 |
Главная / Путешествия на мотоцикле / Алтайская Шамбала. Из дневника странного путешественника / Дикий Алтай — когда ты не упал в пропасть, не утонул в реке, не был съеден дикими зверьми, тебя не ограбили пьяные алтайцы, ты не упал с оборвавшегося висячего моста — как много можно пережить всего за месяц путешествий, если ты решил путешествовать по дикому Алтаю верхом на скутере.
Есть в Горном Алтае непроходимая тропа Тюнгур-Иня. Я узнал, что год назад ее впервые в истории прошли несколько джипов. «Если прошли джипы, то уж я на скутере точно должен пройти», — подумал я грешным делом и отправился покорять легендарную тропу. Ехать пришлось как всегда одному. В прошлые годы я еще пытался найти такого же сумасшедшего напарника, влюбленного в скутер и экстремальные путешествия, но после безуспешных многочисленных попыток плюнул на это дело и стал путешествовать один.
Большое, черное, летит и крыльями машет
Середина июня я выехал на Горно-Алтайск. Из Бийска на Горный идет две дороги: прямой и скучный «автобан», по которому едут все, и тихая дорога через Белокуриху. Мы со скутом выбираем последнюю.
Выехал в 7 вечера, поэтому еду до последнего. Тревожит мысль, где палатку ставить? Лесов здесь нет, спрятаться негде. Увидев чахлые деревца вдоль речки, притоптал траву, раскидал камни с костями, чтоб ровнее было, и поставил палатку.
Перед сном решил постоять на берегу, типа покурить, хоть я и не курю. Вдруг, какая-то большая ночная птица, пролетая вдоль берега по своему привычному маршруту, чуть со мной не столкнулась, только успел присесть и руками прикрыться. Вот так всегда — стоишь, никого не трогаешь, наслаждаешься ночной тишиной, и вдруг на тебя летит что-то большое, черное и крыльями машет.
На следующее утро проснулся от того, что услышал — рядом остановилась машина. Выскочил из палатки как пробка, думал, по мою душу, оказалось, просто в 20 метрах от палатки на берегу находится заасфальтированный козырек земли, и на нем приспособились останавливаться машины, чтоб красотой местной любоваться.
Кто придумал, что в Сибири холодно? Сегодня 34 градуса, и это не предел. Не будь я на скутере, пришлось бы отлеживаться в тени под деревом. Скутер тем хорош, что на нем никогда жарко не бывает, даже без кондиционера.
На Алтае народ опять картошку тяпкает. Мы в XXI веке живем, на иномарках ездим, по мобильникам говорим, по двадцать каналов по телевизору ловим, а все тяпкой и лопатой себе на жизнь зарабатываем. Что бы ни говорили, а в России не армия, не политики, не нефть главный спаситель, а обычная картошка. Случись что, она одна не подведет, не даст с голоду пухнуть. Народ это знает и только в нее одну верит. Скажу более, мы до тех пор не станем цивилизованной страной, пока наш народ живет одной картошкой.
Проехал Старо-Белокуриху. Все села в России одинаковы, друг на дружку похожи — нищета да разруха. А здесь дома все крепкие, дворы чистые, зажиточные. И каждому встречному крестьянину не хочется милостыню протянуть, ничего в нем нет бомжевидного. Уже забыл, когда такие села встречал.
Засмотрелся на трех орлов, круживших друг над другом. А может, это соколы или ястребы какие? Я человек необразованный, советскую школу окончил. Кого ни спрашивал, никто не знает их название. Мы в Гарвардах не учились, все одинаково ничего не знаем.
Тьфу ты, елки-палки, сороку машина сбила. Ее не вижу, только жалобный треск из кустов доносится. Неужели вот так запросто кусок штампованного металла, именуемый автомобилем, может живую тварь жизни лишать?! Я потому и не езжу в них, чтоб в убийцу не превращаться. А из пункта А в пункт Б я и на скутере могу доехать, ну и пусть чуть больше времени затрачу, зато человеком останусь.
Проехал два искусственных озера. Видимо, здесь рыбу разводят, во всяком случае, я еще нигде не видел такого огромного количества крупной рыбы на одном кубометре воды. Закинь сеть и вытащить не сможешь. Жаль, сфотографировать не могу. Скутер перегрелся, а я его знаю, если остановлюсь, не буду постоянно подгазовывать, то потом до вечера не заведется, пока не остынет.
По мере приближения к Катуни, стал въезжать в курортную зону. Количество народа заметно увеличилось, и почему-то много скутеров. Вскоре все прояснилось — здесь организован прокат скутеров. Всего-то 350 руб. в час и катайся. Это во сколько бы обошлось мое путешествие? Два новых скутера купить можно. Хоть слазь и тоже сдавай его отдыхающим.
Переехал на противоположный берег Катуни по висячему платному мосту. Хоть частных дорог в России еще нет, но мосты уже появляются. Хороший это бизнес, скажу я вам. Вложил деньги и круглосуточно деньги собирай. Передо мной была очередь из 10 машин и так тут целый день.
