до образцового порядка. Каждый уголок этого дома имеет своего хозяина. Площадь обозрима и ограничена близкими владениями других стран и народов. Делать свою жизнь в собственном доме лучше и комфортней - естественно и похвально.

А Россия - это бескрайнее поле. Мы стоим на этом поле и не видим границ. Обустраиваем только место, где находимся. Россия для нас - это космос, бесконечная внешняя среда, из которой мы черпаем ресурсы и куда выбрасываем отходы.

Германия аккуратна и чиста, но отнюдь не до блеска. Степень порядка здесь имеет вполне человеческие границы и бывает сильно преувеличена молвой. На улицах городов легко можно встретить немного мусора, бумаги, окурков. То же встречается и в поле, и в лесах. Лучшие губернские города России вполне сопоставимы с германскими.

Удивительно, что в немецких деревнях чище, чем где бы то ни было. У нас всё иначе. Наши деревни - это разруха, нищета и запустение.

Проезжая Германи , нельзя не разделять любовь немцев к этой земле. Вспоминаются фильмы и книги о нацистской Германии. Её ландшафт, климат превосходны, центральное положение в Европе, порядок и обустроенность - всё есть. Опираясь в том числе на реальные достоинства своей страны, нацисты черпали ощущение права учить и управлять другими народами.

В современных немцах от нацистов не осталось ничего. Мы же остались наполовину советскими. Мы не ценим своё право, легко отдаём его, махнув рукой и уходя от политики в личную жизнь. Мы не ценим чужие достижения, чужой труд. Мы не самокритичны и ленивы, а, в конечном счете, глупы.

Чем отличается жизнь немца от русского? Степенью участия в системе современной цивилизации. В этом процессе есть светлые и тёмные стороны.

Обустроенная жизнь одновременно влечёт возникновение барьеров и ограничений для личности. Попадая на скоростную магистраль, вы становитесь винтиком в движущемся механизме транспортного потока. Ваша свобода, категорически под страхом угрозы жизни, ограничена узкими рамками движения по заданным полосам, интервалом скорости, направления. Вы не можете остановиться, повернуть вспять, выйти из машины. Для человека там, вне пределов салона машины, вообще нет места. Магистраль - это мир машин. Наша кольцевая дорога в Москве - это вполне построенный кусочек западной цивилизации. При этом мы воспроизводим его даже в более жёстких формах.

На немецких магистралях через десятки километров есть хорошие съезды с комплексами заправок, парковками, кафе, туалетами, магазинами, травой и деревьями. На нашем МКАДе таких – нет.

И тем не менее при всей приверженности либеральным ценностям меня коробит колючая проволока, опоясывающая участок частного леса в Польше, невозможность свободно летать на параплане на частных землях в Германии, невозможность ставить палатку, где хочется. Здесь европейцы перегибают. Есть же институт сервитутов (общего пользования частной собственностью в интересах общества), разработанный, кстати, отнюдь не у нас, а предтечей западной цивилизации – римским правом. Не хочу видеть Россию в таком частоколе запретов и заборов.

Русские переселенцы живут в Германии очень хорошо по отечественным стандартам. Их уровень жизни соответствует среднему и несколько выше уровню жизни в России. Между тем сами они оценивают своё положение - как на дне общественной иерархии и на нижней ступени по шкале немецкого благосостояния. Эдик, кроме основной работы с полной занятостью, имеет ещё 3 (!) дополнительных «шварцухи» (от слова шварц-чёрный), включающими в себя разноску газет по утрам и ремонт 2-х квартир. Вот цена благополучия. В России он так не работал.

В России, если и работают сверхурочно, по 12 часов, то всё равно на одну зарплату. У нас сложилась порочная системы оплаты не за добросовестно отработанное время, а по конечному результату, когда работодатель ставит перед работником задачу, объём которой требует трудозатрат в 1,5 раза превышающих нормальную и законную договорную продолжительность. Для исполнения этих обязанностей работник сам без приказа остаётся после работы, выполняет задание, а при оплате переработка никак не учитывается, и работник получает как за 8-часовой рабочий день. Давно пришло время и России перейти от государственного регулирования минимальной месячной оплаты труда, к регулированию минимальной стоимости рабочего часа.

Техническое состояние транспортных средств в Германии обеспечивается двухступенчатой системой контроля, как и в России. Инспекция проводится с периодичностью установленной техническими регламентами производителя для каждого конкретного типа транспортных средств. Её выполняют в сервисных центрах по всей территории страны, включая уровень района. Сервисные центры действуют при автомобильных и мотоциклетных магазинах. Прием клиентов осуществляется по телефонным заявкам в о оворенное время.

В урочный час хозяин пригоняет в сервисный центр свой автомобиль и оставляет на сутки, в течение которых специалисты проведут его диагностику и профилактические регламентные работы. Разумеется, за деньги клиента. На следующий день хозяина встречает заключение о состоянии его автомобиля, перечень неисправностей и рекомендаций по их устранению. Неисправности можно заказать устранить сразу, соответственно оплатив дополнительные услуги и запчасти, а можно отложить на потом. Стоимость инспекции зависит от вида и модели машины, но в среднем составляет 150 евро. С периодичностью раз в 2 года автомобили проходят аналог нашего государственного техосмотра, являющегося допуском к эксплуатации на дорогах. Его стоимость тоже примерно 150 евро. Специалисты сервисных центров несут юридическую ответственность за свои заключения.

На первый взгляд немецкая система контроля за состоянием транспортных средств во многом похожа на нашу. Имеется одно коренное отличие. У них нельзя пройти техосмотр, купив его за деньги, по блату или по положению в обществе, что присутствует у нас в массовом масштабе.

Жизнь обыкновенного немца в сельской местности сыта, обеспечена социальными гарантиями и безопасна. Человек быстро привыкает к хорошему, и потому немцы не замечают, не радуются тем достижен ям, которых достигла их страна на этом поле заботы об их благополучии. Но они такие же люди, как и мы, во многих своих лучших проявлениях. Русскому человеку всегда будет мало сытости. Ему нужна идея, смысл, цель оправдания своего существования. В поисках этих призрачных звёзд он готов бросить мало-мальски обустроенный дом, идти в романтические экспедиции, предаваться великим и малым страстям. Удивительным образом среди немцев тоже нашлось место этой Божьей искре, горящей самым причудливым образом.

Немецкие фермеры, рабочие, пенсионеры и люди среднего возраста с упоением предаются страстям коллекционирования, реставрации, моделирования различных, самых неожиданных предметов. В самом маленьком городке, да что городке – в дорфе-деревне, есть свои одержимые. Коллекционируют образцы радиорепродукторов, инструментов, изделия народных ремёсел из дерева и металла, монеты, бумажные купюры, знаки различий Вермахта.

Мне посчастливилось познакомиться с Марко - немецким рабочим из деревни, в которой гостил несколько дней.

Он купил по случаю, восстановил и отреставрировал за год кропотливой работы ГДРовский автомобиль WARTBURG, 1958 года выпуска. В течение работы Марко вложил в него 11000 евро, и сейчас машина в прекрасном техническом состоянии. Салон, капот, крылья блестят свежей краской, словно только сегодня выпущены с конвейера. Марко с гордостью прокатил меня по деревне до заправки и обратно. Я сфотографировал его возле его «питомца». Немец счастлив от своей машины. И, разумеется, дело не в наличии средства передвижения. В хозяйстве его семьи стоят ещё два современных европейских автомобиля. Он был счастлив от утоления жажды, не способной быть восполненной простым материальным благосостоянием. Да, я видел, что немцы остаются великой нацией по духу.

Я жил у Эдика 5 дней. Мне было хорошо. Но каждый день свербило: надо ехать.

И вот подходит к концу мой замечательный «курорт» в гостях. Сегодня последние вечер и ночь в тепле и уюте домашней обстановки. Я отъелся и отогрелся. За окном собирается дождик, но ничего не поделаешь. С утра планирую ехать на Люксембург и далее к Парижу.

Я купил навигатор «ТомТом» за 300 евро. В таких городах как Франкфурт только и можно спокойно ездить с этим прибором.

Сегодня, в субботу, в нашей деревне Ольбах проходит праздник тракторов. Со всей Германии съехались десятки и сотни самых диковинных, редких и старых тракторов и сельскохозяйственных машин. На поле собрались, наверное, все местные жители, от мала до велика, людей посмотреть и себя показать. Всё-таки немецкие крестьяне совсем не похожи на наших. Это скорей индустриальные рабочие. Нет небритых щёк, пьяных выходок и дурацких выражений лиц.

Сегодня я в последний раз проснулся на третьем этаже в гостях у Эдика. Недолгие сборы, завтрак, и вот я уже завожу мотоцикл. Боже, как мне благодарить его за сказочный приём! Они поили меня, кормили, стирали и развлекали все эти пять дней - так что отдых пролетел, как один час. Эдик вручил мне новую трёхместную палатку-дворец, поменял мой старый штопаный дождевик на новый. Как всё это мне пригодится в дороге…

И вот мы прощаемся. Мы снова прощаемся как четыре года назад там, в Магаданской области, откуда Эдик уезжал в Германию на таком же мотоцикле. Он переехал тогда на другой берег таёжной реки, а мы остались на своём и долго вглядывались в его удаляющийся силуэт.

Теперь всё было наоборот. Эд с женой остались стоять на тихой немецкой улице возле своего аккуратного дома, а я, дав газу, скрылся за ближайшим поворотом. Как грустно расставаться! Что может быть печальней?

Ещё долго я ехал, а в глазах стояла эта картинка с образами оставшихся друзей. Но, что поделать. Лента времени и моей дороги раскручивалась дальше. Снова я был один среди угроз и испытаний, и рассчитывать можно было только на себя.

Живя у себя в стране при всех безобразиях, которые здесь присутствуют, я радуюсь каждой победе национальных команд на международных встречах, радуюсь открытиям, которые всё ещё делают наши учёные, радуюсь каждому проценту экономического роста, которые мы зарабатываем, несмотря ни на что. Будет ли так же радоваться русский эмигрант в лучшей из европейских стран победе немецких команд, успехам немецкой науки и процентам экономической статистики?

Я долго искал нужные слова, чтобы спросить об этом у Эдика. Наконец спросил просто: как и кем он себя там ощущает?

Эдик всё понял и ясно ответил: я чувствую себя здесь в большом путешествии.

Эмиграция. Вопрос целеполагания наших эмигрантов содержит в себе две составляющих.

1.Будущие граждане других развитых стран рассчитывают повысить на новом месте свой уровень жизни, своё материальное благосостояние. Эта надежда оправдывается. Минимальные стандарты социальной помощи развитых стран соотносятся как равные или даже более высокие, чем уровень трудовых доходов рядовых россиян.

2.Человек - существо общественное. Ему важно своё положение среди окружающих. На новом месте эмигранты обретают в лучшем случае статус, равный тому, который имели в России, а в 95% даже более низкий. И это делает их обманутыми в своих ожиданиях. Русские эмигранты, которых я видел в развитых странах,- это неквалифицированная рабочая сила. К ним хорошо относятся, так как и мы хорошо относимся в России к обслуживающему персоналу: слесарям, грузчикам магазинов, операторам заправок.

Гордые великороссы, зачем вам это?

ФРАНЦИЯ

Между Францией и Германией на моём пути лежали Дания и Люксембург. Но я прошёл их в течение дня. Одноимённая столица Люксембурга запомнилась как самый европеизированный город. Острые шпили башен, каменные мостовые. Классические памятники, кварталы пешеходных улиц и большое количество чёрнокожих лиц.

Через день я видел на горизонте Париж в десятках километров впереди, но путь мой лежал сперва не в столицу. Я прибыл в Сент Женевье де Буа в 14 часов, чтобы посетить русское кладбище. «ТомТомм» добросовестно вывел меня в центр маленького городка к главному отелю. Едва нахожу место парковки мотоциклу. Городок хоть и небольшой, без многоэтажных домов и небоскрёбов, но, однако и кладбище моё не в центре. Где оно? Теряюсь.

Спрашиваю у пожилого француза, красящего заборчик в своём доме. Я могу изъясняться по-английски, но слова «кладбище» никогда не знал. Смотрю заблаговременно в словарь, кладбище - «сентари». Француз сразу понимает меня и подробно, доброжелательно объясняет, где кладбище. Оказывается, совсем близко – один километр. Потом ещё, специально догнав, уточняет французское звучание, чтобы я мог спросить прохожих ближе: «семюнитье рюс».

Нуриев, Нуриев,- говорит мне француз, выражая симпатию моему поиску. Да, видно, знают французы наших.

Потом я увижу величественную могилу Р.Нуриева. Она будет сильно отличаться от других надгробий. Холмик покрыт изумительно сделанным каменным балдахином с египетским орнаментом.

По пути я спрашивал ещё одного господина о расположении кладбища и, как ни близко оно было, промахнулся. И вот, когда я в очередной раз остановился у края тротуара, чтобы оглядеться и выбрать маршрут, ко мне подъехал мотоциклист в закрытом шлеме. Остановился, сдвинул стекло. «Семюнитье»!- только успел прокричать я сквозь шум двух моторов, как он махнул мне рукой, приглашая следовать за ним, будто знал заранее, что я ищу. Мы поехали, и через две минуты он вывел меня на ворота православного храма, показал на них рукой и скрылся за поворотом.

Этот неожиданный проводник был словно ангел. Мотоциклисты в Европе никогда не останавливаются просто так. Они приветствуют друг друга мимолётным взмахом руки или «кегли» и всё. А этот француз остановился сам без моей просьбы. Вряд ли он мог расслышать и понять моё слово «семюнитье», в произношении иностранца и с таким фоном. Да, наверное, его послали те из двух местных жителей, к которым я только что обращался. Но трудно представить, что они отправили его специально искать меня, ведь я уже уехал, скрылся. Просто мистика!

Я видел всё. Всю русскую славу. Мне не нравится слово «кладбище». Хочу говорить: место упокоения победителей.

Какие памятники, какие слова на надгробиях!

«Смерть пришла, и наготове
Тело - праздник для червей.
Дух же в истине и слове
Жив для Бога и Людей».

Поэт Николай Оцуп.

Вот так, наверное, они и жили здесь. С этими словами и чувствовали, и умирали.

Отчего честь лучшим отдаётся здесь, за 3000 км от Родины, а дома, дома они забыты? Будто и не были они русскими, не совершили подвига, и не пришло через 70 лет искупительного торжества 91-го года.

У русского народа в 20 веке случилось три взлёта. Гражданская война, Великая Отечественная война и 91-й год. Это много для одного народа в одном веке.

Я хожу по аккуратным аллеям русского кладбища. Есаулы, поручики, простые казаки... В годы Гражданской войны было им по 20 лет. Они дожили во Франции до 1960-х, 1980-х годов. Впереди, сразу после эмиграции у них была большая и разнообразная жизнь. Работали они на заводах, в полях и на пароходах, растили детей, создавали благополучие Франции и немало сделали на этом пути. Но здесь на эпитафиях они так и остались в своих русских воинских званиях, в составе прославленных полков и эскадронов. Тот период 1918-1920 годов остался в жизни каждого из них высшим взлётом, максимальным душевным подъёмом, на который они были способны, не превзойденным уже в течение эмигрантского периода. И они сами, и те, кто их хоронил, написали их звания и место в рядах добровольческой армии как самые главные заслуги их жизни. Вся последующая их жизнь оказалась меньше, чем те три года Гражданской войны.

Русское кладбище под Парижем. А почему нет такого же знаменитого французского кладбища в Москве? Конечно, случается, что и в России умирают иностранцы, но это и остаётся случайностью. И потом их везут хоронить на Родину. Русское кладбище во Франции - это кладбище изгнанников. Как написано на могиле Александра Галича, «Блаженны изгнанные за правду».

Почему я сказал на этом кладбище слово «победители»? Разве не очевидно, что Гражданскую войну выиграли большевики? И тем не менее.

Война, как известно, есть только радикальное средство решения задач для политических лидеров страны. Военной победой Ленин сумел достичь своих задач построения социалистического уклада со всеми его признаками и особенностями на территории России. Но прошли десятилетия, и к 21 веку от ленинских институтов в России ничего не осталось.

А что же с другой стороны?

Буквально все, все лозунги и задачи, принципиальные установки жизнеустройства, за которые боролись добровольцы, оказались воплощёнными в жизнь и нашли своё отражение в Конституции РФ 1993 г., по которой мы идём в новое тысячелетие. А большевистские идеи канули в историю, не выдержав конкуренции с идеями свободы и демократического мироустройства. Не в 20-м году, а 91-м была поставлена последняя точка Гражданской войны, и над Кремлём взвилось наше трёхцветное знамя добровольческой армии. Вот поэтому добровольцы и есть настоящие победители предтечи августовского триумфа России 1991 года.

А 31 июля я был в Париже! Топчу Елисейские Поля, валяюсь на парижских газонах, созерцая синее французское небо, трогаю рукой пушки, защищающие дворец республики, глажу, снова, как и в Берлине, глажу тёплые каменные своды Триумфальной арки. Боже, я даже улучил минутку, чтобы украдкой плюнуть с Эйфелевой башни («…на головы беспечных парижан», В.С.Высоцкий).

Париж не такой, как Берлин. В нём нет монументального могущества. Он тоньше, изящней. Он красуется, не подавляя. Париж показался мне простым и незатейливым. Но Берлин - лучше. Как не удивительно, но Берлин сильнее отличается от российских городов и больше нравится. В Париже меньше велосипедов, а мотоциклы все на цепях. В Париже много негров. Обслуживающий персонал, безопасность, полиция, коммунальные службы – это всё чёрные лица. Много, очень много мотоциклов и мокиков.

Возле Эйфелевой башни вижу три больших мотоцикла с колясками, похожих на наши «уралы». Хозяева тоже поразительно напоминают наших обычных мужиков, тем более, что у главного на футболке красуется герб Советского Союза. Подхожу. Оказывается - это датчане. Показываю на герб, говорю, что я русский. Прошу сфотографировать. Главный от души всплескивает руками и достаёт для законченного образа ещё и красный пионерский флаг. Все кругом в восторге!

В Париже хороши памятники. В центре перед Эйфелевой башней восседает на каменном коне главнокомандующий французской армией в Первой мировой войне Жофр. Заслуги этого полководца достаточно спорны. Мало когда в истории французы клали в землю столько своих солдат.