Теперь еду на Чамал. Советуют тамошний монастырь посмотреть и деревню художников по соседству.
На Чамале поставил скутер под тремя сосенками и пошел искать монастырь. Возвращаюсь — скутера нет. У меня аж ноги подкосились, но не поверил, что с ним что-то случилось. Слишком это было бы нелепо — приехать в такую Тьмутаракань, чтоб тут его потерять, тем более, что у него оба колеса были зафиксированы замками.
Вскоре выяснилось, что я просто поставил скутер не в том месте. Тут частная особо охраняемая территория. Скутер они прибрали, а с меня стали трясти денег за его переноску. Как я должен был понять, что это частная территория — обычный лесок, надписей никаких нет. Это у них тут такой бизнес — из ничего деньги делать. И я их прекрасно понимаю. В стране, где законы не работают, где суды обслуживают только тех, кто больше заплатит, обращаться на них в суд все равно никто не будет.
К сожалению, это не исключение, а это и есть современный Алтай. Посещая эту некогда заповедную землю, я не предполагал, что Алтай уже не тот, каким он был не так давно. Всего 5-7 лет назад все было хорошо.
Оказывается, как легко и быстро можно загубить землю. Достаточно объявить ее туристической зоной и сдать в аренду.
Кто решил, что туризм — это благо для людей? Никогда он не был благом. Туризм — это массовое уничтожение лесов, загрязнение рек и всего того, что в них живет и плавает. Не говоря о человеке.
Кто-то решил поставить крест на некогда красивейшем месте на земле — Горном Алтае, превратив его в очередной туристический супермаркет под открытым небом? Да, сегодня в некогда нищий Алтай деньги текут рекой, но стало ли от этого здесь лучше? Постоянно задаю себе этот вопрос и нигде не нахожу подтверждения.
Да, Алтай уже не тот. Возможно, глубинный еще как-то соответствует понятию Алтай, может быть, высоко в горах еще можно почувствовать дух Алтая. Но вдоль Катуни, по Чуйскому тракту привычного Алтая уже нет, все продано под отели, турбазы, стриптиз-бары, казино, даже на берегу Катуни свободное место найти трудно. Местные жители смотрят на туриста как на врага, в лучшем случае, как на объект наживы. Искренних собеседников, ради которых я сюда ехал, можно найти только в глубинке, куда еще не проник туристический бум. Но и это лишь вопрос времени. Весь месяц, что я путешествовал по Алтаю, меня не покидала мысль, что он взывает о помощи, но этого никто не замечает. Потому что не выгодно замечать. Один польский автостопщик, объехавший весь мир, признался, что в мире осталось два места, куда стоит ехать: это Африка и наша Сибирь, там на туристов смотрят не как на денежные мешки, а искренне им рады. Алтай уже можно смело вычеркивать из этого списка. Туристический Алтай это вам не Сибирь.
Кто решил, что туризм это благо для нас? Столько лет Алтай оставался заповедной землей, тысячелетиями он сохранялся в чистоте и непорочности, и лишь за какие-то последние 5-7 лет его превратили в продажную девку. Осталось совсем немного времени, и Алтай будет безвозвратно погублен.
Монастырь на Чамале я все же посетил, не смотря ни на что. Им оказался небольшой храм на малюсеньком острове, где монахи еще как-то смогли создать заповедную зону чистоты, святости и благодати. Входишь под его своды, и «крышу» у тебя сразу сносит. Не случайно люди сюда едут за тысячи километров, идут и идут непрерывно, как некогда шел в мавзолей.
Полярность ныне сменилась и стали кланяться истинно святым.
Третий год удивляюсь своему скуту, который все едет и едет. За это время даже бензин дважды подорожал, президент сменился, говорят, вечная война в Чечне уже закончилась, а он все едет и едет. И тут от моего скута отваливается дюралевая облицовка — тряски наших дорог не выдержала. Теперь скут стал негоден для путешествий — нужна сварка. Заехал в СТО, узнал, что обычная сварка тут не спасет, нужен какой-то аргон, который можно найти только в Горно-Алтайске. Выбирать не приходится, возвращаюсь в Горный.
На Чуйском тракте встретил памятник «большому писателю» — Вяч. Шишкову. Возмутила надпись. Не крупному, не великому, а именно большому, хотя для Сибири он самый что ни на есть великий.
В нашем городе тоже был его бюст. Каждый год от него отбивали нос местные «патриоты», тем самым пытавшиеся обратить внимание администрации на него: мол, пора единственному нашему писателю поставить хотя бы чугунный памятник. Чугун не нашли, а бюст вообще убрали перед посещением нашего города президентом. Будь это космонавт, самбист или футболист, тогда другое дело.
А от писателя какой толк, будь он хоть трижды великим? Одни проблемы.
Заехал в любопытное поселение, именуемое Деревня художников.
Появилось оно не так давно, когда большие перестали думать о маленьких, и маленькие были вынуждены сами выживать. Государство тогда сказало: все, мы умываем руки, живите, как хотите и решайте свои проблемы сами. Вот они и решают, зимой пишут картины или шьют национально-туристическую одежду, летом открывают домашние салоны, претворяя в жизнь девиз нового Алтая: хочешь жить — умей вертеться.
Чтобы не плодить посредников и не кормить и без того сытое государство налогами, они открывают свои галереи. Здесь можно ходить из дома в дом, из музея в музей, где можно купить все, что требуется туристу: шаманский бубен или свистульку, изготовленную по особой возрожденной технологии.
В Горно-Алтайске сварку нашел. Все приварили, и стал мой скутер опять как новенький, хоть сегодня вокруг земли едь. Но кругосветка от нас никуда не денется, а пока нужно вокруг Алтая проехать. Завтра поздно будет.
Семизвездочный вигвам
На одном из поворотов приметил глубоко в лесу стоящие странные сооружения. Вернулся, так и есть, вигвамы. Откуда они тут взялись, непонятно? Скутер оставил на дороге (может, и здесь частная особо охраняемая зона?) и пошел знакомиться.
Помог сначала хозяину траву косить. Делать это нужно рано утром, пока роса не сошла, а я как раз оторвал его от этого важного занятия. Потом сидели в одном из вигвамов, вели умную беседу. Оказалось, что с тех пор, как нам разрешили веровать в последнее время, не все стали рериховцами, анастасиевцами, нью-буддистами, но есть и последователи индейцев, только их очень мало, всего несколько человек. Он один из них. Чтобы жить на лоне природы в индейском вигваме, он 25 лет назад переехал на Алтай, а тут и туристический бум подоспел. Летом теперь он сдает вигвамы туристам, зимой изучает индийскую философию, шаманит потихоньку. Одно плохо, российские туристы не очень-то спешат в вигвамы, им нужен как минимум семизвездочный вигвам со всеми удобствами. Они еще не так давно вышли из советского коммунального прошлого, жизнь в котором мало отличалась от вигвама. А иностранные туристы на Алтай не едут, ждут, пока весь криминал выветрится. Наивные люди.
Въехал в Усть-Канский район. На табличке надпись: средняя высота района 1 тысяча метров. Значит, еду в правильном направлении, скоро Белуха — русская Шамбала.
Мой мозг ничем не отличается от среднестатистического, поэтому он привык ежедневно перерабатывать кучу абсолютно ненужной информации из газет, телевидения, реклам. А тут у него застой, но он уже не способен просто так отдыхать, поэтому достает из памяти какую-нибудь фразу из книг или кинофильма и прокручивает ее до бесконечности, как заевшая пластинка. Или, например, целый день стоит перед глазами лицо юной красавицы, увиденной вчера на берегу в Чамале. И даже тот факт, что рядом с ней находился ее муж, старшее ее в два раза, мою память нисколько не смущает. Вообще, я заметил, что летом на Алтае переизбыток дев, просто конкурс красавиц. Если зимой они требуют от своих мужей бриллиантов и мерседесов, то летом их нужно куда-нибудь вывозить. В Сибири это Алтай.
Взобрался на перевал 1 470 м. Не высоко, но скутер ехать с грузом, то есть со мной, отказывается, не переносит он высоту, последние метры пришлось идти пешком. Думаю на нем ехать в Индию и Тибет, но что там с ним делать на высоте 4 000 метров, он там только пластом лежать будет. Думаю, скутеров в Тибете, как транспорта, вообще, не существует.
На перевале лежит какой-то вонючий мешок, облепленный мухами, вероятно, с требухой. Рядом охотится длинноклювая мухоловка, виртуозно ловившая добычу. Я ждал-ждал, когда же она насытится, а она уже 20 мух истребила и не собирается останавливаться на достигнутом. Плюнул и поехал дальше.
Сусликам на Алтае скучно, так они придумали себе развлечение.
Сидят посреди дороги и ждут, пока кто-нибудь подъедет, и в самый последний момент, когда твои колеса должны их расплющить, они вдруг дают стрекача. Типа, посмотрите, какие мы смелые. Но сущность-то у них все равно остается трусливая, сусличья. Бибикнешь ему вслед, так он аж подпрыгнет от неожиданности и страха.
Если верить надписи, я въехал в приграничный район, куда разрешен въезд только по пропускам и удостоверениям личности. Нас это не страшит. Мы со скутом не шпионы, не враги народа, попробуем прорваться.
Из жилья теперь встречаются только алтайские поселения. Понять это не сложно. У алтайцев рядом с русской избой еще стоит шестиугольный шатер, в котором те живут летом.
Середина лета, а въезжаю в осень — народ ходит в кофтах и пальто. Район сугубо горный, воду из ручьев уже не кипячу, чище от этого она все равно не станет.
Дальше — Монголия и пустыня Гоби
Сотовая связь не ловит, телефон возмущается, пишет одно — SOS. Дальше по курсу засушливая степь, средневековая Монголия и безжизненная пустыня Гоби.