Удивительно для русского взгляда, то, что Первую мировую войну в Париже чтят больше чем Вторую. Позже я увижу, что это общая европейская особенность. Много памятников, стел и в городе и на полях сражений посвящено именно той, почти уже, как век, минувшей войне. Видимо, приоритет отдается Первой мировой в связи с тем, что Франция вышла из неё 100% победительницей. Во второй же была оккупирована немцами, пошла в лице правительства Виши на договор с нацистами на их условиях до своего освобождения союзниками. С нами же всё было наоборот. В Первой мировой мы пошли на позорный Брестский мир с немцами, а во Второй мировой были среди 100% победителей.

В Париже оставлял мотоцикл вдоль проезжей части, обозначенной как платные автостоянки. Через несколько часов беспрепятственно уезжал. Платные парковки обозначены специальными знаками, а рядом вдоль дороги стоят тумбы с автоматами для платежа. Как платить, я не разбирался, видимо, с помощью специальных квитанций, полученных в другом месте. Ну, в общем, пока мне всё сошло с рук, да и никаких признаков опасности для свободной стоянки я не видел. Много мотоциклов ещё паркуется на тротуарах, прицепляя тросом колёса к перилам или иным дорожным ограждениям. Я разделил и эту традицию.

Париж для меня остался видом огромного неба с Эйфелевой башни, исчерченного многочисленными инверсионными полосами от самолётов.

Во французском лесу, в поисках места для ночлега вышел на поляну, на которой стоял брошенный, ржавый в масле экскаватор. Кто бы мог подумать что в «стерильной» Европе можно найти такую штуку. На этой поляне и расположился. И конечно не отказал себе в удовольствии запечатлеть экскаватор на фото.

Во Франции идеальный климат. Не холодно и не жарко. Вот только ночью.… Ох уж эти ночи. Давал дуба в палатке, несмотря на то, что надел на себя всё, что было можно. На голову - шлем и на ноги поверх носков ещё полиэтиленовый пакет. Видимо, сказывается отсутствие спального мешка.

Французские города похожи на немецкие. Но они проще. В них нет той чопорности, которая делает немецкие поселения похожими на искусственные, сказочные декорации спектакля.

Немецкие дороги самые лучшие. Так, как обустроены немецкие стоянки на автобанах, не обустроены никакие другие. Я вспоминаю Амурскую область. Там вдоль трассы в тайге расчищены огромные площадки, размером с половину футбольного стадиона. К ним есть заезд. И всё. Но по магаданским стандартам и такое обустройство вызывало удовлетворение.

Немецкая стоянка на автобане имеет автозаправку, магазин с пищевыми и промышленными товарами первой необходимости, способными потребоваться водителю, полноценное кафе, зону отдыха.

Зона отдыха - это просто помещение, где стоят мягкие кресла, телевизор или большой экран с проектором. По нему крутятся видовые успокаивающие фильмы с приятной музыкой. Ещё в комплексе стоянки присутствуют игровой уголок для детей, туалеты, туалеты для инвалидов и просто скамеечки вдоль стояночных мест транспорта: отдельно - легкового и отдельно - грузовиков. Причём площади и мощности всех названных объектов таковы, что очередей никогда не возникает. Все сыты, довольны, вежливы и благодушны. Услуги, кроме бензина и еды, бесплатны. Молодцы немцы! Нечто подобное есть в Люксембурге.

Во Франции хорошие большие стоянки на магистралях встречаются реже, чем в Германии. Но если вы их встретили, то попадаете на территорию, не уступающую немецким парковкам.

Наблюдаю французов. Когда я не слышу разборчиво их речь, то ловлю себя на мысли, что не нахожу в них никаких отличий от нас. Они абсолютно также выглядят, также двигаются, ведут себя, как вели бы себя русские. Я наблюдаю их на стоянке. Вот французская семья выгружается из машины. Достаёт еду в пакете. Раскладывает на столе. Помидоры, хлеб, колбаса. Мальчишка бегает вокруг с собакой. Мать зовёт его к столу таким же взмахом руки, как звала бы русская женщина. Я наблюдаю французов за работой. Они двигаются с той же интенсивностью, что и наши продавцы. Выполняют такие же операции. В их работе нет никаких диковинных приёмов. Позже, уже проехав Европу туда и обратно, я скажу такие же слова о нашем сходстве и со всеми другими виденными мной западными людьми. Так почему же цена их труда в 10 раз больше цены труда русского рабочего?

После Парижа я взял курс на север, в Нормандию. Рано утром следующего дня вышел к морю возле города Саена.

Такой красивой Франции я ещё не видел. Это лучшее её лицо. Нормандия прекрасней южной, центральной, прекрасней сельской Франции, прекрасней даже самого Парижа. Каждый домик - это маленький замок, который тянется ввысь своей островерхой крышей. В Нормандии свежо и ясно, как у нас на Байкале.

На море выдался большой отлив, и немногочисленные отдыхающие, и горожане гуляли по оголившемуся песчаному шельфу, который протянулся в бесконечность в обе стороны. А на горизонте, в дымке грезились силуэты далёких кораблей.

ИСПАНИЯ

02.08.07. Я в Испании! Ура, - хотелось кричать мне, подходя к границе уныло однообразной французской равнины. Признаться, кроме эстетических надежд, в душе теплились ожидания изобилия дешевых кемпингов и кафешек, свободных диких пляжей, вдоль которых тянутся бесконечные километры дорог. В общем, образ Испании рисовался из смеси благостных пожеланий и альбомных открыток.

Я пересёк границу двух стран, не заметив её. Хотелось ещё непременно сфотографироваться где-нибудь возле дорожного знака или пограничного столба. Какой там! Где-то вблизи границы, уже подозревая, что вот-вот её пересеку, я заходил в магазин, и кассир говорила со мной по-французски. А уже через 15 минут на заправке оператор назвал мою колонку № 1 знакомым каждому русскому словом «Уно».(Уно, уно, уно моменто…).

Я вошёл в Испанию вдоль северного побережья в страну Басков. Она оказалась сплошь расположенной в горной местности, по крайней мере, в пределах тех 80 км., которые я успел по ней пройти до привала. Я, конечно, знал, что в ней имеются горы. Границу Франции и Испании вообще географически образует пояс Пиреней. Но я уже должен был пройти их, а горы почему-то не кончались. Горы - это плохая ночёвка. В горной местности скудна сеть полевых дорог. Есть огороженная автомагистраль, и всё. Несись с комфортом по первоклассному асфальту. Каждая пядь равнинной площади в долинах занята домами и инфраструктурой. Насколько же дефицитна тут земля!

Я забежал несколько вперёд, вернёмся и начнём по порядку.

Начиналась моя Испания, конечно же, с того, что я хотел пожить в отеле. Навигатор нашёл мне его ещё во Франции, и, выбрав цель курсором, я прибыл к порогу этого первого испанского заведения.

75 евро с человека! Это город, -подумал я. Да, в самом деле, отель был в городе Сан-Себастьян средней величины. Выбираю другой отель, за городом, но у моря в 15 км. от меня.

Лечу. Прибываю в прелестную курортную зону. Отдыхающие, море…150 евро в сутки! Холодный душ.

Выбираю точку подальше от моря в глубине Испании километров за 20 от берега.

Один вид этого отеля отбил всякое желание терять время на то, чтобы заходить в него. Для меня он был слишком роскошен.

По пути у меня уже вполне сложилось представление о проблематичности найти возможность вырваться в лес или в поле. Да, для России такая проблема звучит дико, а здесь это реальность. Равнинная Франция с густой сетью деревенских дорог уже представлялась мне утраченным раем. Воображение рисовало мрачную перспективу ехать до темна и далее всю ночь, а днём упасть без сил уже, где ни попадя, хоть на стоянке, и уснуть на солнцепёке.

И всё-таки я нашёл её - эту единственную полевую дорогу на гору, там, где автомагистраль забиралась на очередной перевал. Нашёл и не упустил. И вот пишу эти строки сытый и довольный, в палатке, поставленной на заросшей по колено травой горной дороге в никуда. Да, для России такая проблема абсурдна. Мы не ценим свои просторы. А если и ценим, абстрактно соглашаясь с их наличием, не извлекаем из них пользы. А ведь это ресурс, очень ценный, дефицитный ресурс.

И, несмотря на все оговорки, европейские заборы - это концлагерь. «Планета людей» - разве не французский писатель написал эту великую книгу? Интересно, ценят ли А. де С. Экзюпери так же на родине, как в России?

Не нравятся мне и платные дороги. Развитие национальной дорожной сети - забота правительства. Плата за проезд - есть форма дополнительного налога на водителей. Зачем нужен именно этот налог? Мало правительству денег на строительство?-Честно увеличьте на недостающую величину общие налоги, но пусть дороги остаются общим достоянием народа. К тому же взыскание платы само по себе требует дополнительного оборудования пунктов пропуска и содержания инспекторов.

Испанские дороги тесны. Это горный серпантин с очень высокой плотностью машин, включая фуры-LKV, как их называют в Германии. Ехать по вьющейся ленте трудно и медленно. Но я пока еду, поставив в настройках навигатора исключение из маршрута платных дорог. Рядом проходят платные магистрали.

03.08.07. Мотоцикл плох. С каждым оборотом колеса слышу надрывный звук, словно дыхание чахоточных лёгких. Так и представляю себе картину, как на скорости 100-110 км/час в потоке автомагистрали у меня что-нибудь клинит, я падаю, и меня давят идущие сзади LKV. Они будут не виноваты. Они не смогут ни затормозить, ни объехать. А, может быть, того хуже, начнут при экстренном торможении врезаться друг в друга. - Нет, всё! Завтра ищу мастерскую. Уже есть примерно адрес, узнал в автосервисе, в 12 километрах на запад. Как раз по пути. Если бы не эти неисправности, завтра подошёл бы к Португалии.

Но завтра мне отказали в ремонте мотоцикла. А потом ещё несколько раз…

Сегодня душевно искупался в одной встреченной бухте.

Чистый пляж, лазурное море, народу совсем мало. У нас в России сложилось впечатление об Атлантическом океане как о промышленной свалке западной цивилизации. Может, это и преувеличение, но Атлантика удивила меня своей чистотой. Море, песок, скалы - чище, ласковей тихоокеанского побережья. Атлантика, как это ни странно, будто несёт на себе такую же печать ухоженности, благоустройства, как сама Европа.

Тихоокеанские воды полны водорослей, плавающих брёвен, взвеси ила. А здесь вы будто купаетесь в бассейне. Атлантика великолепна!

Было совсем не жарко. Дул крепкий ветер, поднимая крутую волну, и я остался в восторге от купания.

Многое зимой представлялось мне не так. Я боялся жары в Испании. Такой жары, какую пришлось пройти в Сибири и позднее в Центральной России, в Западной Европе я не встречал. Мне не верилось, что выйти на берег к морю будет проблемой. Да, здесь среди других встаёт и такая проблема. Вся земля огорожена, съезды с трассы ограничены или закрыты. Это не нормально. Пешком, конечно, пройти можно к морю почти везде, но пешком меня не устраивает. Я на коне.

Автомагистрали Кантабрии и Астурии представляют собой сплошной серпантин с широкой амплитудой поворотов. Лента трассы всё время идёт то на горный перевал, то низвергается с него вниз. В каждой долине находится или посёлок или город.

Переплетение магистралей в крупных городах столь велико, что может сравниться только с Парижем. А ведь я проходил города лишь уездного и губернского масштабов. Горный ландшафт очень украшает Испанию, но для хозяйственной деятельности местность крайне неудобна. Дефицит горизонтальных площадей ведёт к необходимости искусственного выравнивания рельефа, к отсыпке грунта, к террасированию. Это дорого. Высокая стоимость земли, в конечном счете, ложится на себестоимость готовой продукции. Но при всём при том стоимость жизни в Испании ниже чем во Франции и Германии. Батон хлеба стоит 48 центов. Во Франции - 1 евро. Стоимость бензина АИ-95 самая низкая в Европе - 1,07 евро за литр! В Германии и Франции - 1,32 и 1,4 евро, соответственно.

Строительство дорог в Испании должно было представлять весьма сложную задачу. Обычные дороги превращаются в спираль. Они имеют низкую скорость перевозок и высокую аварийность. Испанцы построили великолепные автомагистрали, спрямляющие максимальные неровности рельефа. Во многих случаях дороги проходят по виадукам и пронзают горные хребты через километровые тоннели. Если бы мы построили такие дороги, это считалось бы подвигом. А испанцы просто построили, не возлагая себе лавровых венков. Мо-лод-цы!

Путешествие на мотоцикле - это 12 часов за рулём. Конечно, многовато. Но тогда, когда удаётся остановиться пораньше, я всё время остаюсь чем-то занят. Путешествие вообще - это осмысленная жизнь в своём концентрированном виде.

Вот обычный распорядок полевой ночёвки. Встаю лагерем. Ставлю палатку, надуваю ртом матрас, выгружаю вещи. Ужинаю из того, что купил в магазине под вечер. Осматриваю «моцик». Изучаю карту: что прошёл за день, куда поеду завтра, соотношу своё положение на континенте. Забиваю завтрашний маршрут в навигатор. Пишу бортовой журнал и эти путевые заметки. Читаю поступившие sms и отвечаю на них. Измеряю своё кровяное давление. За этим два часа пролетают, как две минуты. Уже темнеет и надо спать. А ещё, случается, что-то надо делать с мотоциклом. Подтянуть цепь, смазать её, заменить лампочку и прочее.

Если ночуешь в гостинице, то убавляется постановка лагеря, но прибавляется душ, стирка, зарядка электроприборов.

В путешествии всё делаешь с удовольствием, ибо за каждой работой стоит насущная потребность, почти физиологическая страсть.

В России люди дивились, узнавая, откуда и куда я еду. Дивились даже в близкой к Магадану Якутии. В западных странах я очень редко встречал подобное удивление. Или им всё равно, или они столь толерантны?

04.08.07. В Европе люди чувствуют себя свободней, чем в России. Они не терпят навязчивый, демонстративный контроль. На пороге своего путешествия, выезжая из пределов Магадана, я уже был остановлен милиционером для проверки документов.

Здесь же, в Западной Европе, я, иностранец, с нагруженным мотоциклом, периодически по мелочи нарушающий правила дорожного движения, и вообще человек выглядящий иначе, чем свои граждане, - ни разу до сих пор не подвергся проверке документов.

Людям дают свободно и достойно жить. За ними не ходят по пятам в супермаркетах, в гостиницах записывают регистрацию имени со слов или любого документа, не требуют сдать номер в отеле при выезде, не просят карточку гостя, пуская на завтрак. Мы всё ещё задней ногой там, в своём лагере социализма. И виновата тут, конечно, не милиция. Наши милиционеры добросовестно исполняют законы и приказы. Правоохранительную политику страны формируют депутаты,- на сегодня, «Единая Россия».

А нарушаю ли я, к слову, ПДД? Я нарушаю их здесь больше, чем в России. Я нарушаю, как и все здесь, скоростной режим. Транспортный поток весь движется со скоростью, на 15-20 км/ч превышающий ограничения. На магистралях разнобой скоростей ещё больше. Я еду со своей любимой скоростью 100-110 км/ч. Это быстрее, чем LKV но, как правило, медленнее легковых автомобилей. Далее - я нарушаю правила в части парковки, в части пересечения сплошной разметки и разворотов. Но это уже в силу ошибок или нужды, в какую попадаю.

Вот, скажем, вчера, увидел в последний момент уже сбоку вывеску магазина «ЛИДЛ». Это европейская сеть дешевых продовольственных магазинов для негров, иностранных рабочих и русских путешественников. Правда, покупателями являются и люди среднего достатка. Цены там в 2 раза ниже, чем в обычных магазинах. Ну, в общем, для меня такой магазин - подарок. Резко прижимаюсь к обочине шириной 30 см и торможу. Хочу всей душой туда, к магазину. Время к вечеру, и это единственный магазин такого рода, который я могу посетить, другого уже сегодня не встретить. Это мой ужин. А магазин остался от меня слева. И разметка между встречными полосами сплошная. Ну что же мне было делать? Не ехать же сколь угодно неопределенно вперёд в ожидании разворота. Выжидаю безопасный просвет между машинами, удостоверяюсь, что на горизонте нет полиции, и решительно сворачиваю к магазину через сплошную полосу.

Сегодня, когда я сидел под тенью деревьев и занимался с навигатором, от пляжной публики отделился молодой испанец и спросил меня, показывая на мотоцикл: «Вы русский?»

-Да,- подтвердил я. Впервые ко мне подошёл европеец и сам отметил необычность моего пребывания здесь. Вообще, русских я видел только в центральных городах и на русском кладбище в Париже. Нас мало в Европе. Может быть, на курортах наши и присутствуют, а здесь в глубинке и даже на пляжах с отдыхающими испанцами я не видел из русских никого.

Европейцы очень сдержанны к иностранцам. Мы, если видим иностранца в России, готовы принимать его как дорогого гостя. Мы видим в нём судью, иностранного посланника. А ведь это всё проявления дикости - как у папуасов. Мы видим в иностранце сильного, богатого, независимого человека. И относимся к нему, как к барину. В Европе же до того, какого вы роду-племени, нет никакого дела. Для них вы человек с постоянным местом жительства за границей,- ну и что? Из этого ничего не следует. Потому и никому не интересно. Говоря об этом безразличии, я вовсе не укоряю европейцев. Это отзывчивые, добрые люди. В их обществе чувствуешь себя в безопасности.

Если вы не просите помощи, и ваш вид не даёт оснований предполагать, что вы в ней нуждаетесь,- они не станут вас беспокоить. Ваша свобода, покой, дистанция личного пространства для них неприкосновенны.

В России такое понимание тоже есть. Оно приживается среди лучшего слоя городского населения.

Европейцы отличаются от нас так, как отличается богатый от бедного. В этом главный фактор.

05.08.07. Я на самом западе Испании, на мысе Финистерре. К мысу ведёт полевая, но асфальтированная дорога, правда, и она обрывается в 200 метрах от скал, так что дальше мне пришлось ехать уже по тропинке. Всё. Дальше на закат солнца дороги нет.

Сижу у скалистого обрыва, падающего прямо в океан. Но это западная точка Испании, это ещё не Португалия.

Десять часов утра. Тепло и ветрено. Низкая облачность ещё не разошлась и оттого пасмурно. Горизонт теряется в призрачной дымке. Океан дышит, непрерывно движется, разбивая свои волны о берег, которому миллионы лет. Пляжей нет. Отвесные стены. Я почти подошёл к западному финишу. Берег пустынен. Передо мной уже океан и дальше только Америка.

Испания не любит рано вставать в воскресенье. Лишь одинокая яхта режет волну. Меня не покидает чувство удивления, как я, русский, добрался до этих дальних, дальних краёв? Западная цивилизация пустила меня, дала пройти через самое своё сердце насквозь от Польши до Испании.