Прошел паспортный контроль. Стоит фанерная будочка посреди степи, где пограничник мне долго выписывал никому не нужный пропуск. На обратном пути я должен был сдать его назад. Сказал им, что возвращаться буду по другой дороге. Не поверили, говорят, других дорог здесь нет.
Еду в Уймонскую долину к староверам. Интересно, что это за староверы, к которым асфальтовая дорога идет? Места здесь действительно благодатные, и туризм, к счастью, еще не проник, но настоящих староверов и тут не найти. Вместе с цивилизацией отсюда ушли и староверы в более глухие места. А те, что остались, только именуют себя староверами по старинке, да бороды носят. Жила здесь последняя старушка, которая и электричеством не пользовалась, и от пенсии отказалась, и людей нечистых (то есть нас) не принимала, но и та недавно умерла.
В Уймонской долине познакомился с бардом Александром Звенигородским. Еду по тропинке и вижу, навстречу мне едет на велосипеде бородатый молодой мужчина и улыбается. Много ли вы в современной России видели улыбчивых людей? Разговорились, оказалось, что в Уймонской долине есть целое поселение странных людей — помимо него живут писатели, художники, философы, но больше всего рериховцев, ибо когда-то в этих местах побывал Рерих и предрек, что возрождение мира начнется именно с Уймонской долины. Вот они собираются здесь и ждут.
Зашли в избу к барду. Внешне дом как дом, ничем не отличается от всех остальных, но стоило только войти внутрь, как традиционная русская изба превратилась в музыкальную студию. Зимой он ездит по России, дает концерты, летом живет здесь, сил набирается. Побеседовали, песни его послушали, потом пошли к соседям. Зашли к одному из первых советских рериховцев, послушали, рассказал о встречах со Святославом Рерихом. В другом доме жила целая группа питерских рериховцев. Но беседы с ними не получилось, ибо наслушавшись разговоров об их высокой духовности и уникальной миссии, носителями которой они являются, я в шутку (а отчасти специально, чтоб проверить реакцию) напомнил, что в мире их называют рерихнутыми, после чего они меня чуть не прибили. Все в этом мире меняется, но рериховцы остаются неизменными. Уже лет пятнадцать с ними не встречался, а они все такие же носители высоких духовных ценностей, правда, при этом забывают об элементарных человеческих качествах.
Много еще чего я увидел и услышал в Уймонской долине, расположенной недалеко от Белой горы, Белухи. Староверы, а не Рерих, считают, что именно здесь находится святая долина, ковчег спасения. А на самой Белухе живут святые люди, которых многие видели. Если человек с чистым сердцем идет на гору, он может у подножия увидеть старца, сидящего в позе лотоса, или на вершине людей в белых одеждах. Когда прокричат петухи на Белой горе, говорят они, начнется новая жизнь. Сейчас идет процесс обратный. От староверов же я услышал реальную легенду о том, как их группа в прошлом веке пошла пешком через Монголию искать святую землю или Шамболу. Пришли в Индию, а их местные святые спрашивают: «Зачем вы к нам пришли? У вас самих на Алтае сидят тысячелетние старцы, идите к ним».
Еще сказали, что они сами мудрости учатся по русским пословицам, где сокрыта вся мудрость мира.
Тропа Тюнгур-Иня
Переночвал в Уймонской долине и вышел на тропу Тюнгур-Иня. Мне сказали, что где-то здесь будет сверток, идущий к каменным бабам. Их в мире в естественных условиях почти не осталось, только в Монголии да в отдаленных уголках Алтая встречаются последние их представители, остальные растащили по музеям и ново-русским дачам. Как это можно надгробный камень половецкого воина ставить у себя на даче?
Автомобильной дороги здесь нет, но в прошлом году по тропе впервые в истории проехали сибиряки из новосибирского джип-клуба экстремальных путешественников Offroadmaster. Колеса своих машин они накачивали водой, чтоб не перевернуться, сняли левые двери, чтоб успеть выскочить, и еще была придумана масса приспособлений, чтобы пройти эту тропу первыми в мире. И они прошли. Этому я постоянно встречаю подтверждения — джип-клубом была проделана вторая колея, расчищены каменные завалы, построены мосты. Дорога необычайно сложная. Пятьдесят лет назад ее не достроили, даже кого-то расстреляли за это, только это не помогло.
Сегодня алтайские власти в своих предвыборных обещаниях каждый раз вспоминают о дороге, соединяющей Уймонскую долину с Чуйским трактом, но потом благополучно о ней забывают, может, это и хорошо, потому что она может поглотить весь бюджет Горного Алтая на несколько лет. В итоге проехать на машинах здесь смогли только сибирские экстремалы, и никому не посоветую повторить их опыт. Бессмысленно. Мне этот опыт помог тем, что, узнав о том, что тут прошли джипы, у меня появилась надежда, что и я пройду. А вообще-то здесь ездят только на лошадях и велосипедах. А скутер же, как известно, это тот же велосипед, только с моторчиком.