Находиться на берегу океана, а вдвойне - на крайних точках континента - очень спокойно. Чувствуешь, что сливаешься с океанам, со скалами, солнцем, в гармоничное целое. Преисполняешься благоговением перед мощью природы и её Создателя. Наверное, жить на таком берегу – счастье. Вот для того, чтобы сидеть на краю обрыва и вглядываться в тающий горизонт, я и прошёл эти 16 тысяч км за 52 дня. Как дорого мы готовы платить за призрачные ценности! Да, это из той же серии, что и миллион тонн кирпича для извлечения органной музыки.

Сегодня у границы Испании мне по дороге стал сигналить водитель фургона, догонявший меня. Останавливаюсь, смотрю перво-наперво мотоцикл - не отвалилось ли чего? Фургон останавливается рядом. Выходит весёлый испанец и говорит мне с акцентом – привет!

-Ты что был в России?- спрашиваю его.

-Ты русский?- спрашивает он снова и даёт трубку телефона. На другом конце слышу женский голос. Соотечественница из Тамбова живёт в Испании. Её муж, увидев мой российский номер, позвонил ей из машины, и вот мы говорим. Рассказываю ей, откуда, куда еду. Интересуюсь, как ей живётся в Испании, расспрашиваю о жизни. Было очень приятно услышать родную речь. Россиянка была вполне довольна своей жизнью, и всё же ей требовалось услышать русского…

Удивительно, но в Испании и в Португалии мало негров. Их гораздо больше встречается во Франции, Германии и Люксембурге.

ПОРТУГАЛИЯ

К вечеру я вышел на португальское побережье. Я почти счастлив, что дошёл до этой сказочно далёкой страны, до этого безмерного океана на другой стороне земного шара. Меня приветствует громоподобный рёв прибоя, не заторможенного никакими бухтами и заливами. Я уже на краю Евразии. Вот он, край света. Прямо на моих глазах через полтора часа в морскую пучину опустится солнце. Мне самому кажется, дивно думать и говорить по-русски на этом далёком берегу.

Пляжный народ похож на наших. Не нахожу ни малейших различий, кроме того, что говорят не по-русски. Я рядом со своим долгожданным мысом Рока.

Пляж возле Порту, на котором я остановился,- мой первый португальский пляж- величественен и великолепен. Чистый жёлтый песок. Ширина пляжной полосы невелика, метров 30. За ней следует песчаная возвышенность, поросшая травой, поднимающаяся метров на 5, и шириной тоже 30 метров. Далее уже идёт территория посёлка - стены, заборы жилых одноэтажных домов.

Пора позаботиться и о своём ночлеге. С палаткой я снова стал себя чувствовать много уверенней, прошло то паническое настроение в преддверии темноты, которое подкрадывалось ко мне в Польше и Германии.

Не хочу уходить от морского берега, несмотря на ветер, шум и отсутствие очевидных мест для палатки. Между пляжем и сплошной зоной поселковой застройки есть эта самая 30-метровая полоса пустынной земли с жёсткий травой, но туда нет въезда. Эта полоса поднята и над пляжем, и над асфальтом так, что проезд невозможен. Люди ходят к пляжу через несколько пешеходных мостиков, огороженных перилами, так что и по ним на мотоцикле не проехать. К тому же всё это может тоже оказаться частной землёй жителей из прилегающих домов. Хозяев не видно. К пляжу идут одни отдыхающие. Они прибывают на своих машинах.

Помню по Крыму, что палатка возле моря - это нормально. Там они стоят в массовом порядке. Но здесь нет ни одной. Люди либо на пляже, либо в посёлке. Ладно, ставлю мотоцикл возле деревянного мостика и разгружаю вещи с палаткой на траву. Поставлю палатку между посёлком и пляжем, и будь что будет. Сгонят, так сгонят. Мой расчёт в этой части оказался верным. Никто не побеспокоил меня.

Самое примечательное в Португалии - это гигантский прибой. Сегодня ветрено, дует метров 7-8 в секунду. Волны разгоняются нешуточные. Волнение подняло, перемешало все прибрежные слои воды и купаться холодно. Ещё только подъезжая на дистанцию километров 10-15 к морю, я отметил усиление ветра и принесённую им прохладу. В континентальных районах Португалии было жарко, за 30 градусов, а на берегу хорошо даже мне.

Размеры волн, которые я вижу, не встречались мне ранее нигде. Они степенно накатываются на континент справа и слева до самого горизонта. В воздухе присутствует водяная пыль. Грохот на берегу такой, что временами в палатке мне кажется, что началось цунами.

Я в одном дневном переходе до Лиссабона. Навигатор показывает 363 км. И соответственно рядом цель моего путешествия - мыс Рока. Завтра планирую выйти на мыс и заночевать на нём. Но это идеальный план. В течение дня меня ещё не должен подвести мотоцикл. Попутно на завтра стоит ещё одна задача. Карта памяти моего фотоаппарата переполнена. Нужно срочно найти компьютер и перекинуть файлы из фотоаппарата на флэшку. Из России это кажется сущим пустяком, но здесь всё оказалось не так просто. У нас в каждом маломальском городе есть почтампт, где оказывают услуги Интернет-кафе, чем я пользовался. Европа же в другом времени. Здесь у всех есть личные персональные компьютеры, и соответственно услуги Интернет-кафе не пользуются широким спросом. Поэтому такие кафе можно встретить гораздо реже.

Мыс Рока, как ты близок. Но, уже находясь здесь в Португалии, я не имею уверенности, что дойду до тебя. Я полон сил, но судьба сильнее самого сильного путешественника.

Наверное, среди холода, усталости и кислородного голодания такое же предвкушение близости цели чувствует альпинист за несколько сотен метров до вершины. Хотя, конечно, тяготы и лишения альпинизма не сравнимы с моим пляжем, морем, тёплой палаткой и южной страной.

Наступила ночь. Шум прибоя ласково убаюкивал меня. Но ветер! Час от часу он только усиливался, и к 2 часам моё скромное жилище испытывало такой напор, что едва держалось. Когда один за другим колышки и растяжки стало вырывать из зыбкой песчаной почвы, я понял, что вот-вот моя палатка будет перевернута и покатится вместе со мной. Вылезаю наружу. Бушующее море, огромные южные звёзды, вся местность залиты лунным светом.

Португалия, я запомнил тебя такой.

Делать нечего, складываю палатку. Посёлок спит глубоким сном. Еду по навигатору к ближайшей заправке. Миную одну, другую, третью - все закрыты. Надо выбираться на магистраль, там работают круглосуточно. Но бензин уже не слышен в баке, скоро совсем кончится. Выхожу на магистраль. До заправки 20 километров. Дорога пустынна.

Ну, вот и долгожданная заправка горит огоньками своего магазина. Но что это? Двигатель начинает работать с перебоями, даю газа - не помогает. Всё. Остановился, когда до заправки оставалось 200 метров. Я быстро отжимаю сцепление и переключаюсь на неитраль, не потеряв драгоценную энергию движения. По инерции въезжаю на заправку, и ещё торможу у самой колонки. Докатился, ура!

Заправляюсь и заваливаюсь тут же на газончике заправки спать. Надул матрас и завернулся в полотнище палатки. Замечательно.

С рассветом я заправил и свой изголодавшийся организм тут же на заправке в кафе. Здесь же мне любезно уделил час своего времени и компьютер - управляющий, которого я попросил переписать мои фотографии с фотоаппарата на флэшку. Мы говорили на английском в течение всего этого времени.

Европейцы относятся к нам хорошо. Но Россия Путина их настораживает. Они знают о снижении уровня свобод в нашей стране, не доверяют президенту и желают преодоления трудностей, развития и освоения наших территорий.

Конечно, простые люди не изучают изменений нашего законодательства, впрочем, как и мы не читаем бюллетеней их парламентов. За нас это делают аналитики, которым мы доверяем. И европейские аналитики не оказались слепы. В газетах, в информациях новостных каналов образ нашего президента предстаёт лукавым, что по сути очень точно и в его внутренней политике.

На мысе всё очень строго. Почему-то веет романтикой северов. Дует ураганный ветер, так что даже проблемой становится поставить на штатив фотоаппарат или мотоцикл на подножку. «Кавасаки» пришлось поставить под сильным наклоном против ветра и его при этом заметно качало - было страшно оставлять.

Пейзаж, который открылся мне, превзошёл все ожидания. Отвесный стометровый обрыв в морскую пучину. Далёкие, далёкие разводы перистых облаков, строгие очертания стелы с крестом и маяка. Маяк с метеостанцией, правда, чувствуется, бедноваты. Видно, метеорологи живут небогато, что в России, что в Португалии.

Хочется беспрерывно кричать: Ура!- от восторга. Грохот прибоя штормового ветра наполняет картину вселенским масштабом. Внизу из моря то и дело оголяются огромные скальные блоки, подмытые и рухнувшие в воду. Море сделает своё дело, и они растворятся, осыпятся песком и галькой на дно. Невольно вспоминаешь слова английского писателя Джона Дона: «По ком звонит колокол…». Он писал буквально как раз о том, что Европа подмывается океанам, становясь с каждым упавшим утёсом всё меньше и меньше.

Я стою на крайней точке Европы, как на носу исполинского корабля, разрезающего волны. Навстречу мне вместе с ураганным ветром несётся бескрайний океан. Там за мною мощь всего Евразийского континента, просторы моей России. И нет такой силы, которая остановит наше движение на запад.

Часть моей души заходится в радостном упоении, а другая говорит: как хорошо, теперь можно расслабиться и отдохнуть, я так устал. А третья недоумённо спрашивает: как, это всё? Неужели дальше дороги нет, требую продолжения!

Мыс Рока - одно из самых величественных и красивых мест на Земле. Я потрясён его образом. Это прикосновение к космосу.

То, что я должен был сделать, я сделал: русский флаг на ветровом щитке моего мотоцикла прибыл сюда, на самый край запада. Мы здесь, мы есть, мы будем!

Обхожу весь периметр обустроенной смотровой площадки. Какое счастье просто быть здесь! Мои чувства сильнее, чем переживания других туристов, привозимых сюда на автобусах. Они тоже радуются, смеются, бегают, фотографируются. Но их радость не сравнить с моей. Они пришли всего лишь в отдаленный уголок своего дома, а я достиг с усилиями вершины в чужой далёкой стране. Здесь чувствуешь гордость, просто потому, что ты русский.

К слову сказать, среди туристов я не встретил ни славян, ни азиатов, были только местные европейцы из западных стран.

В 21 час стемнело. В палатке уже ничего не видно. А ещё не всё успел написать…

Океанский прибой, кажется, в двух шагах от меня. Как хорошо мне будет спаться под эту музыку сфер!

07.08.07.Наступило утро. Мыс Рока. Мне, почему-то жаль, мне очень жаль покидать это место. Мыс тянет, держит меня будто магнитом. Я словно держу в руках сокровище и по своей воле оставляю его. Я расстаюсь с тобой, Мыс Рока, как с дорогим человеком, как с любимой собакой. Уходя от этого океана, от грохочущего прибоя, от могучего ветра, я теряю ценность, которую только что обрёл.

Мыс Рока, Атлантика. Наверное, ты останешься одной из главных вершин моего пути в этом мире, самым светлым и чистым днём моих воспоминаний.

Почему-то невероятным образом, казалось бы, формально, физически равнозначная точка континента обретает магический смысл сакрального полюса. Это тайна. Как и ряд других важных для нас категорий - красота, свобода, справедливость, истина - полюса становятся ценностями, за которые мы готовы отдать невероятно высокую цену.

Я впервые отчётливо повернул на восток. Признаться мне пришлось выбирать из двух альтернатив: или Мадрид, или Гибралтар. Хотелось побывать и там, и там. После длительных колебаний выбрал Мадрид - всё-таки столица Испании и, вообще, один из древних центров западной цивилизации.

Еду по Португалии. Её покрывают леса уже сильно отличающиеся и от Франции, и от северной Испании, по которой я прошёл прежде. Дорога вьётся меж невысоких гор. Идеальное качество полотна уже настолько вошло в привычку, что его не замечаешь. Есть просто дорога, широкая или узкая, прямая или вьющаяся - везде безупречный асфальт, даже в деревнях. Направление мне показывает полюбившийся мне навигатор. Но, расслабившись, я пропускаю поворот, на который мне указывала стрелка прибора и еду дальше. Ладно, ничего страшного, навигатор выведет снова. Еду по хорошей широкой трассе. Движение одностороннее, машин мало. Три полосы.

Подъезжаю к оранжево-жёлтому как бы пропускному пункту, но без людей. Колонки, светофоры, шлагбаумы. Все светофоры горят зелёным светом, шлагбаумы подняты. Торможу, чтобы сориентироваться в обстановке. Сзади обгоняет легковая машина и без задержки пролетает дальше. Ага, думаю, значит можно не останавливаться. И, не углубляясь дальше в размышления, делаю как она, забыв об этом эпизоде уже через минуту.

Но проходит 10 минут. Прекрасная трасса, едется, словно на крыльях. Снова вижу пропускной пункт, только с кабинками контролёров. Останавливаюсь, на подходе у обочины, смотрю, что будет делать народ. Водители подъезжают к кабинкам перед опущенным шлагбаумом и что-то дают контролёрам, потом платят.

Кажется, я попал. Ведь избегал же платных дорог. Но назад не повернёшь, одностороннее движение и никаких съездов. Деваться некуда, обречённо еду к кабинке. Здороваюсь. Девушка, по-английски просит с меня какой то «тикет» - билет. Билета нет…

Оказывается, есть длинная платная автомагистраль, на которую я нечаянно въехал по невнимательности. На неё ведут множество въездов и, соответственно, выездов. При въезде в своей точке водитель берёт на тех самых колонках без операторов, «тикет», который свидетельствует о месте начала движения по платной магистрали. Если вы не съезжаете с магистрали, то проходите колонки, не останавливаясь, до финиша. У вас уже есть «тикет». При выезде с магистрали, как сейчас, стоят пропускные пункты уже с контролёрами, которые по предъявлению «тикета» определяют, сколько водитель проехал по магистрали, и берут с него соответствующую плату.

Поскольку я оказался безбилетным, мне начислили платёж с самого начала магистрали до моей точки выхода – 36 евро. В среднем стоимость платной дороги в Португалии составляет 1 евро -10 км пути.

36 евро. Мне сразу представилась ночёвка в отеле, которой я жертвовал, теряя эти деньги, или четыре роскошных обеда в португальских ресторанчиках. О, с каким удовольствием я оставил бы в стороне свою спартанскую диету из хлеба, йогуртов, рыбных консервов и кока колы.

Я, было, попытался возмутиться, покричать, что не видел никаких жёлтых колонок, что проехал всего 10 км и что 36 евро - это ужасно много. Моя контролёрша была неумолима. Это моя работа,- говорила мне очаровательная хозяйка кабинки,- если я пропущу вас, то мне придётся самой за вас заплатить. Эти слова в точности повторяли фразы моих магаданских таможенников в инцидентах с пассажирами при начислении пошлин, и трогали моё сердце.

Конечно, всё было справедливо. Вижу, что железный порядок не имеет ни малейшего люфта для жалости и исключений. Плачу. Ладно, чего уж там. Раскланиваемся с португалкой в любезностях. Она мне желает быть внимательней и больше не забывать получать «тикеты», а я ей - счастливо отработать свою смену.

Архитектура Испании и Португалии очень похожи. В обоих случаях это крайние формы западного стиля. Но вместе с тем, в обеих странах эта архитектура беднее французской и немецкой. Деревни и посёлки заметно проще. Наверное, примерно так же выглядели бы здесь и наши славянские поселения.

Путешественнику на мотоцикле одиноко. К этому привыкаешь, и пока проект движется без происшествий и явных угроз, смиряешься. Но стоит обостриться ситуации, как ты снова нуждаешься в союзниках, в помощи – увы, ты должен рассчитывать только на себя. Полиция, службы спасения, авто и мотосервисы - всё это есть, но не для тебя. Эти институты действуют в своей системе и для субъектов, входящих в эту систему. Ты появляешься извне, как снег на голову. Их помощь и услуги на тебя не рассчитаны, они не нуждаются в тебе, не ищут встречи с тобой, и поэтому не пестуй надежды и не строй иллюзий. Путешественник может рассчитывать только на себя и на друзей.

Лиссабон. Типичный европейский город. В нём нет крайностей. И в то же время он очень органичен в своём комплексе. В нем сбалансировано присутствуют все классические признаки столицы европейского государства, и он имеет ярко выраженное индивидуальное выражение лица.

Его лицо - это слава и романтика великих географических открытий. Вся современная португальская культура и идеология опираются и черпают силы в былых деяниях предков. В стране и в столице всё время встречаешь величественные памятники в старинных париках и камзолах 16 века. Современная Португалия, к сожалению, не может похвастаться грандиозными прорывами.

Приятным сюрпризом было увидеть на центральных улицах многочисленные баннеры с анонсами концертов оркестра из Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева (Санкт-Петербург). И эти афиши были не одни среди многих. Они были единственными в своём роде! Заходил я и в лиссабонские книжные магазины. Все книжные магазины европейских столиц беднее по номенклатуре московских магазинов и даже наших магазинов в крупных губернских городах. Но везде я отмечал наличие книг о России, о великой Отечественной войне, или книг российских авторов. Европа знает нас, помнит, мы присутствуем в её культурном пространстве.

Лиссабон смотрит своим фасадом в Атлантику. Он стоит на берегах реки Тежу, через которую перекинуты два великих моста. Я проехал по обоим. Река здесь так широка, что воспринималась мной, как морской залив. Своим духом Лиссабон напоминает наш Владивосток. Красный мост имени 25 апреля, перекинутый почти из центра города, ведёт к фигуре Христа, освящающего город с другой стороны залива.

По другому, самому протяжённому в Европе мосту «Васка да гама», я выезжал из Лиссабона на восток. Он потряс меня своей длиной. Я въехал на него и не сразу даже стал отсчитывать расстояние. Вы едете по мосту и едете, а он всё не кончается и края даже не видно. И это, кажется уже не мост, а просто дорога, но кругом вода, и вы на высоте 30 метров над волнами слева и справа. По моим расчётам, длина моста оказалась - 17 километров!

Мост тянется над водным пространством, и его пронизывает ничем не заторможенный бриз. Скорость воздушно напора такова, что я ехал на мотоцикле, отчетливо наклонённом против ветра. Как хорошо думал я, что у моста есть ограждения. Если меня сейчас сдует, то мотоцикл со мной зацепится за них, и мы не улетим в воду.

Лиссабон остался в моей памяти как один из самых красивых городов, за всё моё путешествие.

На другой стороне моста в первом же небольшом городке я неожиданно вышел на зону коммерции, которая обслуживает всю лиссабонскую провинцию.

Это потрясение для россиянина. Такая торговля в порядке вещей в Европе, а для нас - мечта. Подобный гипермаркет я видел у нас в Москве, но только в ней и всё-таки - меньше. Московский торговый центр соответствовал масштабу губернских центров Европы.

В России я, признаться, уже подумывал, сравнивая ассортимент её магазинов с советскими, что мы близки к западным стандартам торговли. Как я недооценивал Европу!

Такое изобилие ассортимента, чистоту, удобство расфасовки, тару, отсутствие очередей, можно встретить лишь в лучших московских центрах. В зоне коммерции представлена номенклатура товаров, начиная от пищевых продуктов и полуфабрикатов и кончая широчайшим выбором промышленных товаров. Зона коммерции это уже не магазин и не даже не гипермаркет.

Зона начинается с огромной стоянки, где во избежание того, чтобы водители не заблудились и не потеряли свой автомобиль, площадь расчерчена на улицы и квадраты с табличками номеров. Зона содержит свои склады, целые ареалы из кафе и ресторанов, мест отдыха посетителей, торговые павильоны на десятки тысяч квадратных метров. Это квартал. Естественно, что вместить его в существующий город невозможно и их строят на новом месте за городом с нуля. Цены товаров в таких зонах ниже, чем в традиционных магазинах.

А как это удобно жителям! Не надо бегать по магазинам в поисках нужного товара. Вы знаете, точно место, где есть всё. Пришёл и выбрал из множества разных товаров то, что нужно.

Национальной особенностью Португалии является белый или песочно-жёлтый цвет её домов с оранжевыми крышами и декоративными фасадами. Видимо, это обусловлено желанием оградить поверхности от перегрева солнцем. Эти три цвета - белый, желтый и оранжевый - определяют колорит страны. Города выглядят очень опрятно, чисто и празднично. Но в Германии такой эффект достигается трудом, аккуратностью и прилежанием немцев. А - здесь праздничными, яркими цветами. Кварталы новостроек в Португалии выдержаны в традиционной цветовой палитре и выглядят настоящими иллюстрациями сказочной книжки. Конечно, вспоминается родная Россия. Лучшие из наших новостроек выдержаны в стиле национальной культуры - кремлёвской стены из красного кирпича. Мы тяжеловесны в своём архитектурном стиле, и в этом нам ближе немцы. Малые португальские города, самые светлые в Европе.

Въехал в континентальные районы Португалии. Лес закончился на побережье. Начались степь, поля и перелески. Всё поделено метровыми проволочными заборчиками, тянущимися на десятки километров. Трасса, как и во всех европейских странах, огорожена, но это уже привычно. Огорожены и полевые грунтовые дороги. Стоят таблички с надписями: зона неких сельских ассоциаций. Но и в этот раз нахожу укромное место на неогороженном пятачке, на перекрёстке полевых дорог, и ставлю палатку под развесистым деревом.

Перед закатом мимо проехал на своём тракторе португальский крестьянин. Пока он открывал ворота своего поля, мы поздоровались. Он пожелал мне по-португальски, а больше жестами, спокойной ночи и был дружелюбен. По виду это был вполне российский образ. Такая же поношенная рабочая одежда, слой пыли и масла на руках, загорелое до черноты испанское лицо. Да, давненько я не встречал таких крестьян в Европе, от самых границ Белоруссии.

Лучше узнав европейцев, я всё меньше нахожу между нами отличий. Между нами нет цивилизационной пропасти. Мы такие же. Мы очень похожи. Между нами есть только два несомненных отличия.

1. Язык.

2. То, что они смогли заставить свои правительства управлять страной эффективно, а мы не смогли.

Европейцы. Представим себе, фантастическую ситуацию. В некой европейской стране наступают очередные парламентские выборы. Кандидатами в парламентский корпус выдвигаются … откровенные уголовники, жулики, опустившиеся алкоголики и лица с явными признаками умственной неполноценности на лице, имеющие, однако дееспособность и все избирательные права. Люди приходят к урнам в день голосования и, оказываются, шокированы предложенными кандидатурами. К их чести, каждый разворачивается и уходит, бросив с презрением листки избирательных бюллетеней в лицо избирательным комиссиям. Проголосовали во всей стране только сами кандидаты, естественно, «за» самих себя.

И что же наступает на следующий день? Центральная избирательная комиссия объявляет выборы не состоявшимися? Ничуть не бывало! По законам этой страны выборы признаются состоявшимися, иностранные наблюдатели не находят в процедуре никаких нарушений, и весь корпус представленных кандидатов торжественно получает настоящие законные мандаты парламентариев. Вы уже, конечно, догадались, о какой стране идёт речь? Конечно же, о нашей России, где в последний период правления Путина его господствующая партия «Единая Россия» приняла избирательные законы, устраняющие минимальный порог явки избирателей на выборы, и отменила графу «против всех» в бюллетенях. Вот это и есть ещё один подпункт №2 из перечисления отличий их - от нас. У них так дурачить себя народ позволял последний раз при нацистах в Германии. А у нас позволяет по сию пору.

СНОВА ИСПАНИЯ

8.07.07. Снова Испания. Тепло, плюс 45 градусов. Но в тени переносится нормально. В поисках стоянки мечтал о французских и португальских лесах. На открытом солнце останавливаться невозможно. Это новый фактор, который теперь надо учитывать. Таким образом, чистое поле до заката теперь отпадает. Нашёл подходящее дерево с тенью, с полевой дорожкой и без заборов, чему несказанно рад.

Сегодня я, наконец, понял корень ещё одной своей проблемы. Удивительно, но в Западной Европе трудно найти продовольственные магазины. Просто купить хлеба становится сложной задачей. Города наполнены витринами: стройматериалы, сантехника, аптеки, одежда, рестораны - а продовольственных магазинов нет. Где они все здесь отовариваются? В России, первое, что вы встречаете на каждом углу,- это продуктовые ларьки и магазины.

Оказывается, в европейских городах продовольствие сконцентрировано в супермаркетах, где есть всё. Стоит такой гигант один на весь район или на маленький город и обеспечивает продовольствием своих жителей. Но они-то знают, где он, а я не знаю, пока случайно не нарвусь или не спрошу.

В континентальной Испании жизненного пространства уже хватает. Соответственно снижается плотность населенных пунктов. Тем не менее, вся земля остаётся поделённой и огороженной. Большую часть земель занимают пастбища для коров. Пастбищ, пожалуй, даже слишком много. Это дикое поле с травой ниже колена, тянущееся на десятки километров, на котором едва видно на горизонте маленькое стадо, а, бывает, что и никаких животных не видно.

В полях часто растут низкие, но пышные деревья. Шапка листвы на них образует настоящий лиственный шар на ножке крепенького ствола.

В полях много живности. Когда утром трогаешься с ночной с оянки, то от каждого дерева убегает или заяц, или птица, или даже видишь в поле дикого кабана. Это богатство животного мира, наполненность им полей и лесов - есть богатство Испании. Нет этого в России. Леса и поля есть, а изобилия природной живности нет. Выбита и перепугана вусмерть нами. Свобода охоты в России не есть доблесть и богатство. Изобилие фауны - богатство. А свобода охоты - это наш порок, кровавая забава.

Едешь по центральной Испании и видишь то тут то там на возвышенностях стоят старинные крепостные стены, башни. А вокруг выстраиваются современные крестьянские домики, живёт своей жизнью деревня. И никто не охает, не восхищается памятником культуры. Впрочем, иначе и не может быть.

Травы на Пиренейском полуострове полны колючек и иголок. Здесь нет той ласковости зелёного покрова, который присутствует в России и северной Европе. Больше всего состав полевых трав напоминает Крым.

Испанские городки выглядят пустынными в полдень. Окна домов завешаны ставнями от солнечного проникновения. Люди прячутся в помещениях. Я долго в Европе по российской привычке не делал разницы между солнечной и затенённой стороной улиц, шел, где было ближе. Но уже здесь, в Испании, заметил, что порой едва ли не один жарюсь на солнечной стороне, в то время как остальной народ движется в тени. Вскоре и я стал выбирать тёмную сторону. В южной Европе это уже имело большое значение. Здесь физически чувствуешь солнечную радиацию как негативный фактор. В тени же вполне можно жить.

09.08.07. Сегодня в 9.25 прибыл в центр ещё одной европейской столицы - Мадрид. Увы, город не оправдал моих ожиданий. Не увидел я в нём неповторимого и прекрасного национального лица, какие видел, начиная от Минска в каждой столице. Узкие проспекты зажаты в стенах обычных безликих домов. Арки, памятники, правительственные здания, национальная библиотека - всё меньше и бледнее нежели принято в других столицах. Транспортному потоку тесно в городе. Как ни в одной столице много магистралей пущено в глубокие тоннели, которые ветвятся и тянутся на километры под землёй. На улицах многолюдно. Чистота на среднем уровне, такая бывает и у нас.

Я искал неповторимый образ западной архитектуры в её крайних проявлениях, вязь орнаментов готических башен, символы тысячелетней испанской короны, следы могущественной империи, диктовавшей столетия свою волю на континенте, и простёршую свою экспансию за океан. Может, я не там был. Обследовал всё вокруг того места, что мне показывал навигатор как центр города. О том же говорили карты на автобусных остановках. Не увидел я, не нашёл, не обрёл того, что хотел. Лиссабон, только он останется в моей памяти непревзойдённой жемчужиной Пиренейского полуострова.

Еду дальше на 30 км на запад от Мадрида в губернский город Сарагосу. Сарагоса порадовал только крупной зоной коммерции. Сам город состоит из типовой застройки 20 века. Движение транспорта умеренное. Благоустроен, но это в порядке вещей для Европы. Я же ищу большего. Ищу точки восхищения. Я искал их и в российских городах, и многие не обманули моих ожиданий.

Так что полюбившиеся мне Нижний Новгород, Екатеринбург, Омск могут с успехом соперничать с европейскими губернскими городами.

Испания порадовала меня сегодня своей природной красотой. Восточнее Мадрида в Гвадалахаре и Арагоне пошла холмистая местность, сократились поля и пастбища. Исчезла колючая проволока частных владений. Прерия - именно таким американским словом нужно назвать ту пересечённую равнину, которая открылась мне и была знакома по фильмам об индейцах. С удовольствием, вопреки стрелке навигатора, сворачиваю в эту знойную степь. Вокруг ни души. Только солнце, колючие травы, да сухие кустарники. Вот она, Испания.

Вечером, на закате, сижу в палатке, пишу. Звонят мои кубанские казаки. Докладывают, что собрались вместе и выпивают за мой успех и здоровье. Так приятно! Вот настоящие люди.

Сегодня утром, выезжая с заправки, я грубо нарушил правила движения. Дорога была свободна, от заправки был чистый проход на трассу, но на пути стоял знак- «кирпич» и лежала сплошная линия разметки. Ну не искать же было другого выезда, если трасса проходила в трёх метрах. Утреннее солнце стояло ещё низко и било с востока мне в глаза, что не позволяло опознать в двух силуэтах в 100 метрах впереди испанских полицейских, на мотоциклах, стоявших на трассе.

И вот на их глазах я торжественно выезжаю на трассу. Через секунду, увидев разворачивающиеся ко мне полицейские мотоциклы, понимаю свою оплошность. Меня тормозят. Полицейский обходит мой мотоцикл, смотрит на номер, спрашивает, откуда я. Продолжает объяснять на английском, что пересекать сплошную линию нельзя. Я быстро оцениваю безнадежность своего положения. Отрицать пересечение бесполезно, их двое - им поверят. Остаётся всё признать и повиниться.

Театрально воздеваю руки к своей голове в раскаянии. Полицейских было в этот день необычно много в этом районе Испании. Видно, там тоже принято устраивать рейды по усилению контроля безопасности движения. К моему счастью, они не видели «кирпича», который стоял к ним обратной стороной. Поэтому вменяли мне только пересечение сплошной линии и, посчитав сие малозначительным, отпустили, попрощавшись: бай- бай!

Даже не проверили документы. Наверно, у них стояли другие более важные задачи. Да здравствует испанская полиция!- хотелось мне воскликнуть после того, как их мотоциклы скрылись на трассе.

Моя первая открытая ночёвка на частных землях фермеров. Еду по полю. На дороге стоят лужи. Видно днём здесь прошёл дождь. Моя резина - не чета той, на которой я выезжал из Магадана. В дорожных покрышках для асфальта ехать по жирной чернозёмной грязи невозможно. Как назло, лужи стоят в глубоких колеях, и удержаться, не упав, можно только точно по середине вогнутой поверхности. Какое-то время это более-менее удаётся, но, в конце концов, я попадаю на боковую поверхность, и мотоцикл, вильнув, валится на маленькой скорости.

Не опасно. Но очень уж тяжело поднимать гружёный мотоцикл. С первого раза не получается. Я уже отвык от этих упражнений.

Тем временем, когда я уже поставил мотоцикл на колёса, меня догоняет пеший фермер с двумя большими собаками. Ситуация не внушает оптимизма. Хорошо хоть в восточной Испании исчезли эти бесконечные межевые заборы, так что я формально вроде видимых границ не пересекал.

Первым широко улыбаюсь, здороваюсь. Говорю, показывая на лужи, - вот упал из-за воды. Неожиданно получаю такую же улыбку и вполне радушный тон. Вместо претензий, собеседник справляется, нет ли у меня проблем в связи с падением. Говорю ему, что собираюсь спать, где нибудь здесь в своём маленьком доме, показываю на палатку. Фермер заботливо предостерегает, что здесь на полевой дороге могут ходить машины и трактора.

В общем, человек, как человек. Никаких возражений против моего нежданного присутствия на их поле, никаких претензий. И, как обычно в Европе: никаких расспросов кто я и откуда. Ведите себя с европейцами, как подобает в гостях - скромно, вежливо, культурно,- и вы найдёте у них гостеприимство и понимание.

Для европейцев вы иностранец со своим плохим произношением, и всё. То, что я русский, не производит на них никакого впечатления, и это хорошо. Это гораздо лучше, чем можно было ожидать. Безразличие к моей национальной принадлежности свидетельствует о том, что у европейских людей нет ни фобий, ни враждебности к России. Врага, источник угрозы всегда выделяют, - безразличие есть амое объективное свидетельство лояльности их,- к нам.

Готовясь выезжать из Магадана, я, было даже, припас маленький российский флажок, но в последний момент не взял его, ограничившись наклейкой российской эмблемы на ветровом щитке над фарой мотоцикла. Не взял, подумав, что в пыли ткань загрязнится, потеряет вид. К тому же его некуда было надёжно закрепить. Но сейчас, уже возвращаясь в Россию, и глядя на разнородную толпу людей в столицах государств, я думаю, что всё получилось правильно. Европейцы не выделяют людей по национальности. Они видят в каждом – человека, с его достоинством, правами и неприкосновенностью. И это великая ценность, к которой они пришли к 21 веку. Ездить и размахивать русским флажком - в этом есть снова нечто папуасское. Представители наших малых народностей любят подчёркивать свою особую национальность, рассчитывая на некие дополнительные права, сверх общих. Русские - не папуасы. Выделять себя своим флажком, это выделять Россию из числа равных европейских стран. Так что всё правильно. Пусть я останусь равным среди равных представителей великих народов этого континента.

Последним моим испанским городом была жизнерадостная Барселона. Весь берег Средиземного моря образует благоприятную полосу жизни, колыбель цивилизации. А Барселона - это лучший из городов Испании

Барселона - это ярмарка. Пешеходные улицы занимают в ней целые кварталы. Они полны жителей и туристов. Все благодушны. Проспекты широки, набережные просторны. Очень много мотоциклов. Часто можно услышать русскую речь наших. Пальмы образуют торжественные ряды аллей вдоль приморских магистралей. Барселона -это праздник жизни и уж куда веселей сухого и скучного Мадрида.

И СНОВА ФРАНЦИЯ

11.08.07. Сегодня на французской трассе, где пруд пруди разных мотоциклов, меня догнал один упакованный в кожу байкер в солидном возрасте и энергично показывал большой палец, поднятый кверху, демонстрируя уважение русскому мотоциклу. Было приятно. Я, насколько позволяло управление, раскланивался в ответ. Знал бы он, что я не из Москвы и уже давно возвращаюсь обратным ходом из Португалии.

Возможно, у меня ещё живы стереотипы холодной войны, но подспудно я чувствую перманентное удивление той свободе, бесконтрольности, которой я пользуюсь, передвигаясь по всему Европейскому Союзу. Я, человек другой православной цивилизации, полковник в отставке, езжу из страны в страну по любым дорогам, магистралям, полевым тропинкам, смотрю и фотографирую города, людей, промышленные объекты, красоты и безобразия, и никому до меня нет дела. Даже при нарушениях ПДД у меня не проверяют документы. Что это, рыхлость Европы или её неимоверная самоуверенность и мощь?

Да, хочется сказать, это проявление силы.

Это либерализм западной цивилизации. Даже иностранцу она даёт такое бесконечное право свободы передвижения, которое входит в противоречие и с вопросами безопасности, и с интересами миграционной политики. Либеральные идеалы ставятся превыше всего. Это крайность. Но эта крайность из той череды высоких максим, которая не может не восхищать.

От французов, которых я вижу в кафе, на заправках, в машинах, остаётся очень трогательное впечатление. Сегодня в ресторанчике официантка совсем не знала английских слов. Видя мои потуги найти с ней общий язык, одна посетительница из-за столика взялась мило переводить мои желания с английского на французский язык. У всех всё замечательно получилось. При этом моя национальная принадлежность осталась для них снова неопределённой. Просто иностранец.

Сижу в палатке во французском лесу под Марселем. Рядом, наверное, какой-то водоём или болото, ибо лягушки орут так, что перекрикивают птиц. Видно, не всех ещё изловили повара.

ИТАЛИЯ

12.08.08. Я выполнил план дневного перехода и стою лагерем в горном лесу в 18-ти километрах от Генуи. Это - Италия. А до этого был целый день очень разнообразных дорог.

С утра въехал во Французский Марсель. Было 9 часов. Людей в городе мало, машин тоже. Ничего особо примечательного мне не встретилось. Реванш взяла природа. Город окружён вплотную подступающими великолепными горами. Такие мне встречались только в этой стране. Вообще на французском берегу Средиземного моря стоят не только катеджи и курортные города. Значительная часть территории имеет классический индустриальный образ с трубами и корпусами промышленных предприятий.