Земляника меня совсем измучила, ехать не дает — растет у самой тропы, сама в рот просится, да крупная, каждый раз приходится останавливаться и витамины на зиму накапливать.
Проехал чугунную плиту с надписью: «Здесь проходили бои героического красноармейца товарища Сухова». Так вот где на самом деле воевал товарищ Сухов из фильма «Белое солнце пустыни», и Средняя Азия тут ни при чем.
Нашел отворот от тропы. Обследовал его, не хочется каменных баб упустить. Другой такой возможности в моей жизни может уже не быть. Баб не обнаружил, но нашел заброшенную «жилую» избушку, а в ней гнездышко с голубоватым яичком. На обратном пути встретил косулю. Что-то много их сейчас развелось, в этом году уже четвертую вижу, хотя специально по лесам не шастаю. Увеличение их поголовья доказывает тот факт, что русский человек перестал голодать и за мясом теперь ходит в магазин, а не в лес с ружьем и капканом.
На следующем ответвлении опять ищу баб, на сей раз нашел целых пять штук, хоть и не сразу. Меня предупреждали, что сразу они никому не открываются, «сначала поводят, потом только откроются».
У каждой бабы свое лицо, одни улыбаются, другие суровы, третьи ко всему индифферентны. Прям как мы. Точно никто не знает, для чего они были созданы, когда их устанавливали, письменности в нашем понимании не существовало. Вероятнее всего, это погребальные камни древних половецких воинов, которые стоят здесь с тех пор, когда Русь переживала никогда не существовавшее татаро-монгольское иго, а были русские (половецкие) воины, которые держали в страхе всех соседей, в том числе и Европу. И называлась земля в то время вовсе не Русью, а Татарией. Достаточно взглянуть на любую старую карту примерно до семнадцатого века. Просто историю пишут люди, не боги, и им ничто человеческое не чуждо, потому неудобные факты из истории вычеркиваются. В эпоху Романовых история была переписана на современный лад, так и появилось татаро-монгольское иго.
Вот вы какие, каменные идолы прошлого. И не надеялся я вас увидеть. Сибирь не так богата свидетельствами своей древности: наскальные первобытные рисунки да каменные бабы — это, пожалуй, и все, что осталось. И те доживают последние дни. Нужно спешить, чтоб успеть их посмотреть. Думаю, мы последнее поколение, которое еще способно их увидеть в естественном виде.
Смотрят каменные бабы строго на Восток, откуда течет Катунь. А тут еще какие-то грозные звуки из тайги доносятся, духи прошлого о себе напоминают, или это просто олень кричит?
Какими бы каменными эти идолы не казались, но палатку рядом с ними ставить не советуют. Как предупредили староверы, если поставить, они всю ночь спать не дадут, «водить» будут. Я проверять этого не стал, кто хочет, езжайте и проверьте, потом мне расскажете.
Вот и первый серьезный брод, чего я и боялся — не умеет скут броды проходить, его вообще для города создали, никак не предполагали японские конструкторы, что их детище при жизни в России через горные реки сигать будет. Ручей метров десять шириной, но если бы не каменные завалы, то можно бы рискнуть прорваться. Сейчас нет никакого шанса. Но безвыходных ситуаций, как известно, в этом мире не бывает, Господь всем оставляет как минимум один выход, нужно не отчаиваться и искать его. Смотрю, рядом стоит «Уазик» и несколько человек пикник устроили, даже они не решились далее ехать.
Пошел договариваться о помощи. Это оказались молодые староверы, которые иностранных туристов, белорусов, возят по алтайским красотам. Русский русского в беде не бросит, будь он хоть трижды старовер. Разулись и совместными усилиями перетащили скут.
Староверы предупредили, что впереди меня ждет еще один брод, и там уже точно никто не поможет. Чуть задумался и все же решил прорываться вперед, как можно повернуть назад еще и с трудностью не столкнувшись?
Далее дорога наезжена гораздо хуже. В советское время по этой тропе гоняли скот из Монголии, для других нужд тропа не использовалась, да это и не возможно. Встретил двух велотуристов из Кемерово, ехавших мне навстречу. Нелегко, говорят, тебе будет здесь на скутере ехать. Они и на велосипедах умаялись. И белорусы, и эти, кемеровчане, все почему-то хотят со мной фотографироваться, будто я «звезда». Видно, здесь верхом на скутере я выгляжу совсем дико, будто они встретились с инопланетянином, расскажут кому, не поверят, нужно доказательство встречи.
Ты тут похудеешь
Начался подъем на длиннющий перевал. Дорога раздвоилась на верхнюю и нижнюю, я выбрал нижнюю. Думаю, хоть лететь меньше придется. Почти сразу нижняя дорога превратилась в тропинку, которая проложена над самым обрывом, порой в полуметре от него. Ставлю скутер на подножку, и каждый раз становится страшно, если упадет вправо, то скутер будет пожертвован Катуни. Поэтому все самые ценные вещи переложил в заплечный рюкзачок. Вот где овладеваешь действительно виртуозной техникой езды на скутере, филигранная работа — любая малейшая ошибка может стать последней. Чуть руль не так повернул или слегка перегазовал, и все, ты летишь на скутере с обрыва. Хотел сегодня за один день проехать эту тропу, тут всего 70 километров, но где тут. Не еду, а ползу.