Сегодня у меня всё складывалось без ЧП, но как-то неудачно. Началось с того, что утром в последнюю минуту перед выездом из лагеря я обнаружил, что цепь мотоцикла очень сильно провисает. Пришлось застопориться на 20 минут. Подтянул. Потом проверил цепь, спустя полчаса - перетянута. Остановился на заправке в Марселе. Отпустил.

Потом попал на горный серпантин, позволявший ехать со скоростью 60 км в час. К обеду, проехав всего 180 км, ищу какой-нибудь Макдональдс или дешевую кафешку и не нахожу. Идут небольшие прибрежные города курортного профиля - весь общепит шикарный и дорогой. Плюнув на высокие цены, голодный, захожу в ресторанчик. Прошу пиццу. Это уже Италия. Тороплюсь, потому что надо же ехать. Хозяин, побродив по залу минут десять, начинает готовить мне эту пиццу, с нуля раскатывая тесто. Как назло в уличной жаре я после остановки быстро скинул с себя куртку на мотоцикл и не взял из кармана с собой зарядку от телефона. Вспоминаю об этом, каря себя за рассеянность, уже в ресторане. Возвращаться за зарядкой довольно далеко. К ночи останусь с севшей батареей.

Проехав несколько часов по бесплатному серпантину, я махнул рукой на экономию и перешёл на платную магистраль.

Какая кра-со-та! Трасса на Гуную шла по морскому побережью Средиземноморья. Но если бесплатная дорога проходит непосредственно по посёлкам, то магистраль поднята в горы на высоту 50-150 м. Итальянское побережье в этом районе состоит из горных хребтов, выходящих своими отрогами прямо к воде. Каждое ущелье занято поселками и городами. Соответственно дорога по такой местности должна представлять сплошную череду подъёмов и поворотов. Но магистраль избежала этих неудобств. Итальянцы подняли и несколько сдвинули её от берега в континент. Через каждое ущелье переброшены километровые виадуки, упирающиеся в горные тоннели. До полудня я прошёл десятки и десятки тоннелей.

Я восхищался испанскими дорожниками, проложившими тоннели на севере своей страны. Итальянцы превзошли их! Каждый виадук - это полёт над пропастью, полёт над далёкими черепичными крышами посёлков, ютящихся в долинах. Каждый следующий тоннель готовит для вас новую захватывающую картину, в которую вы вырветесь из этой сумрачной трубы.

Уже вечером, когда я затарился продуктами и шёл по маленькому приморскому городу к мотоциклу, пришлось давать огромный круг из–за отсутствия тротуаров и вообще места для пешего человека на дороге. Пока обходил полкилометра, начался дождь. Добрался до мотоцикла. Упаковываю в свои кофры всё, что может промокнуть, и еду в сторону от моря в континент, в горы, в поисках ночлега. Не тут-то было.

Такой плотности использования пространства не встречалось даже в испанских Пиренеях. Здесь идут отроги Альп. Горы очень круты. Люди искусственно отсыпали и обихаживали каждую горизонтальную площадку в ущельях. От дороги сразу без обочин начинается заросший лесом горный склон. Исследую до тупика одну дорогу, другую, ещё… Все они кончаются домом и частным огороженным участком.

Люди ещё работают, что-то делают в своих сараях, продолжают строиться. Ко мне приветливы. Видят, как я еду в гору, возвращаюсь назад, машут с улыбками. Так принято. Киваю и улыбаюсь в ответ. Мотоцикл перегревается на крутых подъемах на малой скорости. Продолжает лить дождь. Ну, думаю, если ничего себе для ночлега не найду, поеду дальше по Италии. Рано или поздно, всё равно что нибудь подвернётся.

Ещё на побережье я видел несколько строительных площадок у трассы, огороженных знаками и символическим заборчиком. Шумно там, но, в крайнем случае, палатку поставить можно. Думал также про морской берег. Но это не Португалия. Здесь нет необустроенных пляжей. Весь берег - сплошная курортная зона или территория порта. К тому же берег каменист, состоит из крупных метровых глыб. Дует сильный ветер, создающий угрозу благополучию палатки.

И всё-таки я нашёл. Я нашёл его - дивный уголок в горах недалеко от лесной дороги. Съезд с дороги к реке, правда, был огорожен четырьмя огромными камнями, но для мотоцикла они оказались не помеха. Чудная площадка рядом с прозрачной горной речушкой. Ну, прямо родная Колыма!

И вот я в палатке. Таким образом, цепь тягот и невзгод, тянувшаяся сегодня спозаранку осталась в прошлом. День увенчался успешным выполнением запланированного маршрута и прекрасной ночёвкой у горной реки.

В итальянском курортном посёлке у Генуи мне довелось сегодня посетить католический храм. Была воскресная месса. Вечер хмурился дождевыми облаками, и храм был полон людей.

Мы в России со школьных учебников помним рассказ летописца о том, как князь Владимир, выбирая новую веру, отправил для изучения вопроса своих послов, и те возвратились из Византии, поражённые красотой и благолепием православных храмов. С этих самых строк у русского человека складывается подспудно вера в то, что православные храмы и православные обряды есть самые красивые и величественные среди всех иных конфессий.

То, что я увидел в католическом храме маленького итальянского городка, поразило меня своим великолепием и торжественностью. Художественная отделка помещения, стен, куполов, роспись витражей была настоящим шедевром искусства. В сосредоточенной тишине зала полного прихожан звучал чёткий голос падре. Итальянский язык сам по себе певуч и благозвучен, а в этих великолепных стенах речь оратора реяла торжественной песней, гимном идее, которую он нёс своим слушателям.

Я православный человек, но оставаясь верным правде должен сказать, что тот религиозный нерв, который я услышал, которому внял в этом зале, красота убранства обители, несли в себе силу и высоту, не уступающую лучшим православным храмам. Сердце моё радовалось за итальянцев - это же братья наши, христиане.

Мы отстаём от передовых стран в экономике на 20-30 лет. Мне кажется, что с таким же шагом следуем за ними в своём развитии и в остальных сферах нашего бытия.

Народ не остаётся неизменным. Мы другие до неузнаваемости по сравнению с нами из 19 века. Мы другие, чем были 100 лет назад. Мы сильно изменились уже с 91-го года. Тогда мы отличались от европейцев даже физически. Мы были иначе одеты, мы пользовались другими товарами, технологиями, мы имели иные выражения лиц и представления о себе и о них. Сейчас физически мы уже неотличимы. Мы гонимся, гонимся за ними в течение всей нашей истории и - догоняем. Это задача ещё не решена. Но это не значит, что она не будет решена никогда. Японцы, корейцы, жители Сингапура показали, что дистанция отставания ещё большая по длине, чем та, что отделяет нас от лидеров, может быть успешно преодолена в исторически короткие сроки.

Более того. Закон, не закон - есть такое свойство.

Потребность. Потребность, осознанная обществом, неизбежно рано или поздно находит свою реализацию, удовлетворение. Мы должны говорить, обсуждать, мы должны уяснить - да мы отстаём. Это НЕ нормально. И это временно.

Задача - догнать и перегнать ИХ не должна сниматься с повестки дня.

13.08.07. Первое утро в Италии. Мне уже определённо хочется домой. Как россияне живут за границей в добровольном порядке?

Италия менее других похожа на современное европейское государство. В Генуе сплошными рядами стоят замечательные старинные дворцы и просто дома средневекового периода. Всё это построено террасами и взбирается веером в горы, так что издалека видно весь состав сооружений. И, тем не менее, настоящие античные постройки утонули в частоколе вчерашних новоделов. Итальянцам в городах хронически не хватает места. Впрочем, и сельская местность используется значительно интенсивней, чем в Испании. Можно констатировать, что Италия исчерпала свои ресурсы свободного пространства.

Именно нехватка места среди других стимулов заставляет итальянцев возводить великолепные автомагистрали во второй ярус, как это сделано в самой Генуе.

Есть поверхность города с его улицами, светофорами, набережной, дорожным движением. Параллельно этой городской поверхности на высоте 10-30 метров проведена классная скоростная магистраль. Это впечатляет.

Итальянские города и посёлки, хотя по форме застройки очень близки к таким же городам Германии, Франции и Испании, но более неряшливы. Тут и там можно заметить обветшалую штукатурку, поврежденные кровли и заборы. Наверное, это ближе к нашему характеру. Но такая близость почему-то не привлекает. Немцы - вот кто остаётся самым симпатичным народом.

Самый вкусный хлеб в Европе - это французские батоны. Самый плохой хлеб - в Италии и продаётся не как везде по цене за штуку изделия, а - за килограмм. То есть, взвешивается перед тем, как быть вам отпущенным.

Продовольственные магазины Италии в небольших городках по номенклатуре товаров беднее французских и испанских и сопоставимы с нашими хорошими магазинами в губернских центрах.

В Венеции прибыл на вокзальную площадь. Дальше движения нет. Хочу поставить мотоцикл, а некуда. Везде бордюры выкрашены в жёлтый запрещающий цвет. Есть платные парковки, но это договор хранения, я не хочу его, и никто не должен меня к нему принуждать. Почему же мне его навязывают, это не соответствует принципам гражданского права? Как это похоже на мою Родину.

Притыкаюсь за жёлтой чертой в укромном уголке и ухожу пешком в удивительный город. Венеция - о ней надо говорить отдельно.

По возвращению часов через пять на площадь радуюсь, увидев свой мотоцикл на месте и без эвакуаторов. За время моего отсутствия на пятачке рядом со мной понаставили столько мотоциклов, что я не могу даже выехать. Приходится перепрыгивать через бордюр, благо, мой класс «эндуро» позволяет такое, как никакой другой.

Уже в пути, присмотревшись, обнаруживаю за ветровым щитком мотоцикла какую-то бумажку. Реклама, что ли? Достаю. Полицейское постановление о привлечении к административной ответственности в виде штрафа на 36 евро! Уж что они там в своём бланке пометили, мне мало понятно, но цифру 36 евро вижу сразу. Вот вам и Римское право ещё раз, вот вам и европейские гарантии прав человека! С этого места, я испытал гордость за российское административное законодательство.

Проходя службу в таможенных органах, мне приходилось во всяких формах применять нормы административной ответственности. В дальнейшем в областной прокуратуре я занимался проверками соблюдения Административного законодательства государственными органами, и, наконец, сейчас в академии управления и экономики я, конечно же, преподавал среди других предметов административное право.

И вот я держу документ европейского государства, входящего в ЕЭС, по своему содержанию соответствующий постановлению о привлечении к административной ответственности. В бумаге указаны только номера моего мотоцикла…

В современной России человека любой национальности и гражданства невозможно привлечь к административной ответственности, не обеспечив соблюдение его неотчуждаемых прав, гарантированных Конституцией. В частности, должна быть установлена личность, протокол должен содержать основные сведения о ней, адрес, гражданство, возраст. Лицу, привлекаемому к ответственности, должны быть разъяснены его права по национальному законодательству, разъяснен состав правонарушения, за которое оно привлекается к ответственности. У человека необходимо получить объяснения по поводу его личного отношения к деянию, выяснить все элементы состава правонарушения, включая наличие вины, проверить наличие обстоятельств, исключающих привлечение его к ответственности (возраст, дееспособность, крайняя необходимость и пр.). Человеку в России должно быть обеспечено право дать любые доказательства в свою защиту, объяснения, замечания, возражения. Ему вручается протокол под роспись. В случае отсутствия лица, протокол должен быть выслан и доведён до него надлежащим образом.

Само собой разумеющимся в России является обязанность административного органа обеспечить перевод всех процессуальных текстов на язык, понятный правонарушителю. Любое отступление от вышеизложенных процессуальных норм строжайшим образом отслеживается вышестоящим административным органом и плюс надзирающей прокуратурой. Неисполнение закона влечёт за собой отмену постановления как незаконного и привлечение к дисциплинарной ответственности должностных лиц, допустивших такие нарушения.

Находясь на территории родины концепций современного права, в Италии, держу в руках «бумажку», которая, постановляет о привлечении к ответственности мотоцикла, ибо только его номер указывает на субъект ответственности.

Ну что ж, дорогая итальянская Фемида, привлекай к ответственности мой «Кавасаки». В крайнем случае, жду у себя в Магадане итальянских судебных приставов с претензиями об уплате штрафа!

Россияне, любите свою страну, в ней есть много хорошего!

Однако вернёмся в Венецию. Венеция этот город, которого не должно было быть, который не должен был сохраниться за все века его истории.

Представим себе аналогию. В некоем российском городе у моря вода затапливает улицы. Транспортное сообщение прерывается, хозяйственная деятельность становится на грань стопора. Жители борются, как могут. Укрепляют фундаменты домов, вколачивают за свой счёт миллионы свай. Тратят на них весь и без того тающий бюджет. В жилищах сырость, всё гниёт, грибок, штукатурка валится. Передвигаться по улицам - проблема, все начинают плавать на лодках. Что бы мы сказали о таком городе?

– Несчастные жители. Эвакуировать население, а строителей отдать под суд!

Что же произошло в Венеции? Удивительным образом Венеция смогла обмануть злую судьбу. Из необычного, опасного и бедственного факта затопления, венецианцы сделали грандиозное европейское шоу таких масштабов, что вся городская экономика смогла получить основу в туризме. У них есть, конечно, и гостиничный бизнес, и торговля, государственная служба, классное здравоохранение, но всё это тянется локомотивом туризма, ибо рассчитано на иностранца как на первичного потребителя услуг. Ежедневно 38 тысяч туристов приезжают в Венецию, чтобы оставить там свои деньги. Всё в городе построено на векторе обслуживания приезжих: рестораны, гостиницы, торговля, шоу, клиника, гондольеры. Пример такого искусного использования своих местных особенностей вызывает восхищение.

Миновав равнинную часть северной Италии, я вышел в Альпы. Изумительная красота, но опять же, потерянная, во многом потерянная территория для страны. Конечно, горнолыжный спорт, леса, всё это используется, но не следует преувеличивать. Большая часть горных массивов – пустыня.

Попал под сильный дождь. Горный серпантин сделал езду мучением. Новый комбез держит воду, а кроссовки чавкают. Да, с обувью я плохо подготовился. Как только въезжаю в австрийские долины, дождь кончается. В горах заиграла радуга. Заискрились мокрые ели. С каким удовольствием еду на север. Ели, сосны - как здорово! Северный лес ближе к человеку, ласковей к нему. Он здоровей и просто краше тропических джунглей.

Встречаю военные мемориалы итальянцев. Как и в Германии, и во Франции они посвящены не Второй, а Первой мировой войне. На границе с Австрией стоит даже небольшой музей, где собраны материалы и экспонаты, найденные в горах краеведческими экспедициями. Насколько я помню, у итальянцев в той войне не было никаких успехов. Тем не менее, народ чтит и помнит своих героев. Правильно делают, несмотря ни на какую историческую правду.

АВСТРИЯ

Какое счастье, я пересёк итальянскую границу! Наверное, сами итальянцы неплохие люди, но государство и полиция очень похожи на наши.

15.08.07. Вот и прошло два месяца экспедиции. Как далеко это начиналось! Вместе с тем время пролетело, как одна неделя. Я обрёл такой опыт!

Альпы великолепны! В эти долины хочется непременно вернуться снова. Меня тянут обратно два места. Берег Атлантического океана в Испании, Португалии и Альпы. Побродить по этим зелёным травяным полям, подышать хвойным горным воздухом лесов, узреть туманные облака, клубящиеся на неприступных вершинах, позавтракать, в маленьком семейном ресторанчике.

А как славно здесь можно было бы полетать на параплане! Заехать по деревенской дороге на 300-500 м на одну из гор и мягко уйти на крыле в тихую долину среди утренних туманов, покоя и простора.

Здесь мне единственный раз удалось найти кемпинг и в нём поселиться. С кемпингами вообще получилось по пословице: то густо, то пусто. В альпийских долинах кемпинги следовали один за другим и везде имели наполненность туристами примерно наполовину.

Я поселился в один из них за 9 евро, неприменул изучить его устройство и воспользоваться услугами. На обширной территории стоит одноэтажный административный комплекс. Там присутствуют рецепция, кафе, большая комната отдыха с телевизором. Рядом - душевой комплекс, благоустроенные туалеты, места для умывания и мытья посуды. На улице игровые площадки, аллеи, места отдыха. В отведённых местах располагаются туристы на своих автомобилях и в палатках. К машинам подведены точки электропитания.

Люди живут в своих палатках, но пользуются всей инфраструктурой. В целом получается весьма комфортно. Народ живёт семьями. Кругом до полуночи носились дети от мала до велика. Мне очень понравилось. Альпы вообще лучший уголок континентальной Европы.

Утро в горах. Воздух звенит. Ни ветерка. Горные вершины скрыты клубящимся туманом. Впереди у меня целый день, который может оказаться лучшим.

Выезжаю из кемпинга, когда народ ещё спит. Первые лучи окрасили в розовый цвет неприступные гиганты по обеим сторонам дороги. Завтракаю в сельском ресторанчике. Австрийцы долго не могут понять, что я прошу колбасу. Но потом мы находим нужные слова. Молодая дородная хозяйка поразительно похожа на классический образ немецких молочниц с рекламных этикеток.

Вот они, Альпийские луга. Трава изумрудно-зелёного цвета, остроконечные ели, серпантин перевалов. Вот настоящий райский уголок, где не холодно, не жарко, сытно и красиво.

Днём столкнулся с ещё одной курьёзной проблемой. Как водится ближе к вечеру, собирался найти хороший продовольственный магазин, чтобы затариться на ужин и завтрак. Встречаю один «ЛИДЛ», другой, ещё магазины,- всё закрыто. Оказывается у них сегодня некий всеобщий выходной день. Я так и не понял: в честь чего? То ли праздник, какой, то ли среда считается выходным, то ли сегодняшнее 15-е число месяца не рабочее. Но факт остаётся фактом, что в европейских городах, в отличие от российских, можно остаться голодным с пачкой денег в кармане. Мне пришлось довольствоваться Макдоналдсом, где я поел впрок и взял с собой салат и колу. О колбасе и хлебе осталось только мечтать.

В поисках ночлега сегодня впервые в самой благоприятной географической местности я был вынужден сдаться. На австрийской равнине в преддверии Вены все полевые дороги оказались обставлены запрещающими знаками «проезд мотоциклов запрещён». Не хотелось уж так прямо нарушать местные правила. Пришлось остановиться в 20 км от Вены в гастхаусе за 30 евро с завтраком. Это самая низкая цена за европейскую комнату на таких условиях, но я ещё торговался с хозяйкой рассчитывая, было, на свою палатку. Потом вернулся и въехал в апартаменты.

Гастхаус - это маленькая частная австрийская гостиница семейного типа со всеми присущими ему удобствами. В принципе, в череде приоритетов она стоит на втором месте сразу за кемпингом. В общем, всё нормально. Только досадно за австрийцев. Перегибают они со своей защитой частных территорий.

Вечером, на фоне закатных облаков над венской долиной, высоко-высоко летел воздушный шар. Вот оно - настоящее счастье.

В семь часов утра Вена встретила меня бурным движением уже на подходе к жилым кварталам. В городе пассажиры уже дисциплинировано стояли на остановках, спешили на работу. В восемь открылись магазины и кафе, трудились дорожники и дворники. Уже в этот ранний час было так тепло, что приходилось избегать освещенных солнцем сторон улиц. Вена была великолепна, как и её музыкальная слава.

Город просторен. Немецкий стиль тяжеловесной классической архитектуры присутствует, но, будучи разнесён на широкие площади, воспринимается органично. Из под крыш официальных дворцов на прохожих зорко смотрят хищные двуглавые орлы. Видимо, это след нашего влияния, поскольку зданиям 200-300 лет, а наше самодержавие - в два раза старше. Но по сравнению с нашим степенным плоским орлом венские орлы, выполненные в барельефах, смотрят вперёд и вниз - прямо на прохожих, будто изготовились броситься на свою добычу. В общем, наш орёл по сравнению с австрийским,- просто Голубь мира.

Вопреки ожиданию увидеть в Вене исключительно памятники великим композиторам, я нашёл на её улицах и площадях гораздо больше конных постаментов своим полководцам и императорам. Вот ведь, надо же, в нашей историографии считалось, что австрийская армия несла сплошные неудачи. Но это сложный вопрос.

Самый светлый памятник Вены - памятник советскому Воину-освободителю. Монумент стоит на большой площади у фонтана. На гранитной стене по-русски написан текст приказа Сталина о взятии Вены: 13 апреля 1945 года. Щит солдата с гербом Советского Союза сияет в лучах утреннего солнца золотом. От фонтана по площади идёт радуга. Площадь и весь Мемориал содержатся в идеальном состоянии. Вот где снова радостно и гордо быть русским! Австрийцы молодцы. Удивительно, что такой замечательный архитектурно-художественный комплекс был открыт уже в августе 1945 года - через 4 месяца после взятия города.

Гуляя по утренней Вене, я заметил знакомую эмблему Аэрофлота с российским триколором. Это было наше Представительство авиакомпании в этой стране. Обычный офис на первом этаже в центре города. Захожу, здороваюсь по-немецки: «Гутен морген»! Улыбаюсь. За столами сидят две сотрудницы. Безошибочно признав во мне соотечественника, лениво отвечают на приветствие по-русски. Никуда не торопятся, не бросаются с предложениями к вошедшему клиенту. Всё, как в России. Да и в России уже не так, а здесь я попал в заповедник советского обслуживания. Но всё равно приятно было увидеть своих.

ЧЕХИЯ

16.08.07. Я - в Чехии. Не знаю сам почему, но сердце радуется, будто уже почти дома. Чехия очень похожа на Россию. Характер рельефа - плавные холмистые равнины. Много хвойного леса. Бросаются в глаза названия сёл и городов, вывески и реклама, где очень много знакомых по звучанию слов, записанных латинскими буквами. Чувствуется искусственность, притянутость западного влияния на славянскую культуру. Много строений в маленьких посёлках похожи на украинские хаты из фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки».

С продавцами можно говорить по-русски, в основном, понимают. В общем, почему-то всё ближе, чем в Польше.

На вопрос: есть ли разница между чехами и более западными народами, в частности, соседними австрийцами, добросовестно скажу: есть. Чехи - проще. Они беднее австрийцев. Их машины старше годами, не всегда блестят никелировкой, краской и новой резиной. В Чехии напрочь пропадают заборы, запрещающие знаки на полях, отчего чувствуешь себе совсем вольготно. Здесь единая страна, не поделённая на клеточки приватных территорий. В общем, капитализм с человеческим лицом.

Сравнение нас, россиян, с народами Европы можно делать в разрезе различных свойств и признаков. И ответ на вопрос - разные ли мы с европейцами - тот самый ответ, к которому я подбираюсь уже давно, в интегрированном виде будет выглядеть следующим образом.

При наличии общего, общего базиса ценностей, на основе которого мы можем, потенциально можем, всегда находить общий язык, есть некий коэффициент различий уходящий как бы в иное измерение. Это - коэффициент рационализма, эффективности, нацеленности на конечный результат, присущий западному человеку.

Мы меняемся. Но наша гонка за ними, наша поступь не идёт след в след западным народам. Мы идём ЗА и несколько в стороне, параллельно им. Это гонка - на длинную историческую дистанцию. Мы отстаём. Мы, казалось, сбросили пудовые гири социализма, который тормозил наше движение в 1991 году, но бег наш не ускорился. И западные народы с досадой и недоумением оглядываются назад, машут призывно нам рукой: ну что ж вы, русские, давайте поднажмите, догоняйте нас! Коэффициент боковой дистанции сохраняется в нас, в чехах, белорусах, поляках, придавая нам своё лицо, которое совсем не хуже западного. Оно своеобразно. Оно не препятствует нам обретать западные технологии, культурные ценности, даже их традиции. Оно не препятствует догнать и обогнать их в некий исторический момент. Наличие наших национальных особенностей делает нас интересней и для себя, и для западных народов.

Что же касается перехода восточноевропейских славян в лоно Западной цивилизации, то в этом вопросе рано ставить историческую точку. Культурные, национальные особенности, память своего прошлого сохраняется в народах в течение столетий. В силу своей малочисленности, ограниченности ресурсов и потенциала самостоятельного развития, они обречены в течение всей своей истории искать сильных союзников - локомотивы. Сегодня это Западные страны. Но изменись через столетие соотношение богатства, технологий, сил в пользу России, славяне тут же вспомнят своё происхождение и станут искать опору и защиту на Востоке.

Какой же уголок моего маршрута путешествия оказался самым прекрасным? Какая страна владеет таким достопримечательным местом? Да, конечно, мне хотелось бы воскликнуть: Россия!

К сожалению, оглядываясь на пройденный путь, я не могу добросовестно отдать пальму первенства красоты своей Родине. Нельзя ручаться за объективность моих оценок, я полагался на вкус, на чувство прекрасного и ещё на нечто, что неизвестным образом восхищало меня.

Итак. Отдаю первое место португальскому атлантическому побережью, с венчающим его – мысом Рока. Это потрясающая полоса суши, аналогов которой нет ни в России, ни, наверное, нигде в мире.

Далее следуют луга австрийских Альп, горные вершины, утренний туман в долинах. Возможно, где-то у нас на Алтае есть похожие места, но траектория моего путешествия не позволила мне сделать непосредственно такого сравнения.

И, наконец, северная Франция, морское побережье Нормандии. Здесь красота природы слилась в единый ансамбль с французской архитектурой, с красотой жилищ простых жителей. Ничего даже близкого не встретилось мне в России.

Путь по России был временами труден и долог. Очень часто он был однообразно уныл. Чувство бесконечности – да, это есть на сибирских и дальневосточных дорогах нашей страны. Наши великие памятники культуры в плачевном состоянии, люди живут в условиях, недостойных великой нации. Но исторический марафон продолжается.

17.08.07. Сегодня у меня выдался трудный день. Пришлось много походить пешком, почти бежать и много переживать. Но начнём сначала.

Ночью в поле от заката до рассвета я слушал барабанную дробь дождя о крышу моего жилища. Я рано лёг и рассчитывал наутро пораньше прибыть в Прагу, пока на дорогах было меньше машин, и город едва просыпался. В этом есть много прелести. Войти в самое сердце страны, в её сокровенные покои, когда только восходит солнышко, жители и туристы ещё нежатся в своих постелях. Вы видите в ясном утреннем воздухе незамутнённый чужим присутствием образ города. Улицы, площади, замки, скверы - всё смотрит только на вас. Уже позже их разберут на тысячи разных образов. С тысячами людей одновременно они выстроят, завяжут свои отношения - трогательные, интимные, доверительные. А сейчас никого нет, и все стены, улицы, деревья стоят, красуются, ждут только вас.

В это утро не всем планам суждено было сбыться. С тревогой я вставлял в утреннем сумраке ключ в замок зажигания. Опыт последних дней подсказывал: мой «моцик» не любит сырости и плохо заводится по утрам. Так всё и произошло. Один цилиндр даже начал хватать обороты, но стоило мне отключить стартер, как мотор безнадёжно замолкал. Одна попытка, другая, третья – чувствую, аккумулятор начинает крутить медленней. Плохой, совсем плохой признак. Шансы на успех стремительно падали. Оставляю мотоцикл отдыхать, а сам продолжаю сворачивать лагерь.

Пока я вожусь минут двадцать с укладками вещей, в поле совсем рассвело. Снова берусь за ключ. Зная эту его утреннюю болезнь, я благоразумно последнее время избегал останавливаться в низменностях, рассчитывая как на последний шанс, скатить мотоцикл с горки и завести сходу.

В этот раз я не то чтобы был в низине, но и не на горе. Местность была слегка всхолмлённой и позволяла, приложив большие усилия, дотолкать мотоцикл до ближайшего плавного и короткого спуска.

Ещё одной надеждой было хуторское хозяйство, находившееся вблизи моей полевой дороги метрах за двести позади. Но будить людей в шесть утра было рановато. И всё-таки мотоцикл завёлся! Есть такое свойство аккумуляторов. Постояв минут 10, они, будто живые, набираются сил и выдают в первые обороты все, на что ещё могут быть способны. Я правильно рассчитал. Двигатель затарахтел. Но трудности, с которыми мне предстояло столкнуться в этот день, только начинались.

Прага встретила меня ещё по дороге редким дождичком, который, впрочем, на мотоцикле воспринимался весьма серьёзно. Я въезжал в город около восьми утра. Несмотря на сравнительно ранее время, ещё на подходах к городу магистраль была полна транспорта. Плотное движение присутствовало и в самой столице, включая центр. Всю дорогу, а в городе вдвойне, я сожалел, что на руле мотоцикла нет больше моего верного навигатора «ТомТома». Карта памяти имела информацию только по границам Западной Европы. И вчера, пересекая пределы Австрии, я спрятал его в багаж.

Теперь снова, как в начале моего путешествия, приходилось ориентироваться лишь по «шильдам». А внутри города это ещё более сложно, чем на трассе. Указатели, даже там, где они есть, называют улицы или объекты, имена которых вам ни о чём не говорят. Единственное понятное слово:«Сentrum». Вот по нему-то я и пролетел мимо, лишь отметив красоту купола музея, как раз и являющегося центром Праги. Но я тогда этого ещё не знал.

Дорога обходила его сзади, и я не мог оценить всей обстановки. Ладно. Остановился у железнодорожного вокзала в километре дальше. Разузнав, где находится центр, ставлю мотоцикл и иду гулять налегке в обратном направлении. Продолжается дождик, поэтому шагаю одетым, как ехал в своём мотоциклетном дождевике.

Прага не обманула моих ожиданий. Красавица Прага, повторял я ещё в Магадане, некогда услышанную метафору.

Да, город такой тёплой, радостной красоты ещё не встречался на моём пути. Улицы вымощены крупным булыжником, как на нашей Красной площади. Дома, даже не считая удивительных замков, башен, крепостей, выкрашены яркой краской, подобранной с такой искусностью, что оставляют чувство покоя и умиротворения.

Покой и умиротворение – это высшая форма результата благоприятного взаимодействия города и человеческой психики. Идёшь по этим узким улицам, сворачиваешь раз, другой, третий и снова хочется идти дальше, открывать сказочные страницы давно забытой книги из счастливого детства. Ты понимаешь, что из этого места тебе не хочется уходить, что в этом городе тебе безопасно, тепло и уютно.

Вот неожиданно входишь на перекресток, образовавший маленькую площадь. А посреди неё растёт роскошное дерево. Вокруг стоят скамейки с витыми ножками, в листве щебечут птицы. Ты понимаешь, что всё это - не сумма эклектичных элементов. Это единый гармоничный мир, включающий в себя и каменную брусчатку, и круг домов, дерево, солнечный луч, пробившийся негаданно из-за туч прямо вдоль улицы. Ты коснулся, тебе посчастливилось увидеть идеальное. То - что обычно есть только в воображении, в наших книгах и картинах. И вот оно здесь наяву, прямо перед тобой. Сложенное трудами великих архитекторов, бургомистров и простых каменщиков. Всё, что ты видишь в центре старой Праги: райский уголок из романтических произведений, воплощённый в жизнь поколениями жителей этого города. Покой и умиротворение. С этим я и буду бродить по Старой Праге в течение нескольких часов, дивиться изящным сувенирам из богемского хрусталя, внимать ароматным запахам из распахнутых окон кафе и ресторанов, видеть отражения таких же чувств на лицах других туристов.

Прага, ты останешься в моём сердце в сизых приглушённых красках пасмурного дня, с бисером капель на крышах машин, с расходящимися кругами на лужах, с боем часов на высоких башнях.

Что принесло мне блаженство в этом городе?

Не знаю. Нечто, чего не хватало в других местах моего длинного пути.

Как и почему же это возникает?

Снова не знаю. Нам не дано всё знать. Довольно и того, что мы ясно видим источник блаженства. Красота есть тайна. Пусть академии архитектуры ломают головы и точат перья над загадкой успеха, чуда, таинства Старой Праги.

Красавица Прага, ты останешься в моей памяти родным домом, который я обрёл в это утро и покинул через несколько часов. Останешься, несмотря ни на что…

Последняя фраза не случайна. Споткнуться, оказалось, есть, обо что и в этом благостном месте. Гуляя по Праге, я уже, было, собирался сворачивать к своему мотоциклу, когда обратил внимание на плакат со знакомым рисунком. На нём был изображён наш олимпийский Мишка из 80-х., улыбающийся во всю свою круглую мордочку, но с …автоматом Калашникова. Ниже надпись говорила о некоем музее коммунизма, расположенном неподалёку. Я отыскал музей. Он расположился в мрачных комнатах, будто наспех подготовленных под актуальное мероприятие.

«Музей коммунизма» - значилась ещё одна вывеска, перед входом, где на этот раз изображалась русская матрёшка с клыками вампира. Вот в этом же духе была и сама экспозиция. О коммунизме рассказывалось в Чехословакии, но почему-то всё время с символикой Советского Союза. Да, там были исторически правдивые фотоматериалы и об установлении просоветского строя после Второй мировой войны, и о подавлении Пражского восстания в 1968 году. Но почему-то не рассказывалось о том, что в правительство Чехословакии входили не русские комиссары, а чехи. Не приводилось фотографий о том, как граждане этой республики единодушно голосовали за своих коммунистических лидеров на выборах. Что на 1971 год в коммунистической партии Чехословакии состояло 1,090 млн. человек. Все они сами добровольно строчили заявления о приёме, а скольким ещё было отказано!?

Идеей экскурсоводов музея было рассказать, как могучий Советский Союз силой насадил маленькой Чехословакии коммунистический строй. Сами чехи выставлялись невинными жертвами своего восточного соседа.

Мелко это. - В этом слабость народа и его «хитрого» руководства. Свалить вину на СССР, представленный сейчас ослабевшей Россией, а самим оставаться как бы чистенькими и невиновными перед новыми западными друзьями. На них, собственно, и была рассчитана подборка материалов. На них, и на свою коньюктурную идеологию.

Эх, чехи, чехи…

В 12 часов я тронулся на восток. Святой обязанностью путешественника на мотоцикле является забота о своём «коне». Я и заботился. Уже на окраине Праги останавливаюсь в одном, другом автосервисе, прошу подзарядить аккумулятор. Отказывают. Направляют в третью фирму неподалёку. Там вроде договорился, что в течение часа зарядят, и поеду дальше. Рассчитываю, что мой аккумулятор маленький, всего на 6 ампер/часов. Стало быть, силы тока всего в шесть ампер хватит, чтобы за час дать ему полный заряд. Для любого зарядного устройства это не проблема.

Аккумуляторщик требует, чтобы я снял и принёс ему отдельно батарею. Жаль. Я так надеялся, что не придётся возиться с изъятием аккумулятора из мотоцикла… У меня рама навесного багажника делает эту простую операцию очень неудобной.

Вожусь. Всё мешает. А ещё у меня присоединен дополнительный прикуриватель. В общем, - вынуть батарею, это отдельная маленькая задачка, начиная со вскрытия внешней панели мотоцикла. Но и она никак не идёт - мешает багажник. Долго и тщетно копаюсь с панелью, ещё не добравшись до самого аккумулятора. Хочется уже всё бросить и ехать дальше. Уже было так и решаю. Но панель уже наполовину снята. Хочу поставить её обратно. Но вот досада - не могу вернуть на место. Ладно, снова продолжаю снимать.

Насколько же проще бы всё оказалось в этот день, если бы я уехал.

Наконец, подёргав багажник, изогнув упругую пластмассу панели, освобождаю недостающие миллиметры пространства.

Отдаю аккумулятор мастеру, а сам ухожу гулять по окрестностям и в магазин «ЛИДЛ», удачно расположенный прямо напротив. Проходит полчаса. Сижу, закусываю прямо возле своего мотоцикла, когда мастер выносит мне назад аккумулятор со словами, что он совсем «капут».

Как! Я же отдал живой аккумулятор, я же приехал своим ходом, он же был лишь немного разряжен! Никакие мои эмоциональные претензии не принимаются. Требую «босса». Высказываю ему всё в том же духе - ноль эмоций. Меня просто не хотят слушать.

Вижу, что путь претензий ведёт в тупик. Мне уже просто надо из этой ситуации как-то выбираться. Спрашиваю, где взять новую батарею. Босс даёт мне визитку некой фирмы, которая находится где-то в Праге не очень далеко. Как туда попасть? Я не имею ни карты Праги, ни действующего навигатора. Прошу вызвать такси по телефону. Работники этой «шарашки» будто впервые слышат о такой форме перевозок. Прошу назвать хотя бы адрес их здания, чтобы я мог вернуться назад, если потеряю дорогу, что не мудрено. Отказывают.

Эти негодяи со мной вообще не хотят разговаривать. Понуро вставляю аккумулятор на своё место в надежде, что может всё не так плохо. Ключ - в зажигание. О! Лампочки даже не загораются. Да, аккумулятор мёртв.