Какой-то бесконечный подъем. И зачем мне нужно было этот Тюнгурский прорыв себе устраивать? Все равно здесь на скутере больше никто не поедет, я первый и последний сумасшедший, подобных мне идиотов верхом на скутере больше нет. Я когда через Интернет искал попутчиков, понял, насколько это бессмысленное занятие. Другого такого даже в природе не существует, во всяком случае, в русской природе.
Подъем настолько крут, что скут, собака этакая, своим ходом уже не идет даже без седока, приходится на собственной мускулатуре его затягивать, а она уже на исходе. Колесо заднее пробуксовывает, почва мелкокаменистая, песчаная, а задняя покрышка совсем лысая. Но нужно отдать должное российской резине, за два года экстремальной эксплуатации не было ни одного прокола. Да, опыт уникальный — езда на скуте с ежеминутным риском для жизни.
Способ передвижения у меня теперь следующий: сначала один поднимаюсь вверх метров на десять, забрасываю рюкзак, потом возвращаюсь за скутером, убираю по дороге крупные камни с тропы. По всему видно, что по нижней тропе до меня никто даже на мотоциклах не ездил, только на конях.
Сейчас главная задача моей жизни — любой ценой на перевал забраться, где тропинка должна соединиться с дорогой, по которой шли новосибирские джипы, — там всяко легче будет. Главное, чтобы сил хватило — это теперь моя главная мысля. Еще вода давно закончилась, а жара как в Африке, тут еще бензин в канистре постоянно булькает, на нервы действует. «Да, ты тут похудеешь», — вспоминаю слова кемеровских велосипедистов, напутствовавших мне, и, скрипя зубами, толкаю скут вверх.
Скутер постоянно на меня заваливается. Катить его приходится под наклоном к себе, чтоб в Катунь обоим не сыграть. Еще ноги о раскаленные нижние детали все обжег. И за что мне это испытание, какие это я грехи отрабатываю. Если и отрабатываю, то на весь мой род хватит на сто лет вперед.
На скутере тяжело, но я не представляю, как здесь на машинах шли. Им нужно прижизненный памятник поставить за это, а им, насколько я знаю, даже не засчитали этот проход, Москва не поверила и первое место кому-то другому присудила. А они ведь не просто ехали, они еще и дорогу прокладывали, вторую колею прокапывали, мосты строили, завалы разбирали — причем все бесплатно. А еще смеют говорить, что пора романтиков уже прошла, и мы живем в век прагматизма, всепокупаемости и вседозволенности. Одним словом, этот джип-клуб проделал то, что не смогла сделать вся алтайская администрация за все годы ее существования. Да если здесь пройдут еще несколько джип-клубов, то дорога Тюнгур-Иня появится сама собой без всяких администраций.
Последние десять метров толкаю скут в гору около часа — никак не меньше. Сил совсем не осталось, на одной злости иду. И, наконец, вершина. Сошлись тропы, ехать стало заметно легче. Просматривается автомобильная колея, хоть в ее существование на такой высоте, под таким смертельным уклоном и не верится.
На вершине перевала нашел столб с заржавелой табличкой: «Геодезический пункт. Охраняется государством». Нечто подобное я встречал в Туве, только там было написано: «Кто надругается, тот будет наказан Богом». У каждого народа свои традиционные страхи: русские боятся государство, тувинцы Бога.
Услышал, а потом увидел ручей. Хоть напился, сил прибавилось. Но палатку тут ставить нельзя. Места дикие, не ровен час хищник какой на водопой пойдет. Как-то он на мою палатку отреагирует, стоящую на его тропе.
Скутер еще тем хорош, что он своим тарахтением заранее зверей распугивает. Не случайно говорят, что когда один ходишь по лесу, нужно петь песни, чтобы звери заранее разбегались.
На перевале вдруг въехал в березовую рощу. Откуда она взялась на такой высоте? Тут решил и ночевать. Правда, место тревожное, даже не знаю почему, но это сразу чувствуется. Нужно быстрее ставить палатку, пока тьма не опустилась. Но не успеваю, и в кустах «оживают» устрашающие хищные тени, во всяком случае, мне так кажется. Потому даже костер разжигать не стал, поставил палатку и сразу нырнул в нее. Спал тревожно. Долго не мог уснуть, все прислушивался к каким-то звукам. То ли мыши, то ли кроты рядом бегали, чуть ли не под палатку залазили. А ведь у меня даже оружия нет, окромя ножа. Это все, что разрешено нам иметь для защиты своей жизни. Встреть я на этой тропе медведя-подранка или обкуренного алтайца с ружьем, я пред ними беззащитен как младенец. Месяц ходил по инстанциям, пытался получить разрешение хоть на какое-то оружие. Где там?! Столько искусственных трудностей понасоздавали, только чтобы народу оружие в руки не дать, будто окажись оно у нас, мы сразу устроим новую революцию. А может они и правы?
Страшно оттого, что я теперь в царстве зверя, а не человека. До ближайшего людского поселения минимум день пути. Возможно, звери всю ночь вокруг моей палатки ходили, удивлялись, откуда она здесь взялась. Но на утро проснулся жив-здоров. И с новыми силами в путь.
К полудню вышел ко второй переправе. Пройти брод своим ходом ее нереально — мало того, что река широкая, так она еще и с огромными валунами. Но через речку перекинут мосточек, пять тонких березовых стволов, ничем между собой не скрепленных. Человек пройти может, но скут здесь провезти малореально. Решил тянуть его поперек мосточка, балансируя в воздухе и рискуя оказаться в воде, но другого выхода все равно нет. Все вместе эти бревнышки вполне надежны, только прогибаются под тяжестью на каждом шагу.
Несмотря на красивейшие места, маршрут здешний мало известен или, как сейчас говорят, раскручен. Цивилизованного туризма здесь нет. За эту неделю здесь побывали два велосипедиста, да они еще видели трех пеших иностранцев с проводником. И это все. Здесь начался экстремальный туризм, коим в мире увлекаются единицы.
Неожиданно вышел на абсолютно ровную площадку, где может разместиться целая деревня. Даже вездесущих камней здесь нет. Могу с кем угодно поспорить, что здесь когда-то жили люди, только может быть это было очень давно. Ровное и очень твердое плато, это тем более необычно, что с одной стороны этого плато скалы, с другой — обрыв и Катунь. Правда, сейчас нет никаких следов человеческой жизнедеятельности, только ирреальная ровность поля и каменная баба посредине с прекрасно сохранившимся лицом. Если судить по бабе, то люди здесь жили в IX-XII-м веках.
Далее огибаю скалу и только благодаря карнизу, выдолбленному в ней. На скале множество надписей моих предшественников. Судя по ним, в 60-е годы в России был широко развит мототуризм. Причем, если судить по этим наскальным рисункам, уже тогда предпочитали путешествовать не на отечественном мототранспорте, а на «Явах», единственном качественном мотоцикле, доступном нашему народу в период развитого социализма.
На этом карнизе должны быть каменные завалы, но их нет, видно, в прошлом году джип-клуб постарался. Поднялся на очередную сопку. Очень жарко. С меня сошло не десять, а сто потов. На горизонте появилась деревня, по всей видимости это и есть Инкино, а значит близится к концу мое многотрудное путешествие. За эти два дня я устал более, чем за две недели предыдущих скитаний.
Село объезжаю на задворках. Меня много раз предупреждали: не искать проблем в алтайских поселениях — трезвых алтайцев практически в них нет, а пьяные бесконтрольны и агрессивны.
Далее пошла оцивилизованная дорога — еще не асфальт, но ехать можно даже со скоростью 30 километров в час.
Отъехав от села на безопасное расстояние, присел у дороги на перекус. Подъехал откуда-то взявшийся «Уазик»-буханка, из него вышли два алтайца и алтайка средних лет и давай скутер рассматривать, ахать да ахать, просить на нем прокатиться и продать им — одним словом, молоть всякую чушь. Один из этих алтайцев почему-то постоянно пытался зайти мне сзади, что я ему не давал. Потом все они неожиданно вскочили в машину и уехали. Собираясь в путь, я обнаружил пропажу нескольких вещей, совсем не ценных, из тех, что лежали на травке. Насколько я понял, им было важно не что украсть, а украсть хотя бы что-нибудь. И тем самым унизить русского инородца, пришедшего на их землю и таким образом взять реванш над ним.
Я уже отвык от такого отношения к людям, что человек по отношению к человеку должен быть волком, а не другом. Подкупили меня их лица, нормальные люди, не пропитые. Зачем тогда по всему Алтаю висят лозунги: 150 лет дружбы России и Алтая. Как жили ненавистью к русским, так и живут полтора века. Теперь еду и радуюсь, что дешево отделался. Вблизи этого села не так давно обкуренный алтаец от нечего делать расстрелял всю русскую семью, не пожалев даже маленьких детей.
Выехал к Катуни. На моем пути навесной мост. Крепился он на двух стальных тросах, но один трос лопнул, но мост еще держится, правда, сильно покосился в одну сторону.