Тем временем аккумуляторщик упорно пытается понудить меня завести мотоцикл и уехать в эту фирму своим ходом. Я чувствую, что они хотят просто, чтобы я не остался у них под окнами. Уехал с глаз долой, а дальше не их забота. В принципе, ехать в эту фирму на мотоцикле, в самом деле, сподручней, хотя я и слабо представляю себе куда.

Заводим мотоцикл от внешнего источника тока. Пытаюсь тронуться. Мотор работает с перебоями под малейшей нагрузкой, грозя в любую минуту заглохнуть. Тахометр, почему то на холостом ходу показывает 8000 оборотов. Это очень много и соответствует скорости 95 км/час. Нет, я так далеко не уеду. С мёртвым аккумулятором мотоцикл работать не хочет. Остановится на ближайшем перекрёстке, и моё положение усугубится даже по сравнению с настоящим. Глушу мотор и отправляюсь на поиски фирмы пешком.

Я шёл полтора часа, хотя первоначально аккумуляторщик называл расстояние в два километра.

Такси на улице нет. Это удивительная особенность Праги. На окраинах при интенсивном движении найти такси нереально. Раз минут в 15 можно увидеть одну мчащуюся машину, но и она оказывается с пассажиром. Чем объяснить этот феномен? Наверное, только тем, что жители поголовно имеют собственные автомобили. Но сегодня этот факт работал против меня.

Кончался рабочий день пятницы. Работники автосервиса, с которым свела меня моя несчастная судьба, расходились уже после 14 часов по домам. Будет ли ещё работать та аккумуляторная фирма, если я дажё ее найду,- терзали меня сомнения? Я упорно шёл. Что мне ещё оставалось делать. Останавливал прохожих. Женщины шарахались от моего голоса в испуге. Молодёжь вообще плохо понимала русские слова и не знала своего города. Люди постарше охотно помогали.

Уже на подходе к своей цели я уточнял улицу у полицейского наряда, ловившего нарушителей скоростного режима движения. Один из полицейских, который, впрочем, любезно говорил со мной и хорошо понимал, был, как мне показалось, изрядно пьян.

Задача осложнялась тем, что на домах чешских городов не пишут имена улиц. Названия указаны на стрелках, установленных, на перекрёстках. Нумерация домов тоже была немыслимой по своей системе. Выйдя на нужную улицу в её начале, я пошёл вдоль. Номер дома на визитке значился 339/20. Я прошёл 30 домов, и на это ушло минут десять-двенадцать. С обречённостью я представлял себе тот длинный путь, который лежал ещё впереди. А дома следовали с большими пролётами промышленных объектов, заборов, пустырей, торговых центров. Я наткнулся ещё на один автосервис и не применул зайти туда, спросить аккумуляторы. Аккумуляторов там не было, но про мою фирму мне сообщили, что она в 300 метрах впереди. Ура!

Они обманули. До заветной вывески на стене здания оказалось меньше 100 м. и там были, какие угодно мотоциклетные аккумуляторы. За 23 евро мне нашли нужный по размеру.

Назад я шёл уже с приятной тяжестью ровно один час. Судьба и на этот раз дала мне преодолимое препятствие. А в самые безнадёжные минуты я уже прикидывал возможность окончания путешествия. Это сейчас всё кажется легко и почти весело. А тогда я мог просто не успеть к закрытию фирмы, никто не гарантировал мне, что там вообще есть нужные аккумуляторы. Предстояла ночёвка на газоне, а также поиски аккумулятора на выходные в чужом огромном городе.

Ночую в чешской гостинице маленького не то поселка, не то деревни. На первом этаже в ресторанчике идёт гулянка. Звукоизоляция в доме хорошая, и поэтому мне они совсем не мешают. Уже засыпая, с удивлением, слышу, как хор возбуждённых голосов заводит знакомую песню… Гимн Советского Союза! Это к вопросу об интеграции чешской нации в западноевропейское пространство.

СНОВА ПОЛЬША

18.08.07. Сегодня впервые при ясной погоде было прохладно ехать в трико и куртке. Близится осень, однако. Что-то будет в России.

Еду по южной и центральной Польше. Впечатления совсем другие, нежели при моём первом северном проходе. Природа Польши, как и Чехии, ничем не отличается от европейской России, а, кроме того, населенные пункты, замусоренность лесов, характер и обустроенность зданий – всё наше, славянское. Северная Польша всё-таки испытывает в большей мере германское влияние. А южная - славянский осколок великой Российской империи.

Отношение поляков хорошее. Ещё вчера чехи относились ко мне довольно холодно, нейтрально. А поляки проявляют участие. Сегодня зашёл в один придорожный склад запчастей и крепежа. Спросил трубчатый ключ на 16 мм для своих свечей. Продавец, парень лет 27, поискал, не нашёл. Ну что ж, ладно. Я пошёл решать свою техническую проблему самостоятельно.

Ковыряюсь с мотоциклом под окном склада. Уже всё сделал. Додумался сплющить молотком кончик трубчатого ключа, который имел и, зацепив его рожковым ключом, отвернул свечи. Смотрю, подходит ко мне продавец, несёт головки на 16 мм. Стало быть, эти 20 минут, что я занимался свечами, он думал о моей просьбе, искал выход, нашёл эти головки и принёс мне, чтобы помочь.

Мы разговорились. Тема в таких случаях легко приходит сама. Люди интересуются, откуда я, куда еду, а я им рассказываю.

Вечером селюсь в мотеле, под Варшавой, точь в точь своим убогим убранством, копирующим гостиницы Центральной России. Но внешний вид - это не всё.

Я был приятно удивлён, когда у меня в залог за ключ от номера потребовали паспорт. То есть, конечно, в этом не было ничего хорошего, - но такая советская форма обеспечения обязательств договора, как залог паспорта, не встречалась мне даже в самых отдаленных гостиницах моей России.

Как же мне было не радоваться такому ляпу в одной из стран Европейского Союза! В администраторе-пенсионерке, всё кроме польского языка было глубоко наше, советское. И мне пришлось пугать её грозными словами о нарушении польских законов, о полиции, и она испугалась. А я остался и с ключом, и со своим паспортом.

Варшава. Мой визит в эту последнюю европейскую столицу пришёлся на семь часов утра в воскресенье. Погода стояла ясная. Прибыв по спидометру в некую точку проспекта, соответствующую центру столицы, я озираюсь в недоумении. Это что и есть центр Варшавы?

Передо мной были высотные небоскрёбы из стекла и бетона, несомненно имеющие образ финансовых и деловых офисов. Но где же исторический и административный центр государства?

Да, это и был центр. Его фокусом было высотное здание сталинского стиля, точно воспроизводящее облик высоток Москвы. Читаю на фронтоне год постройки: 1955-й. Всё соответствует. Время наивысшего влияния СССР на послевоенную Польшу. Здание неплохое. Барельефы рабочих, колхозников, бодрые, оптимистические лица, имперская мощь социализма в своем расцвете.

Но где же Варшава, где её польский образ? Увы, исторический, культурный облик Польши представлен редкой россыпью костёлов и небольших зданий 19 века. Город грязноват. По утренним улицам тянутся по одному и группами личности без определённых мест жительства и занятий. Всё поразительно похоже на нашу Россию.

И всё-таки я запомнил Варшаву как очень уютное место. В ласковых лучах невысокого солнца было очень приятно гулять по скверам, мостовым, слышать потрясающие хоры воскресных служб из распахнутых настежь дверей костёлов.

Варшава менее любых иных столиц оказалась похожей на образ Центра государства. Крупные российские областные города выглядят помпезней. Часто в квартале другом от Центра можно было видеть некрашеные стены, щербатый кирпич. Но это так понятно и простительно с российской точки зрения.

Мой обратный проезд по южной и центральной Польше изменил мою оценку отношения к нам поляков с нейтральной на весьма хорошую. Нигде я не заметил ни враждебности, ни пренебрежения, ни даже равнодушия. Простые люди явно видели, что я русский и искренне откликались на любую просьбу, советовали, где дешевле купить, подробно и обстоятельно объясняли, как пройти. Это было тем контрастней на фоне трений и претензий, которые последние месяцы выражало к России Польское правительство.

Вот вам и другие люди, другой народ, как мне показалось вначале.

Тем не менее, грань различия между нами и западным человеком есть, но в чём она? Я чувствую её, но как трудно припечатать словом на бумаге эту ускользающую тень. Она будто находится вне инструментальных возможностей, а я хожу с линейкой и пытаюсь измерить. В чём же она?

-В том, что в России мне помогали друзья и совсем незнакомые люди, не требуя ни платы, ни благодарности, а за границей я мог рассчитывать на это лишь отчасти?

-В том, что западный человек запер свою страну в сетку маленьких заборчиков, ограждающих частные земли, и смирился с этим?

-В том, что они чтят свою и чужую свободу, и неприкосновенность, а мы в меньшей степени?

-В том, что они блюдут в порядке свои города, а у нас на это не хватает ни средств ни рук?

-В том, что они записывают вас в гостиницах со слов, не спрашивая паспорта, и не требуют предоплаты на заправках?

Всё это признаки одного большого и зыбкого отличия их от нас, которое ускользает от понимания, словно человек-невидимка.

…19.08.07. Сегодня праздник. Самый искрений и любимый мой праздник подавления путча 91-го года. Он продлится с 19 по 21 августа.

Я отмечаю его сидя в очаровательном придорожном ресторанчике у белорусской границы. До последнего польского города Терескола 30 км - дальше Брест.

Играет лёгкая польская музыка. Меня кормят очень сытно и вкусно. Польская кухня оказалась очень похожа на нашу в её лучших традициях. Здесь я отъедаюсь, как нигде.

Милая Польша, ты была всё это время нашего свидания добра и ласкова ко мне. Стояла хорошая погода. Поляки были неизменно приветливы. Дружите с теми, кто хочет с вами дружить. Польша провожает меня букетиком полевых цветов на столе, улыбкой официантки, теплом и уютом. Я с благодарностью запомню тебя, моя добрая Польша.

СНОВА БЕЛОРУССИЯ

В 14 часов я прошёл Белорусскую границу в Бресте. А в 16 часов прибыл в Брест. Как и другие города Белоруссии, он был чистеньким и уютным. В нём не было видно шпилей финансовых центров, кичливых башен деловых офисов, индустриальных зон. Тихий город с размеренной жизнью провинции. На окраинах - интенсивное жилищное строительство. Новостройки сияют свежей краской.

Начиная от пограничного столба, Белоруссия воспринимается как Родина. Брестская крепость, музыкальное сопровождение звучащей в ней песни «Вставай, страна огромная», пустые магазины, старенькие автомобили – всё напоминает Советский Союз. Ну и, конечно, через 500 м после пограничного пункта пропуска вас встречает направленный раструб радара сотрудника ГАИ. Вот кого-то уже остановил за превышение скорости. «Добро пожаловать в Белоруссию»!

Такого количества милиции с радарами на выезде из Бреста я больше не встречал нигде, даже в России. (Скоро я оценю то, что, мы, как «Великая держава», можем превосходить Белоруссию и по этим показателям).

Водитель - это всегда нарушитель ПДД. Он также грешен перед законом, как человек грешен перед Богом. Вместе с тем, наличием правонарушений всегда можно обосновать любое наращивание полицейского аппарата. Можно поставить надзирать полицейского за каждым водителем, разумеется, за счёт последнего. Это крайность. Другая крайность - это установить юридические нормы ПДД и не контролировать их исполнение. Получится дёшево и суперлиберально. Где на этой шкале между двух крайностей установить меру и степень контроля, каждая страна выбирает сама. Западная Европа выбрала низкую степень визуального контроля на дорогах. Россия - высокий контроль. Коэффициент погибших в 2005 г. в России (23,7) на 100 тыс. населения. Это в 2,52 раза превышает аналогичный коэффициент (9,41) в одной из стран Евросоюза - Австрии. (http://www.vashamashina.ru/statistics_traffic_accident.html) Стратегия, избранная нашим парламентом дорога и неэффективна.

Направленный на вас радар - это неприятно для человека, для хозяина страны. Ведь хозяин именно гражданин, водитель, а не нанятый им через государство полицейский.

…Сразу после границы было заметно, что женское население Белоруссии красивей западноевропейских женщин.

Но меня интересовала Брестская крепость.

Брестская крепость. Место великого душевного взлёта.

К вечеру в ней было совсем мало народа. Удивительно, что она оказалась всего двухэтажной. Часть зданий совсем снесена в ходе боёв, оставив метровые фундаменты.

Мемориал. Такой мощи скульптурных композиций, какие я встречал на территории России и Белоруссии, нет в Западной Европе. Я видел этим утром памятные доски в Варшаве, посвящённые восстанию 1944 года. Да, это, несомненно, тоже были герои, и восстание было взлётом польского народа. Но там это воспринимается как подъём к звёздам одиночек. Сумма одиночек.

В Бресте же ощущение монолитности, массовости народной воли, которую невозможно преодолеть в принципе.

И удивительный факт. Среди других табличек я нашёл в Брестской крепости доску с записью о том, что в Белом храме, полковой церкви крепости в марте 1918 года был подписан Брестский мир, и тут же продолжение, что в 1941 году в нём располагался узел обороны крепости.

…Белый дворец очень красив. Внутри идёт служба. Это Свято-Николаевская церковь. Войдя внутрь, нахожу его совсем не оштукатуренным, словно продолжение крепостных казематов. Но на местах стоит вся церковная утварь, иконостас, чинно отправляется служба.

Белый дворец. Это уже внутри крепости. В самом центре. Значит, его защищали уже, когда периметр был захвачен противником, когда шансов отбиться не было никаких. Одно небольшое здание.

Вот так история наглядно и демонстративно раскрыла для нас - потомков полог своей мистической кухни. В 1918 году советская делегация подписала навязанный Лениным партии, ЦК, народу Брестский мир. Мир, который даже ближайшие соратники вождя считали национальным предательством. Мир, по которому мы покидали лагерь своих союзников, отдавали без боя врагу территории западных губерний, Крым, принимали обязательства как сдавшаяся сторона платить контрибуцию. И всё ради того, чтобы сохранить в стране большевистский режим.

Эта подпись в Белом дворце была одним из важных импульсов, повернувших развитие истории по самому неблагоприятному пути для России.

Измена вопиёт! Через 23 года уже совсем другие русские люди омыли кровью именно эти самые стены Белого дворца.

Ещё один закон истории. Если случилось предательство, то в этой же стране придётся совершать подвиг.

20.08.07. Пишу утром в Кобринской гостинице. В девять утра откроются магазины, и пойду покупать резиновые сапоги. Идёт дождь. Ехать босым с мокрыми ногами в кроссовках уже холодно. Это уже не Испания и не июль.

В Белоруссии порядок, это верно, но народ беден. В сравнении с Кобринской гостиницей даже скромный вчерашний мотель под Варшавой кажется вполне приличным, а здесь просто 19 век. Всё надо подчистую снести и отстраивать заново.

Бедность. Лукашенко всё время красуется по белорусскому телевидению. То открывает, какой то мост, то трётся среди простых крестьян. «Косит» под своего.

Белоруссия,- единственное государство однозначно без шантажа и заигрывания с Западом, остающееся в русском цивилизационном и культурном пространстве. Добровольно. Это дорогого стоит. И мы, которые должны строить с ней отношения как братские, фактически имеем с этой страной вялотекущий конфликт. Это абсурдно. Но всё объяснимо. Больна Белоруссия, больны и мы.

ЗДРАВСТВУЙ РОССИЯ

21.08.07. Сегодня в 9.00 при ясной погоде я, преисполненный удовлетворения, пересёк российскую границу. Ну, вот я и на Родине. Сердце переполняет радость. Почему? Не знаю. Казалось бы, и дорога стала похуже, а всё равно хорошо!

Подходит к концу моё большое путешествие. От белорусской границы начался его заключительный этап по России до Краснодара. Меня поздравляют по sms друзья и семейство. Но есть и грусть в моей душе. Силы ещё не источились. Я уже так привык к этому ежедневному ритму и графику, к простой еде, к простым вопросам и проблемам. Я жил эти два месяца очень естественной, гармоничной жизнью с природой, со странами, по которым ехал. Я дышал свежим ветром лесов и полей, мои глаза внимали далям, уходящим за кромку горизонта. Когда человек так живёт, он как никогда близок к состоянию счастья.

Мне всё ещё жаль, что со мной не было моего друга Эдика. Он так и остался в далёкой Германии. По всему он должен был быть со мной в этом путешествии. Вся его жизнь шла к этому. И только в начале 2000-х годов что-то в ней переломилось, и линия его судьбы резко и неестественно ушла в сторону. Какую тоску я видел в его глазах, когда они провожали меня тем утром у своего дома… Что-то пошло не так, как должно было пойти по первоначальному проекту его жизни.

Снова появились дешевые придорожные кафе. Пищевой проблемы на дорогах России нет. А сытым можно горы свернуть.

В ответ на вопросы работников общепита рассказываю, что еду из Португалии. Люди не верят.

Я просыпаюсь с рассветом в шесть утра. В начале путешествия на Севере и в Сибири, когда я шёл в период белых ночей, рассвет занимался раньше. Но в путешествии, когда душа летит вперёд мотоцикла, не терпится ехать дальше. Каждый час промедления кажется потерянным временем, и я с одержимостью встаю чуть свет. Умывание, туалетные процедуры, бритьё. На всё - 10 минут. Потом еда. Завтрак чем бог послал: йогурт, кусочек хлеба. Запиваю кока-колой. Но такой завтрак у меня сложился уже в заграничной части путешествия, когда я не мог позволить себе несколько раз в день посещать кафе. А в России сие удовольствие было вполне по карману, но я откладывал это пиршество. Мне и не хотелось со сна. Проехав минут 30 по бодрому свежему воздуху, я с наслаждением сворачивал в дремотную придорожную кафешку и уже там, предавался маленькой страсти чревоугодия. Этого запаса мне хватало часов до 16-ти, когда я вторично и уже основательно посещал придорожный общепит. Не примену заметить, что многие из этих заведений были весьма недурны. Всё остальное время до 19, 20, 21 часов я ехал. Начиная с 18-30, с 19 часов начинал высматривать гостиницы. Отбой в Сибири был в 23 часа, в Европе в - 22, когда уже темнело. День был занят и насыщен любимой работой, имя которой - путешествие.

Это расписание варьировалось и перемежалось изучением российских и зарубежных городов, встречами с друзьями по пути следования. В первой части проекта при движении по России я проходил в день в среднем 450-550 км. Максимальный дневной пробег получился в Бурятии: 760 км. В зарубежной части проекта много внимания уделялось осмотру достопримечательностей, и норма дня снизилась до 300-400 км.