У моста стоит «Жигуль», набитый молодыми алтайцами. Развлечений у них тут не много, вот они и приехали наблюдать шоу по-алтайски, когда и с кем мост оборвется. Спросил у них: «Есть шанс проехать?» Говорят, шанс есть, но может оборваться в любую минуту. Местные все равно ездят. Да и почему им не ездить, если в России ты постоянно живешь с риском для жизни. Только мы не привыкли так близко видеть опасность. Разве у кого-то есть уверенность, что очередной встречный автомобиль не переедет тебя, потому что за его рулем сидит «чайник», купивший права, или что ты проснешься на следующее утро в своей палатке живым-здоровым, потому что мимо нее не прошел зэк, которого выпустили по очередной амнистии. Вся наша жизнь — это сплошной висячий мост, только мы не видим оборванного каната. Подождал, пока по мосту проедет встречная машина и рискнул, не назад же ехать, испытывать все то, что я прошел по второму разу?
Еду по асфальту Чуйского тракта, но мой мозг отказывается верить в сам факт существования асфальта. Езда наступила беспроблемная, самое время подводить итоги: итак, я прошел легендарную тропу Тюнгур-Иня, не свалился в пропасть, не утонул в реке при переправах, не был съеден дикими животными, меня не убили алтайцы, я не упал с моста — вот как много можно пережить всего за полтора дня, путешествуя по дикому Алтаю.
На следующий день мое тело отказывается действовать, оно смогло только влезть на скутер и у него осталось сил только крутить ручку газа. Еду и благодарю Господа, надоумившего японских конструкторов придумать такой простой в управлении транспорт.
Сам с трудом поверил, но оказывается, каменные бабы сохранились и на Чуйском тракте. А в книге «Загадочные места России» я читал, что в дикой природе они уже не встречаются. В природе не встречаются, но в Сибири есть. Правда, их тут никто не видит. Мало ли что там из земли торчит в кустах? А то, что это надгробный камень половецкого воина или его жены, в это все равно никто не поверит. Это я теперь даже по характеру местности могу безошибочно определить, где могут стоять каменные бабы или нет.
Надоела беспроблемная асфальтная езда, и я опять свернул с Чуйского тракта в алтайскую глубинку. Теперь еду к Денисовой пещере, это одно из чудес света местного значения.
Опасное это дело, бензин. Я сейчас не мучаюсь с росжигом костра, бензин всегда под рукой, плеснул его, кинул спичку, и костер полыхает. А тут чуть-чуть не рассчитал, немного перелил — как шандарахнуло, меня аж отбросило, и брови паленым запахли.
На одном из перекрестков остановился, почувствовал, бензин подтекает. Навстречу мне ехал молодой алтаец на мотоцикле, остановился, спросил: «Нужна помощь?» Поговорили. Это был уже другой тип алтайца. Работает чабаном. Пригласил в следующий приезд в тайгу с ним съездить, где они скот пасут. Говорит, от волков житья совсем не стало, почти каждую ночь нападают. («Интересно, — подумал я, — в Европе остались места, где волк чувствует себя полноправным хозяином леса и от него человеку житья нет?») После армии он пошел в Чечню по контракту. Говорит, у них в поселке вся молодежь Чечню прошла, это единственное место, где можно было деньги заработать. Приехал, женился, сейчас на «чеченские» деньги дом строит (Как современный мир устроен: чтоб обрести домашний кров, нужно идти на войну и убивать людей.) Русский язык он плохо знает, хотя акцента нет. Говорит медленно, подолгу приходится ждать, пока нужное слово подберет. Русских у них совсем не осталось, а в городах он не бывает. Потому и остановился русскому помочь, чтоб язык вспомнить. Пока служил в армии, в Чечне, по-русски всегда говорил, а сейчас забывать стал.
Переехал границу Горного Алтая и Алтайского края, где-то здесь находится знаменитая Денисова пещера, входящая в какой-то список «Всемирного наследия» ЮНЕСКО. В пещере обнаружили останки древнего человека возрастом 42 тысячи лет. А мы считаем, что древние люди бегали где-то по Африке, в крайнем случае, по Европе. А они, оказывается, у нас в Сибири в пещере жили еще до всемирного потопа и бед не знали. Сейчас в пещере идут раскопки, работают археологи из Новосибирска — вынимают ведрами полезный грунт, просеивают его и все, что остается, исследуют. Пещера небольшая, всего метров семь в глубину, но благодаря тому, что в ней есть сверху отверстие под дымоход, она использовалась человеком под жилье еще с доисторических времен.
Далее все просто: доехал до Бийска, забрал машину со стоянки (Mazda Demio), положил скутер в нее, сняв предварительно колеса, иначе не входил, и поехал домой, строя планы на следующее путешествие. В будущем году подумываю о Грузии. Судя по сообщениям наших СМИ, там очень интересно и не быть там нельзя.
А пока можно сделать предварительный заказ на книгу скутерпутешествий автора. Ее стоимость будет сообщена дополнительно.
Необходимое предупреждение
Автор считает своим долгом предупредить, что скутер — это самый опасный вид личного транспорта с мотором. Если кто-то из читателей решит повторить эти приключения, тем более в одиночку и на скутере, автор снимает с себя всякую ответственность за возможные последствия.
Размещено с разрешения автора.
Андрей Сотников (http://www.strannik99.narod.ru/)
Фото большего размера можно увидеть в первоисточнике размщения |