Еду по российским городам и отчётливо вижу то тут, то там плакаты, из которых тайно и явно сквозит бахвальство правящей партии. Скоро выборы.

23.08.07. Под конец своего путешествия я получил один из самых тяжёлых участков своего пути – трассу «Дон». Важнейшая дорога страны, связывающая Москву с Южным федеральным округом, местами на протяжении ста километров, имеет ширину в 1 полосу в одном направлении. По ней идёт весь транспорт, включая платформы, тягачи, сельскохозяйственные комбайны.

В результате вслед за самым медленным выстраивается очередь длиной до 10 км. Обогнать этот караван практически невозможно. Навстречу идёт такой же сплошной поток транспорта. Кроме того, обгону препятствует большое количество ограничивающих знаков и разметка, которую я имел несчастье сегодня нарушить. За неукоснительным соблюдением ПДД следит такое количество милиции, что мне пришлось пересмотреть все свои прежние оценки полицейского контроля в других частях России и западных стран. Мы, Россия и УВД Ростовской области занимаем в этом деле первое место!

Буквально за каждым знаком ограничения на трассе непременно караулил постовой.

На одном из участков, где движение осуществлялось со скоростью 20 км/час, я в числе других легковушек ринулся на обгон грузовиков в образовавшуюся дырку встречного потока, не обращая внимание на сплошную разделительную линию на дороге. Всех нас на этом пригорке и остановил наряд ГАИ.

Говорили с каждым по отдельности. Я, было, в начале, не понял причину остановки. Думал, просто проверяют документы. Оказывается, милиция снимала с пригорка на камеру наш маневр обгона. У меня изъяли права, пообещав по новому закону лишение на полгода и штраф до 6 тысяч рублей. Поправки к санкциям за нарушение ПДД принимались летом, когда я был в пути, и поэтому не мог знать, правда или нет в словах инспектора. Изъятие прав для меня было катастрофой. Вместе с тем по обстановке и тону я видел, что у меня вымогают «бабки», и точкой отсчёта были 6000 рублей,- максимальная санкция по делу. Пришлось выгрести из кармана ксивника беспорядочно сложенную и оттого внушительную пачку денег, на чём мы и распрощались с доблестными стражами закона. Точной суммы отданных денег я не знаю. Видимо в ксивнике было где-то 2000 рублей.

Этот участок дороги длиной 70 км. я преодолевал 3,5 часа.

На памяти ещё было свежо такое же нарушение разметки в Испании. Вот оно различие нас и их, ещё один момент истины.

Мне посчастливилось служить в системе правоохранительных органов в 90-е, начале 2000-х годов, когда мы верили власти, когда государство воспринималось как свой большой дом. С таким же пониманием власти и своего места в ней живут и служат сотрудники специальных служб европейских стран. Увы, примерно с конца 2006 г. стало складываться понимание того, что власть в нашей стране захвачена группой, проводящей политику в интересах олигархического клана. И тогда в одну картину выстроились ликвидация налоговой полиции, свободы слова, средств массовой информации, удушение оппозиции, ужасающая бедность народа с одной стороны и вывоз государственных валютных запасов за границу с другой.

Пройдёт время, изменится ситуация, а она изменится, и в России будет создана независимая аудиторская комиссия из представителей негосударственных, общественных правозащитных организаций и специалистов по проверке характера и эффективности использования средств Стабилизационного фонда за всё время его существования.

Такая комиссия не будет создана, пока нынешняя политическая группировка пребывает у власти. Более того, сама идея создания комиссии будет восприниматься властью как страшная угроза её существованию. Но рано или поздно, всё тайное станет явным, правда, может статься, что это произойдёт с участием историков.

Олигархический путь, на который вывели Россию В.В. Путин и «Единая Россия» - это путь отставания от развитых стран и бедности народа.

25.08.07. Вечер. Всё, я у Жени Маркова в Краснодаре. Как печально. Я полностью выполнил поставленные задачи экспедиции. Но нет радости в моём сердце. Я прощаюсь со своим «Кавасаки», как с живым конём, который верно мне служил все эти 71 день. Он нёс меня в жару и дождь, терпел ужасные якутские дороги и мчался во весь опор по европейским магистралям. Я держу его за рукоятку газа и чувствую тепло резиновой нарезки. Трудно смириться с мыслью, что уже не нужно никуда ехать. Что глаза мои не будут вглядываться в убегающую ленту дороги, а ветер не будет резиновым парусом давить на грудь. Как жаль. Оказывается путешествие - это не только удивительные встречи, но и печаль расставаний. Так грустно мне было только в Германии, когда я уезжал из гостеприимного Эдикова дома.

Печаль которую, я сейчас испытываю это печаль разрыва, печаль утраты. Утраты чего?- спрашиваю себя.

Вот оно, может быть, самое яркое доказательство, пропущенное через личный опыт и переживание, доказательство обретения некоего предмета, который я сейчас теряю. Значит, было, было в путешествии нечто, чего не пощупаешь, и не унесёшь с собой. Именно разрыв с этой нематериальной, но сверхвысокой ценностью и сжимает моё сердце. Вот, оно, то, ради чего я уходил в этот дальний путь. Вот причина, ради которой я прилагал все усилия. Значит всё было недаром. Я держа , держал в руках, был прикосновенен к настоящему, большому все эти два месяца.

ЭПИЛОГ

Сегодня в Краснодаре я посетил торговый центр «О КЕЙ». Теперь меня уже трудно удивить хорошими магазинами. Но как я рад был увидеть такое изобилие в России! Большой, светлый торговый центр ничем не уступал аналогичным «зонам коммерции» губернских городов западных стран. Номенклатура товаров, упаковка, технология обслуживания полностью соответствовали европейским стандартам, только что виденным в путешествии. По просторным залам с достоинством раскатывали вместительные тележки наши покупатели. Ещё на один шаг мы догнали западную цивилизацию.

Но помнил я и другую горькую сторону. Торговые центры, как и многое другое, мы скопировали у западных стран. Но почему и в этих вопросах, не требующих ни супертехнологий, ни финансовых рек, они снова оказались первыми? Почему светофор, отсчитывающий индикацию секунд, внедряют первыми они, а не мы, почему нарезанные батоны хлеба стали вперёд продавать у них, а не у нас?

Почему наши экономисты не пришли к выводам, а правительство - к решению о создании таких зон раньше, чем европейцы? Что для этого было нужно, и чего нам каждый раз не хватает? Мозгов?

Причина нашего повсеместного отставания не в генетической косности славянского ума и не в про орливости наших западных соседей. Конкуренция - вот двигатель и стимул, который железной дубиной прибавочной стоимости заставляет их думать.

Мы же, несмотря ни на какие программы и декларации так и не смогли вывести наши народное хозяйство, бизнес на настоящую справедливую конкуренцию. Наша экономика как была сверхмонополизированной в советское время, так и, претерпев метаморфозы по форме, осталась монополизированной по содержанию. Тесное переплетение власти и бизнеса заместили конкуренцию подковёрной клановой борьбой, протекционизмом и коррупцией. А потому и нет стимула у наших людей искать новые технологические и организационные приёмы производства.

Успех бизнеса решается не на этом поле. Он решается в кабинетах чиновников, в саунах и за столами деловых встреч по разделу сфер влияния.

В Москве работают десятки тысяч предпринимателей. Является ли чистой случайностью, что именно жена столичного мэра Елена Батурина оказалась с состоянием 1,1 млрд. долл. и вошла, по оценке журнала Форбс, в сотню самых богатых людей России?

И так снизу доверху по облику и подобию до самой последней деревни и самой крайней точки нашей страны.

В Европе удивительно эффективен малый бизнес. Компании из нескольких человек успешно интегрируются в товарные цепочки и работают, обеспечивая себя и общество. У нас же малый бизнес излишен. Его вытесняют монополии, олигархия. Власть срослась и переплелась с бизнесом. Губернаторы ходят с бизнесменами как с лучшими друзьями. Семьи крупных чиновников откровенно занимаются предпринимательской деятельностью и «крышуются» этими чиновниками. В депутаты законодательных собраний избирается 80 % бизнесменов и хозяйственников, лоббирующих, проводящих свои личные интересы. Имея депутатский мандат, эти «предприниматели» обретают индульгенцию от правоохранительных органов, и, главное, получают прямой выход на мэров и губернаторов. Последние же, находясь в условиях постоянной нужды, бюджетных дефицитов, только рады таким «друзьям» и визитам. Вместе они легко находят общий язык, ибо нужны друг другу. Но это дружба за спиной избирателей.

1.Законодательные органы должны формироваться из специалистов, не связанных с бизнесом.

2.Обществу следует пойти на жесточайшие ограничения любой прикосновенности высших чиновников c бизнесом. Должны действовать аттестационные комиссии, в которых факты неформальных контактов власти и бизнеса должны оцениваться как несовместимые с дальнейшим пребыванием чиновников в должности.

Как часто власть в России становится самой опасной угрозой национальной безопасности!

Экспедиция моя завершается полётом на самолёте из Краснодара в Магадан. И снова дивлюсь, сталкиваясь с отсутствием билетов у обеих авиакомпаний «Интеравиа» и «Якутия». Как? Неужели при частной собственности, при либеральном рыночном Гражданском кодексе в стране может быть дефицит авиабилетов? Не дороговизна, она, впрочем, также присутствует, а именно казалось забытая навсегда категория - дефицит. В компаниях, работающих в Краснодаре, оказывается недостаточно производственных мощностей, самолётов, чтобы удовлетворить весь спрос. Почему не действует рыночный механизм перетекания мощностей, услуг перевозки в направлении формирующегося рыночного спроса? Ведь пассажиры платят, они не просят одолжения.

И я, как в старые времена, по знакомству, переплатив 20% стоимости, а, проще говоря, дав взятку, «достаю» билеты в Магадан.

Большое путешествие меняет нас. Мы становимся способны видеть причинные связи, тончайшие мотивы и следствия своих и чужих поступков. Нет, это не паронормальные способности. Это немного мудрости, которую мы обретаем, увидев мир за порогом своего дома.

Загляните в глубину своей души, и вы узрите искру потребности познать: что там, за далёким горизонтом, в других городах, странах, городах и континентах.

Путешествие есть одна из самых светлых наших страстей. Несмотря на все те мучения, опасности и тяготы которые были в течение 71 дня, я хлебнул и несколько глотков из источника счастья. Я пил их и в Сибири, и в уральской тайге, на улочках и бульварах незнакомых городов, пил, переходя первую границу, пил захлёбываясь, встречая друзей, пил на океанском берегу Португалии, сдуваемый штормовым ветром и, конечно, на величественном мысе Кабо де Рока. Это был поход за птицей счастья. Недаром, если вы встречаете путешественника, встречаете лучистые глаза, улыбку, оптимизм.

В путешествии человек обретает то, что искал до того всю жизнь, и будет искать потом: смысл, целостность, полноту. В путешествии он реализует одну из самых фундаментальных своих потребностей – свободу. А случайно ли, что мы не находим великих путешественников в тоталитарных режимах? Там могут быть члены и руководители экспедиций, организованных государством, но путешественников-одиночек-нет. Путешествие – удел свободных людей. Они опасны для несвободного государства.

Мир велик и разнообразен. Он стоит того, чтобы его посмотреть. Работая в таможне, на краю нашей великой страны, я сталкивался с иностранными путешественниками, пересекавшими нашу границу в магаданских пунктах пропуска. К сожалению, наших соотечественников, среди них встречалось обидно мало. Конечно, Россия - одна из двух сотен стран мира, и остальной мир больше нас. Но количество путешествующих отнюдь не является среднестатистической производной, равномерно распределяющейся среди всех народов. Путешественники - это, прежде всего, англичане, американцы, скандинавы, немцы и японцы. Случайно ли что эти люди выступают волонтёрами именно из самых развитых стран, из народов, доказывающих столетиями свои качества быть первыми, лучшими среди других? Так почему же россиянам не пополнить ряды этой славной когорты? Сила и слава русского народа в его звёздах, в его героях. И путешествия - это то поле, где наши люди могут поспорить с другими смельчаками.

Итак, пора подвести итоги, кратко и прямо ответить на вопросы, которые ставились в начале.

1. Каково место Магаданской области, северных территорий, Дальнего Востока в России?

Магаданскую область сопровождает самая большая бедность и разруха среди всех территорий, пройденных мной за время путешествия.

Север и весь Дальний Восток - территории, развитие которых рассматривается правительством как второстепенное.

Магаданская область, Якутия, Чукотка, Камчатка, Сахалин оторваны от остальной части России бездорожьем, имеют низкую интенсивность внешнего товарооборота. Островное положение выступает одним из факторов, определяющих, высокие издержки торговли и производства, низкую способность к маневру ресурсами, бедность населения. Причиной является ошибочная стратегия развития Дальнего Востока, не обеспечившая создание здесь достаточной транспортной инфраструктуры, на протяжении всего периода 20 века.

По линии, проходящей в Читинской области с севера на юг по отрезку - Могоча-Чернышевск,- весь Дальний Восток изолирован в автомобильном сообщении от остальной территории России. Названная линия выступает потенциальной границей отделения Дальневосточных территорий от целостного Российского государства. Такой процесс может начаться при любом сильном внутреннем кризисе страны.

2. Такова ли Россия на самом деле, какой мы её себе представляем и какой её рисуют нам средства массовой информации?

Россия иная. Вся Сибирь, Северные территории, Дальний Восток представляют собой пустыню. Население сосредоточено в городах и посёлках, сконцентрированных вдоль немногочисленных дорог. Мощь России, которую она демонстрирует своему народу и другим государствам в значительной степени является блефом. За пределами фасада России находится бедность и отсталость технологий, средств производства, предметов потребления. Население России живёт там, в жилищных, бытовых условиях, пользуется товарами и услугами, применявшимися западными народами 40-50 лет назад.

В России сохраняется резкое противоречие между городом и деревней. Сохраняется неравномерность социально экономического и культурного развития сельского и городского населения. Сельское и поселковое население отстаёт от жителей крупных городов по всем направлениям развития, но, являясь большинством в стране, определяет её лицо, содержание и судьбу в ходе избирательных компаний.

3. Чем отличаемся, мы, россияне, от европейских народов?

Внешних отличий русских туристов, а это жители крупных городов, от западных людей уже не существует.

Мы имеем очень близкую цивилизационную основу с европейскими народами.

Вместе с тем, присутствует разница менталитета россиян как народа, позволяющего сворачивать в стране демократические свободы. Это ведёт к неэффективности работы наших институтов власти и управления.

Полицейский режим в России более жесток, и менее эффективен, чем в западных странах.

Уже дома, в Магадане, сижу, редактирую этот текст. По новостям показывают многотысячную демонстрацию в Берлине. В благополучном, сытом и свободном Берлине граждане вышли протестовать против угрозы вторжения государства в их частную переписку и Интернет.

Вот она, ещё одна сторона отличия их от нас. Мы будем терпеть, молчать и сидеть по своим квартирам.

4. Как относятся люди из Западной Европы к россиянам?

Европейские люди не испытывают к россиянам ни страхов, ни ненависти, ни предубежденности. Они видят в нас своих полноправных соседей и дивятся нашей неспособности справиться с внутренними проблемами. Между нами и ними существует фундаментальное сходство, которое позволяет легко находить общий язык и договариваться на уровне простых людей.

В целом отношение европейцев к нам лучше, чем можно было бы ожидать, и лучше, чем нам рисуют наши средства массовой информации.

5. Какие проблемы России я увидел в путешествии?

Долгосрочной проблемой России, которую видно с дороги, является противоречие между самой большой площадью среди всех стран мира и сравнительно небольшим населением. Такой дисбаланс делает положение неустойчивым, что усугубляется низкой плотностью дорожной сети ужасного качества. На эту проблему накладывается и усиливает её – бедность.

Бедность подавляющего большинства населения от Тихого океана и до Урала ошеломительна.

В начале 2006 года я прочитал замечательную книгу Александра Николаевича Яковлева, соратника М.С.Горбачёва по перестроечному Политбюро, одного из главных идеологов демократических преобразований в СССР. Книга рассказывала о политических событиях в жизни страны, свидетелем и участником которых был автор с 80-х годов и до нашего времени. Одно мне оставалось невдомёк. Почему А.Н.Яковлев назвал её «Сумерки».

Я понял это немного позже, когда пересмотрел своё отношение к В.В.Путину. А.Н.Яковлев видел дальше меня. Вот и сейчас многое из того, что я нашёл в своём путешествии можно назвать – Сумерки.

Образ России - тревожен. Противоречия и проблемы стоящие перед страной, чреваты разрешением в недалёком будущем через конфликты и катаклизмы.

Ошибочно думать, что положение, в котором оказалась наша страна,- случайность и злая прихоть слепой истории. Отнюдь. В России после 91-го года оказались сильны олигархические кланы монополистов и номенклатурного руководящего слоя, которые целенаправленно сумели установить, и уже при В.В.Путине, закрепить своё господствующее положение.

Но у них нет будущего. Закрытие границ и консервация сложившегося режима будет вести к технологическому отставанию и бедности. Это подорвёт позиции власти.

Открытые границы тоже приведут к крушению режима из-за свободного общения граждан с Западом, и сравнения отечественного и европейского уклада жизни. Распространение Интернета, циркуляция информации, рост образовательного уровня наших людей, проникновение западных идей и технологий неизбежно разрушит авторитаризм.

Долговременным благоприятным фактором остаётся присутствие рядом с нами дружественных народов и демократических государств европейского континента.

Итого:

За 71 день моего путешествия от Магадана до Мыса Рока, и обратно до Краснодара, пройдено по спидометру 25 тысяч километров. За пределами России я миновал 11 стран: Белоруссию, Польшу, Германию, Данию, Люксембург, Францию, Испанию, Португалию, Италию, Австрию, Чехию.

Я в полтора раза вышел за пределы запланированной сметы расходов. По факту было потрачено 5,5 тысячи евро.

Ехал на японском мотоцикле «Kawasaki» KLE Anhelo класса «Эндуро», объёмом 250 см.куб., 1995 г. выпуска. Двигатель 4-х тактный, 2-х цилиндровый с жидкостным охлаждением.

В этой работе я пытался честно рассказать о том, что видел. Езжайте, вслед за мной и посмотрите сами наш Евроазиатский континент. Вы не пожалеете!

Путешествуйте! Путешествуйте, несмотря ни на что, путешествуйте даже без средств, даже вопреки законам и границам.

В.В.Кулаков, 2007г.

источник: Магаданский Парапланерный Клуб